как обожаю!
– Роди, – отвечает Маруся, – а то будет поздно.
– Да ну, – Юля беспечно машет рукой, – мне это точно ни к чему.
– Ты в этом уверена?
Юля смотрит в даль и не отвечает.
Перед ними стадион Ленина, высотки, Москва.
– Как хорошо, – говорит Юля, – как хорошо на нашем месте. Помнишь, как мы гуляли здесь с Асей?
Маруся кивает:
– Конечно. И погодка, осенние запахи! Грибами пахнет, чувствуешь? – Она поглубже вдыхает.
– Землей, – поправляет Юля. – Не грибами, а мокрой землей. Откуда здесь, Мань, грибы?
– Никакой в тебе, Юлька, романтики, – вздыхает Маруся.
– Никакой, – соглашается Юля. – И слава богу.
Томочка канючит, что хочет есть, и Маруся вынимает из сумки яблоко, кормит дочь, которая заинтересовалась Юлиным кольцом.
– Нравится? – смеется тетка.
Томочка кивает:
– Подаришь?
Она привыкла, что тетка щедра на подарки: куклы, костюмы, платья. Юля балует племянницу.
– Перебьешься! – смеется Юля и добавляет: – Не расстраивайся, Томка. Все равно все достанется тебе, других наследниц у меня нет и не предвидится!
– А что такое «наследницы»? – интересуется девочка.
Ей не отвечают, и она отвлекается на проходящего мимо парня с собакой.
– Юль! – говорит Маруся.
Но та ее перебивает:
– Все, не начинай. И вообще, я замерзла. Томка! Пошли есть мороженое?
– Ты же замерзла, – неохотно поднимается с лавки Маруся.
Прогулка окончена, сестра смотрит на часы – она не из тех, кто долго сидит на одном месте.
Ну да, пора. Три часа дня. И правда холодает, пора домой. Да и завтра всем на работу, в том числе и Томочке, у нее тоже рабочий день, детский сад.
Садятся в машину, Юля за рулем. Тома обожает машину и страшно гордится теткой-водителем.
– А поехали в блинную? – оживляется Юля. – Жрать хочу, как волчица!
Радуется Томочка, радуется Маруся. Все любят блины. Блинной сто лет, и она удержалась, не утонула в море модных современных кафе и ресторанов. Блины там толстые, дырчатые, кисловатые. К блинам сметана, варенье, красная рыба – это из новшеств.
В блинной тепло, Томочка капризничает и трет глазки.
Юля довозит сестру и племянницу до дома и смотрит на часы.
– Не зайдешь? – зная ответ, все же спрашивает Маруся. – Выпьем чаю? Есть Асин пирог с курагой.
Юля снова смотрит на часы:
– Нет, увы. Да и наелась, как питон.
– Игорь? – уточняет Маруся.
– Да брось, – отвечает Юля, – при чем тут Игорь? У всех давно своя жизнь. – В голосе ее горечь и усталость, разочарование и тоска.
Маруся чмокает ее в щеку и выходит из машины:
– Пока!
– Пока! Эй, Мань! – окликает она сестру. – А хорошо погуляли!
Ася стоит у двери, караулила их у окна.
– А что Юля не поднялась? Торопится? – спрашивает она, помогая Томочке надеть тапочки.
– Игорь, – врет Маруся, – муж ждет, Ась. Не обижайся.
На столе на кухне все накрыто к обеду. Но они сыты и от обеда отказываются.
Томочка спрашивает у Аси, как ей букет из кленовых листьев. Та восхищенно благодарит и ставит букет в вазу. В комнате слышно, как тикают ходики. Маруся закрывает глаза. Завтра на работу, и слава богу, что на работу. Работа – это спасение. Спасение от одиночества.
Маруся по-прежнему одна. Ася одна, и, кажется, Юлька тоже. Странная жизнь у них с Игорем. Может, потому, что нет общего ребенка? Да нет, глупости. У папы с Асей тоже не было общего ребенка, а у Маруси и Леши он был, а все равно не получилось.
Маруся знает, что Леша женился, ей написала Лида, бывшая соседка и подружка. Лешка привез жену из Перми, хорошая женщина, у них родился сын, и Лешка счастлив. Он платит приличные алименты, поздравляет Томочку с днем рождения, присылает подарки. Претензий к нему нет, претензии к ней, к Марусе.
Ей неприятно читать про Лешкину жену, хотя это глупо. «Ты же сама, своими руками, все сделала», – недоумевает Юля.
Все правильно, это был Марусин выбор. А Лешке она желает счастья, он заслужил.
Ее клонит в сон, но перед глазами мелькает сегодняшний день. Чудесный день, который они провели вместе с сестрой. Редкий день, когда Юлька не торопилась. Налюбовались на бабье лето, на красавицу Москву и заодно надышались. Еще бы, такой сладкий воздух и так пахло грибами!
Была суббота, Юля с Игорем собирались в театр – тот самый редкий случай, когда оба были дома и свободны. Придирчиво оглядывая себя, Юля стояла перед зеркалом. Придраться было не к чему – в зеркале отражалась красивая, яркая, модная женщина. Она примерила серьги, покрутила головой, поправила волосы, и тут раздался звонок. Юля моментально узнала голос Кружняка и почувствовала, что слабеют ноги. Оглянулась – совсем рядом стоял пышный нарядный пуф, и, сев на него, она постаралась взять себя в руки. Еще не хватало, чтобы он уловил ее волнение и сбившееся дыхание! Такого удовольствия он точно не заслужил. А Кружняк, кажется, совершенно спокоен, говорит о банальных, будничных вещах, как будто они расстались неделю назад.
– Как дела, как сестра, отец, мачеха? – Услышав, что отца больше нет, погрустнел: – Соболезную. А что не обратилась, я бы помог? Любое кладбище, лучшее место.
Юля сухо ответила, что они справились. Кружняк задал следующий вопрос:
– А как с работой, довольна?
Юля думала об одном – что ему от нее нужно. Просто так он не позвонит, у него ничего просто так не бывает. Из вежливости спросила, как он. Кружняк ответил, что женил сына, ждет внука, в общем, все хорошо. Юля поинтересовалась не собирается ли он на заслуженный отдых.
Он рассмеялся:
– Есть еще порох в пороховницах, да и Родине нужно послужить.
– А Родина в этом нуждается? – съязвила Юля. – Все-таки новые времена.
– Времена всегда одинаковые. А в нашей службе всегда есть место подвигу. Такие, как мы, умирают на посту, не слышала?
– Знаю я ваши подвиги, – пробурчала Юля. – Живи уж! А что позвонил? Соскучился?
На вырвавшееся дурацкое «соскучился» он не ответил, но предложил встретиться. «Значит, ему что-то надо, – с тоской подумала Юля. – Все равно не отвяжется».
– Хорошо, – сказала она, – завтра в шесть. Где тебе удобно?
Договорились у входа в кафе на Смоленке. Предупредила, что времени у нее час. Кружняк ответил, что и у него не больше.
Он почти не изменился, только прибавилось седины. «Благородной седины, – отметила про себя Юля, – которая так украшает мужчину».
Он был по-прежнему подтянут, ни грамма лишнего веса, все та же пружинистая походка, та же прямая спина. Модные очки, хорошая стрижка, прекрасный пиджак и отлично сидящие брюки.
Сколько лет они не виделись? Восемь, десять?
– Привет! – Он внимательно разглядывал ее.
– Что, постарела? – не удержалась она и тут же разозлилась на себя: «Как будто мне это важно!»
