что ни в какой дом престарелых переезжать не собирается, будет жить как жил и по-прежнему каждый вечер ходить в паб, чтобы пропустить пинту-другую. Проблема в том, что он не может больше так делать. В этом вся проблема и есть.
Судя по голосу, подруга была очень расстроена.
– Наверняка можно что-нибудь придумать, – сказала я. Бросать отца Грании без присмотра было нельзя, но и перевозить его силком не годилось. – Предложи ему как-нибудь приехать сюда на чай. Будем действовать мягко.
– Попробую, – без особой надежды на успех согласилась Грания.
В числе первых дел в «Папоротнике и вереске» я занялась садом. Он был крайне запущен.
– Хорошая заведующая – счастливая заведующая, – объявила я всем. – А я очень несчастна из-за вашего сада. Я разобью несколько высоких клумб, но мне нужна помощь в посадке цветов.
Гэрри сказал, что платит кругленькую сумму за проживание здесь и не собирается копаться в земле и пачкать руки. Я ответила, что не имею никаких возражений и что он волен заниматься всем, чем душе угодно. Но Гэрри быстро передумал, когда услышал, как мы со смехом читаем надписи на пакетиках с семенами и обсуждаем, что куда сажать, не говоря уже о звоне бокалов чая со льдом, который я приготовила для садоводов-любителей.
В качестве поощрения я выдала каждому по оконному ящику для цветов и помогла с его оформлением. В начинающих садоводах проснулся соревновательный дух, и теперь они дружно просили своих гостей приносить им что-нибудь экзотическое из садового центра. Ко времени первого визита руководства мы уже всерьез обсуждали установку маленького фонтанчика, который называли «водным элементом ландшафтного дизайна». Дела шли прекрасно.
Наконец в гости приехала Грания с отцом. Я увидела все того же Дэна Грина, веселого и общительного.
Но болезнь подточила его силы, и он не был дураком. Дэн понимал, что скоро уже не сможет жить один, но и переехать к Грании с ее большим семейством он тоже не мог. Мы вдвоем пошли прогуляться. Я показала ему посадки и поделилась планами: когда наступит зима, мы организуем уроки живописи, а потом, может быть, устроим выставку.
– Ты хочешь, чтобы я жил здесь, так ведь, Поппи? – спросил он.
– Не особенно, я бы все равно не смогла выбить вам место. Сюда очень трудно попасть, Дэн, – сказала я с сожалением.
– Я знаю тебя как свои пять пальцев. Вы с Гранией с десяти лет дружите. Если куда и переезжать, то сюда, но я, увы, не могу. Ну не в силах я отказаться от того, что люблю больше всего на свете: сходить вечерком в паб.
– Выпить вы можете и здесь, Дэн. Поверьте мне, я вот позволяю себе бокал вина каждый вечер.
– Совсем не то же самое, – возразил он с таким раздражением, будто уже не раз объяснял эту очевидную мысль. – Женщине не понять, что значит пойти в паб. А дело тут в пиве, в бочковом пиве, ну и сопутствующем ритуале.
И он, знаете ли, был прав. Я действительно этого не понимала. Не понимала, зачем тащиться куда-то, где, скорее всего, придется выслушивать до смерти скучные шутки посетителей, избитые фразочки бармена и нескончаемые байки завсегдатаев, где часто дают волю рукам перебравшие с выпивкой, где может одолеть одиночество или ощущение отчужденности, потому что вокруг компании, а ты сидишь одна. Разве не лучше купить пару бутылок и зайти в гости к друзьям или пригласить их к себе? Но сейчас было не время ломать по этому поводу копья с отцом Грании.
Я попробовала зайти с другой стороны. Рассказала Дэну о том, что у нас появился большой телевизор с плоским экраном и мы планируем превратить одну из комнат в настоящий кинозал – такой, какие были раньше, с попкорном и служительницей с фонариком, показывающей людям их места. О том, что мы организовали библиотеку с огромной вывеской «Соблюдайте тишину!» и разложенными на столах свежими газетами для всех желающих. Книжная коллекция пополняется силами родственников и друзей постояльцев. Издания к нам попадают самые разные и обязательно вносятся в каталог.
Я объяснила, что каждую неделю мы на микроавтобусе ездим в Боярышниковый лес, где делимся воспоминаниями, я рассказываю истории, услышанные от бабушки, и мы собираем кору, листья и цветы. Я познакомила Дэна со Стариной, чудесным лохматым псом, попавшим к нам от Вонючки Слэттери, который подыскивал ему новый дом. Старина подошел нашим пожилым постояльцам как нельзя лучше, он всем разрешал себя погладить и потрепать по холке и не имел любимчиков.
Я показала Дэну кур породы белый леггорн на заднем дворе – предмет моей особой гордости. Каждая из семи птиц, радостно квохчущих в курятнике, могла похвастать собственным именем и отличной яйценоскостью. Он с большим интересом меня выслушал, но, несмотря на все искушения, по-прежнему твердо стоял на своем: «Папоротник и вереск» слишком далеко от паба. Само место хорошее, но вот расположение подкачало: отсюда целых пять миль до Россмора и цивилизации.
– Грания может отвозить вас туда, когда будет навещать, – продолжала упрашивать я.
Я бы с удовольствием взяла ее отца к нам. Но, увы, Грания тоже ничего не смыслила в сакральной природе паба. Мужчина должен иметь возможность посетить его, когда вздумается, и оказаться в обществе себе равных. Уезжал Дэн, по-моему, со скрытым сожалением. С кухни доносились заманчивые запахи.
По четвергам у нас проходили кулинарные классы, и каждую неделю ужин готовила новая группа. Сегодня днем состоялась лекция по основным блюдам индонезийской кухни, а вечером мы попробуем наси-горенг [26].
В общем, дел у меня было невпроворот, как всегда. Пару недель я о Дэне даже не вспоминала, пока Грания не сказала мне, что он неудачно упал и после выписки из больницы будет нуждаться в особом уходе. «Поппи, пожалуйста, забери его, – умоляла подруга. – Хотя бы на пару недель, пока я не соображу, что делать дальше».
Свободной оказалась только просторная угловая комната. Я собиралась устроить в ней камерный музыкальный зал, но теперь пришлось подготовить ее для Дэна. Он был очень подавлен и не проявил никакого интереса к знакомству с другими обитателями «Папоротника и вереска». Я не слышала больше его громкого смеха, а крупное красное лицо мужчины как будто съежилось и посерело. Но так вышло, что я все равно не могла уделять Дэну достаточно внимания и поэтому не успевала переживать из-за изменений, произошедших с отцом подруги, когда-то вполне довольным жизнью. Слишком много всего происходило одновременно.
Гэрри, глас оппозиции, заявил протест в связи с тем, что Дэну досталась самая большая комната. Ив,
