Полог откинулся и появилась голова Шигали-хана, затем его сына Дусая и последним вошел, посверкивая задорными глазами, Айдар.
-- Здоровья пусть пошлет Аллах нашему достопочтенному хану и детям его. Да продлятся дни твои и пусть радость не покидает тебя, -- затараторил, кланяясь низко, Шигали-хан. Он быстро просеменил на своих маленьких ногах к тому месту, где сидел Кучум и, упав на колени, поцеловал его левую руку, испачкав густо слюной.-- Целуйте подошвы ног его,-- повернулся к молодым бекам, -- не видел мир более доблестного и великого хана и мы должны радоваться, что нам дозволено ходить по одной земле с ним, слышать его речи, видеть лицо его, сидеть на одном ковре рядом с ним. Целуйте! -- и легонько подтолкнул Дусая. Тот, смущаясь, упал на колени, ткнулся носом в ханский сапог и, пыхтя, отполз назад.
Карача-бек наблюдал, как преобразилось лицо Кучума: в блаженной улыбке растянулись губы, и он весь расслабился, засиял. "Этот Шигали-хан готов и впрямь подошвы ему вылизывать, лишь бы получить то, что хочет. Всем известно -- метит завладеть северными землями, где его трудно будет отыскать. Засядет среди болот и присвоит половину дани, которую соберет. Лиса так след не запутает, как он..." -- С неприязнью думал он.
Айдар тоже коснулся губами ханского халата, незаметно утер губы, ощутив запах пота, исходивший от Кучума. Он не знал, зачем был приглашен, и с интересом разглядывал Карачу-бека, с которым ему еще не приходилось иметь дела.
-- Услышал, что наш великий хан собирает молодежь на кингаш-совет и думаю своей дурной головой:
"Может и старый Шигали пригодится чем. Может, скажу хоть одно слово, которое поможет мудрому хану". Хоть и знаю, что не нуждается лучезарный хан в советах простых смертных. Свою мудрость он на небесах черпает. Воистину так...
-- Хватит, хватит,-- прервал, наконец, его излияния Кучум,-- садитесь, коль пришли,-- подождав немного, когда все рассядутся, остановил свой взгляд на молчаливом толстощеком Дусае, чувствующем себя неловко в ханском шатре,-скажи мне, Дусай, сын почтенного Шигали-хана, как вам без боя удалось заставить хана Немяна отдать сына своего в аманаты-заложники?
Дусай заерзал и, потупив глаза, промямлил:
-- Испугался он воинов наших. Вот и все.
-- Правильно говорит сын мой, -- поспешил вставить слово Шигали-хан,-всем известна сила хана Кучума. Далеко правителям другим до него.
-- Почему же тогда Немян не едет сам в Кашлык?
-- Не знаю...-- Пожал плечами Дусай.-- Может, приедет еще...
-- Надо отправить ему отрезанный мизинец его сына,-- опять встрял в разговор Шигали-хан,-- тогда никакие дела не задержат его.
-- С Немяном разговаривал один на один Мухамед-Кул, ведь он был башлыком в походе, -- подал свой голос Айдар.
-- Возьмешь полсотни воинов,-- кивнул ему Кучум, -- поедешь к хану Немяну и скажешь, чтоб сам привез дань, которую должен платить каждый, проживающий на сибирской земле. Иначе не палец, а всю руку от сына получит.
-- Слушаюсь, мой хан, -- ответил Айдар, польщенный поручением.
-- А ты, Шигали-хан, поедешь в степь к тестю моему, хану Ангишу, и попросишь прислать две сотни воинов для службы у нас. Увезешь дары и угощение для воинов.
-- Все сделаю, все выполню, великий хан может не сомневаться. Где взять подарки и угощения?
-- Сам подумаешь, где их взять. Потому и поручаю тебе важное дело. Тебе решать как выполнить его.
Шигали-хан заметно опечалился свалившейся вдруг на него заботой, никак не ожидая подобного поворота. Но не показал смятения и, сообразив, что хан не будет сердиться, если он заедет в несколько селений и от его имени потребует у местных беков дать все, что ему требуется.
-- Твоего сына,-- продолжил Кучум,-- отправляю вместе со сборщиками-даругами следить, как собирают дань по улусам. С вами поедет один из шейхов и обратится с праведными словами ко всем, кто еще не признает веру в Аллаха. Таких наказывать плетьми нещадно. Будут сопротивляться -- везти в Кашлык. Сожжем на костре для острастки. Пусть все знают и помнят, что праведная вера пришла сюда навсегда.
Кучум замолчал, сосредоточенно думая о чем-то своем. Было не понятно закончил хан свою речь и не пора ли расходиться. Все, кто находился в шатре, не сводили с него глаз, не решаясь уйти. Лишь Карача-бек, подождав, встал и направился из шатра, но был остановлен окриком:
-- Кингаш не закончен! Сядь! С каких пор визирь уходит от своего хана, не спросив позволения?
-- Я думал...-- начал Карача-бек.
-- Меня не касается, что ты там думал. Думал! Поглядите на него, каков! Ты думал хан не помнит, зачем позвал вас сюда? Скажи! Ведь ты так думал?! -брызгал слюной неожиданно пришедший в ярость Кучум, не давая возможности Караче-беку ответить.-- Почему ты не сказал мне о своей встрече в Казани с посланцами Девлет-Гирея? Почему?! Я тебя спрашиваю!
-- У нас речь о том не заходила, -- Карача-бек, наконец, выбрал паузу и спешил оправдаться, -- к тому же я встретил их случайно, и они ничего не просили передать хану.
-- Замолчи! Слушать не желаю! За моей спиной сговариваться?!
-- Хан не так понял...
-- Я все давно понял! О чем вы говорили? Карача-бек впервые за время своей службы ханским визирем был по-настоящему растерян. Откуда Кучум мог узнать, что он познакомился на постоялом дворе с торговцами лошадьми, прибывшими из Крыма? Они и побеседовали лишь о ценах на скот и Карача-бек обмолвился, что у них, в Сибири, очень ценят добрых лошадей и хан не пожалеет дорогих соболиных шкурок, чтоб пополнить свои табуны добрыми молодыми кобылами и породистыми скакунами. Но как Кучум прознал об этом? Неужели Соуз-хан проболтался? А может, даже не проболтался, а донес обо всем. Тогда хан знает и об оружейном мастере и о его мастерской... Что же делать?
-- Ладно,-- неожиданно рассмеялся Кучум,-- скажу, как я узнал о посланцах Девлет-Гирея. Только не думай, будто ты умнее всех. Не ставь себя выше, хотя хитрость твоя мне хорошо известна. По весне они пригнали табун коней степью к моему тестю, хану Ангишу. Там они и рассказали о встрече с тобой.
У Карачи-бека отлегло от сердца. Значит, пронесло на этот раз. Но надо быть осторожней и не болтать где попало с незнакомыми людьми. Кто знал, чем это все обернется.
-- Я готовил хану подарок, но чтоб он не заподозрил в очередной раз измены, то скажу сейчас. Я привез из Казани оружейного мастера. Теперь он помещен подальше от посторонних глаз и кует оружие. Скоро привезу его в Кашлык и то оружие, которое он изготовил.
-- Да? -- Кучум или, действительно был удивлен откровенности визиря, или лишь выказывал удивление, понять было трудно. Карача-бек в очередной раз подумал, что доверять нельзя никому, когда каждый стремится выслужиться перед ханом. Повинуясь непонятному чувству, заговорил про мастера и, видимо, правильно сделал, потому что Кучум сказал негромко, но пристально вглядываясь в него.-- Слышал я что-то, только не припомню за делами, будто есть у тебя мастерская, где оружие куешь. Молодец, коль сам признался. Хвалю. А если оружие хорошее окажется, то награжу.
-- Спасибо, мой хан. Рад твоим словам и заслужу прощения своему глупому поступку. Хотел уйти незаметно. Устал что-то. Прости...
-- Чего там...-- Видно и Кучуму было неловко за свою вспышку и он пытался как-то сгладить происшедшее.-- Не зли меня больше. Не люблю тех, кто ум свой показывают не там, где надо. Но и к тебе у меня дело есть. Помнится, ты нашел общий язык с послами бухарскими. Пришла пора и нам посольство слать к ним. Коль казанские купцы к нам ехать не желают, то с Бухары сюда дорога давно протоптана. Надо только пообещать им барыши хорошие и поторопить. Сказать, будто бы казанцы по осени собираются быть здесь. Но это не все... -- Хан остановился и начал говорить о том, что больше всего не давало ему покоя. -- Племянник мой отбыл, не спросив разрешения нашего, в Бухару, будто бы подлечиться. Может и впрямь занемог. Кто знает. Всякое бывает. Но мы о его здоровье печемся, а потому разыщи его там, проведай, поинтересуйся. Осторожно поинтересуйся. Понял, визирь? Но и это не все. Там же в Бухаре выкормыш бекбулатов должен быть. Посылал я уже верных людей взять его и сюда доставить. Но нет вестей от них. Не знаю, что и думать. Дорога трудная...
-- Ох, трудная! Одни разбойники шастают по ней,-- не удержался от того, чтоб опять не вставить слово Шигали-хан. Но Кучум бросил на него мрачный взгляд и тот так и застыл с открытым ртом.
-- Да. Дорога трудная. Могли и сгинуть где. Все возможно. Так что поручаем тебе, визирь, разыскать того Сейдяка и постараться привезти его в Кашлык. Так-то оно спокойней будет. Всем нам.-- Кучум первым поднялся, давая понять, что совет окончен.
Низко кланяясь и пятясь спиной, удалился Шигали-хан. За ним, смущаясь от собственной неуклюжести, вышел Дусай, легко прошмыгнул Айдар, кивнув чернявой головой. Один Карача-бек стоял неподвижно.
-- Что еще хочешь сказать? -- голос Кучума казался усталым и бесцветным.
-- Разрешения спросить хочу у хана...
