-- Поэтому, -- продолжает Богаенко, -- конкретно я предлагаю такую правку: "О политической ситуации, сложившейся в результате государственного переворота в СССР и попытки государственного переворота в РСФСР". В ночь с 18го на 19е августа совершен государственный переворот в СССР и попытка государственного переворота в РСФСР. Спасибо за внимание и прошу поддержать мое предложение. "Они не хотят делить победу. Но это не их победа, это победа народа, который вопреки их раздорам проявил единство и солидарность", -- комментировала про себя Инга Сергеевна. А на экране замелькали другие сюжеты, на фоне одного из которых звучит чей-то шутливый голос: "Снится русскому народу показательный процесс над ЦК КПСС". И снова заседание Верховного совета России продолжается выступлением оратора в ярком, канареечного цвета пиджаке. Он представился:
-- Депутат Гуревич, пятьдесят пятый национальный территориальный округ. -- После нескольких вступительных слов, депутат Гуревич останавливается на главных, с его точки зрения, проблемах страны после путча. -- Как правильно здесь было отмечено, -- говорит он эмоционально, -- у нас не просто хотят украсть победу, -- и здесь дело не в амбициях победителей, -- нас благодарят уже за помощь, которую мы оказывали, в частности, президиуму Верховного совета СССР в течение этих трех дней, президиуму, о котором я, например, о действиях его я не слышал, и так далее. Я в этом вижу очень опасную тенденцию. Поэтому я предлагаю не просто отметить этот факт, а принять сегодня, может быть, короткое, но достаточно ясное и решительное заявление нашего Верховного совета по поводу вот таких вот подвижек и инсинуаций. Я готов войти в редакционную комиссию и быстренько подготовить такой текст... На трибуне Александр Николаевич Яковлев. На фоне "схваченного камерой" красного угла знамени, его выступление напоминает типовой сюжет фильмов о революции. -- Я обращаюсь к самой революционной части нашей страны и, конечно, к России со следующим: с половины вчерашнего дня, сегодня и завтра появится много героев, так называемых. Я прошу быть к ним очень бдительными. Президента и правительство может окружить та же шпана, что и была до сих пор... "Почему же даже Александр Николаевич не останавливается в первую очередь на необходимости объединения, что как главный урок следовало извлечь из происшедшего", -- полемизируя неизвестно с кем, рассуждала Инга Сергеевна. Тем временем на экране появляется Александр Руцкой. Его военная выпрака, весь его облик обнаруживают удовлетворенность выполненным долгом по освобождению президента СССР из изоляции.
Запись этого сюжета начинается словами Руцкого, обращенными к сидящему с ним за одним столом репортеру. -- Вот помните, мы тогда еще программу с вами снимали, и я вам сказал: вот этим сволочам со Старой площади дай возможность -- и они повторят с удовольствием тридцать седьмой год... -- Они сейчас и попытались, -- комментирует репортер. -- Да, они сейчас и попытались это дело осуществить.
Далее Руцкой эмоционально, еще не освободившись от тех ощущений, которые он испытывал в выполнении операции, подробно излагает планы и их реализацию по освобождению президента. -- ...Мы вошли туда... Ну, вы понимаете, различные домысли ходили по России, да и здесь среди обороняющих здание, что типа не игра ли это, устроенная Михаилом Сергеевичем... Не скрою, были такие мысли. И когда к нам навстречу вышел Михаил Сергеевич со своим помощником... ну по лицу человека было видно, насколько искренне он рад! Представляете? Насколько он искренне был рад, что россияне приехали его освобождать. Он говорит: "Я ж специально никого из этих подлецов не принимал, ждал вас!" Ну вот... увидели Раису Максимовну... Ну, вы знаете, она бодро выглядит, но, когда мы ее увидели, ну это предынфарктное состояние, то есть полнейшая такая, знаете, аморфность. То есть уже все. Человек сам себе продопределил исход судьбы... Инга Сергеевна в этот момент подняла с пола приготовленную на выброс страницу газеты с программами радио и телевидения последней недели сентября. Под заголовком "Легко ли быть женой президента" помещена фотография обложки книги Р. Горбачевой "Я надеюсь", которая была написана до путча. А ниже, на всю страницу -- фрагменты из этой книги. "В нашей жизни было все, -- пишет Раиса Горбачева, -- радости и горести, огромный труд и колоссальное нервное напряжение, успехи и поражения, нужда, голод и материальное благополучие. Мы прошли с ним через все это, сохранив первозданную основу наших отношений и преданность нашим представлениям и идеалам. Я верю: крепость духа, мужество, твердость помогут мужу выдержать сегодня небывалые испытания тяжелейшего этапа нашей жизни. Я -- надеюсь". А в октябрьском журнале "Огонек", который лежал под газетой, под рубрикой "Женский Олимп" сообщается, что по результатам опроса общественного мнения, кому присвоить звание "человека месяца" среди женщин, играющих заметную роль в общественнополитической жизни страны, Раиса Горбачева заняла второе место после Галины Старовойтовой...
Инга Сергеевна вспомнила конференцию "Проблемы комплексного изучения человека", проходившую в феврале 1988 года в Москве, в те дни, которые навсегда остались символом наступающей весны в прямом и переносном смысле слова, как будто это было вчера: и новый Дом политпросвещения ЦК КПСС, где проходила конференция, и роскошные холлы, и конференцзалы, и торжественную нарядную публику, и экспонаты выставки -- все, что создавало атмосферу приподнятости и ожидания чего-то особенного. Это "особенное" уже предвещала полученная заранее программа конференции с названиями заседаний, круглых столов и составом участников. Среди них: академики Г. Марчук, А. Аганбегян, Т. Заславская, Н. Бехтерева, Н. Мойсеев и др., членкорры Л. Абалкин, С. Шаталин и др., писатели С. Залыгин, Д. Лиханов, А. Адамович, олимпийский чемпион и писатель Ю. Власов, известный социолог БестужевЛада, драматург А. Гельман, журналист Ю. Черниченко, прославившиеся своими публицистическими статьями Н. Шмелев, Г. Попов, И. Клямкин, Ю. Афанасьев и многие другие представители гуманитарной элиты страны. Сдав в гардероб шубу, она подошла к зеркалу. Темносиний бархатный костюм красиво облегал фигуру. Белый шелковый воротник блузки освежал лицо. Довольная собой, поправив прическу, Инга Сергеевна устремилась в холл, где уже толпился народ у столов регистрации.
У самого входа она увидела знакомое лицо женщины, окруженной небольшой группой мужчин. Даже среди весьма респектабельных участниц конференции что-то выделяло эту интересную, казалось, хорошо знакомую, в великолепном элегантном длинном сером пальто женщину. Инга Сергеевна еще не могла понять, что именно, но, обрадовавшись встрече, прежде чем подойти к ней, пыталась вспомнить, где она с ней встречалась ранее. Так и не вспомнив, она решила все же подойти, как обычно это бывает на конференциях (особенно таких элитарных), где все участники заведомо чувствуют себя "в родстве" уже в силу самого факта приобщенности к такому мероприятию, независимо от степени близости знакомства.
Подойдя ближе, Инга Сергеевна оторопела, узнав в женщине Раису Горбачеву. "Да, телевизор делает свое дело. "Знакомая!"" -- подумала она, усмехнувшись, и быстро свернула в другую сторону.
Оправившись от впечатления этой "встречи", в которой она могла оказаться в неловком положении, Инга Сергеевна прошла к центру холла, где сразу же оказалась в окружении коллег из разных городов страны. У всех было приподнятое настроение, нескрываемое чувство самоуважения от причастности к чему-то большому, необычному.
Перед самым началом пленарного заседания Инга Сергеевна зашла в туалетную комнату и услышала разговоры толпившихся там у зеркал женщин, участниц конференции, о Раисе Горбачевой. И чего только не говорили: и что она пришла покрасоваться, и что доподлинно известно, что она вторая жена Горбачева и постоянно подвергается скандалам со стороны его первой жены, приезжающей из Ставрополя в Москву специально, чтоб мстить коварной сопернице, и что никакой она не кандидат (тем более философских!) наук, что в этом "Культурном фонде", где она фактически руководитель, она получает 800 рублей зарплату. Что бы о ней ни говорили, все демонстрировало ненависть. С самого начала работы конференции стало ясно, что все присутствуют на мероприятии, определяющем новый этап в оценке общества и его проблем. Иван Фролов -- председатель оргкомитета, как дирижер, направлял конференцию в сторону откровения и честного обнажения насущных проблем общества, человека, гуманитарных наук. Если прежде обычно залы заседаний московских конференций во второй половине дня пустовали, покинутые ринувшимися по магазинам иногородними участниками, то на этой конференции (заседания которой затягивались до позднего вечера), до самого закрытия нельзя было найти свободного места. На следующий день работали секции, каждая из которых манила своей программой и составом участников. Инга Сергеевна решила участвовать в секции "Здоровье человека: нравственное, психическое, физическое". Секцию вел Юрий Власов. Она увидела эту легендарную личность впервые и была потрясена его внешностью. Огромная его, во всем излучающая мощь фигура, огромные, трудно умещающиеся в костюм плечи, резко контрастировали с каким-то незащищенным, откровенно сентиментальным выражением лица. Инга Сергеевна сидела недалеко и не могла отвести глаз от него, очарованная контрастом его внешности, манерой общаться с аудиторией. Сам он произнес короткую, настолько вдохновенную речь (о необходимости нравственного очищения общества, избавления от лжи и насилия), что после завершения ее, зал мгновенье молчал. Одним из выступающих на секции был председатель Детского фонда, писатель А. А. Лиханов. В то самое время, когда Лиханов подошел к трибуне, дверь зала заседаний отворилась и вошла Раиса Горбачева с академиком Н. П. Бехтеревой. Раиса в меланжевой, черносерой прямой удлиненной юбке, в черном пушистом трикотажном свободном свитережакете, из которого выглыдывали манжеты и жабо бордовой блузки, в изящных черных замшевых сапожках на высоких шпильках казалась самим совершенством рядом с грузной, демонстрирующей полное пренебрежение к моде Бехтеревой. Они тихо прошли к первому ряду, делая вид, что не замечают реакции зала, выражавшейся в приглушенном гуле, и сели на свободные места. Лиханов, в свою очередь, тоже, делая вид, что ничего не произошло, устремив лицо к залу, начал свой доклад примерно с таких слов: "То, что, представляет сегодня у нас в стране проблема детства -- это наш национальный позор"! Сидевшие в зале, многие из которых уже и сами позволяли себе говорить то, о чем говорить было немыслимо еще несколько лет назад, все же от этих слов Лиханова словно пригнулись, искоса, с опаской поглядывая на реакцию жены генсека. Но Раиса, которую могли видеть лишь немногие и то в профиль, поскольку она сидела в переднем ряду, всем своим обликом олицетворяла искреннюю заинтересованность в том, что говорилось. Вскоре потрясающие цифры и факты о состоянии проблем детства овладели вниманием аудитории, уже не думающей о присутствии столь необычного гостя на их форуме. После доклада Лиханова объявили перерыв и Инга Сергеевна, сидевшая в среднем ряду, устремилась вместе со всеми к переднему выходу, чтоб (о женское любопытство!) разглядеть Раису Максимовну поближе. Но, сделав несколько шагов, она оказалась лицом к лицу с ней, остановившейся в зале, чтоб пообщаться с аудиторией. Пользуясь удобным случаем, чтоб спокойно разглядеть эту вызывающую столько толков о себе необычным поведением "первую леди", Инга Сергеевна отметила, что она не очень фотогенична, ибо в жизни выглядит значительно интересней, чем на экране. С экрана она смотрится чопорной, властной, неприветливой, а отрывки ее речей, звучащие с телеэкранов, представляют ее косноязычной и не очень умной. Здесь же стояла изящная, очень женственная, умная, естественная, с тонким юмором женщина. Нежная матовая кожа лица, которой рыжеватозолотистые волосы придают особо мягкие оттенки, умные, живые, лучистые глаза, привычка поднимать брови -- все это придавало ее облику озорство, кокетливость и сразу же располагало к симпатии и доверию. Это было видно по той откровенности, с которой к ней сразу же стали обращаться окружившие ее участники конференции по поводу их деятельности, связанной с организацией профилактики на предприятиях и в школах, "клубах здоровья" и др. Один молодой человек буквально с детской непосредственностью ей сказал: "Раиса Максимовна, поговорите с Михаилом Сергеевичем, чтоб...". Несмотря на то что Раиса Максимовна хотела расположить этих представителей интеллигенции к себе как к таковой, однако все в ней выдавало понимание того, что здесь интерес к ней обусловлен прежде всего тем, что она жена генсека. Но, когда стоявший рядом молодой человек начал свою просьбу о помощи в организации в их городе сети "клубов здоровья" со слов "Можно ли, чтоб Михаил Сергеевич...", она дружелюбно рассмеялась и сказала: "Давайте сначала попробуем сами" и тут же предложила одному из сопровождавших ее мужчин побеседовать отдельно с молодым человеком. Окружившая Раису Горбачеву публика, очевидно, чтоб "прощупать" пределы дозволенного, втягивала ее в обсуждение проблем, поднятых Лихановым. Обрывочные, перебивающие друг друга замечания Горбачевой и участвующих в разговоре с ней людей, однако, давали самим своим фактом информации больше, чем то, что содержалось в словах, поскольку они говорили о том, что Горбачев в лице его жены в данном случае открывает еще одну ступень гласности и анализа состояния проблем в обществе. Вместе с тем, и для самой Раисы Максимовны эту встречу можно было бы назвать успешной, о чем она сама, может, и не подозревала. Число ее недоброжелателей уменьшилось на количество пообщавшихся с ней участников конференции...
