это за бумаги.
– Это счета, – сказала мать. – За свет, за газ, за воду, за телефон. Мы в этом месяце порядком издержались. Особенно за звонки. Я бы попросила тебя уменьшить твои аппетиты. Тебе недостаточно того, что ты видишь своих приятелей в школе каждый день?
При слове "телефон".Галь вздрогнула и метнула уповающий взгляд на переносной аппарат, который упорно хранил молчание.
– Все в нашем возрасте много болтают по телефону, – заискивающе объяснила она, – разве ты этого не знаешь?
– Вообще-то твои подружки, включая Лиат, могут и сами почаще звонить тебе. Их родители слишком хорошо обеспечены, а мы не можем себе этого позволить. Еще два-три таких счета – и мы разоримся.
Каждая из этих фраз больно задевала Галь. Шимрит попала точно в цель, сама не ведая о том! Дело было не в платежных суммах, а в сути ее утверждения. Если каждый телефонный звонок исчислялся порывами любящей души, то и Лиат, и Шахар определенно отставали в этом смысле в последнее время. Вот и сейчас, хотя время уже было довольно поздним, он не спешил давать о себе знать, как обещал. Неужели забыл, раздумал?
Галь из последних сил пыталась взять себя в руки. Только бы не звонить ему самой, только бы дождаться! Хоть до полуночи! Скорей бы наступило завтра, когда все, наконец-то, прояснится! Завтра в школе она ни в коем случае не упрекнет его, а всего лишь ненавязчиво спросит, что же помешало ему позвонить ей. И, что бы Шахар ни ответил, она это проглотит и дождется другого их свидания.
И в этот миг, как будто в продолжении суматошных мыслей Галь, затрещал телефон. Девушка опрометью схватила трубку, полная счастливых ожиданий. Но, к ее разочарованию, это была знакомая Шимрит, и ей пришлось передать трубку матери. Опечаленная, Галь понуро удалилась к себе, мысленно проклиная эту болтливую тетку, из-за которой она не узнает, звонил ли Шахар. Глубоко вздохнув, она попыталась убить время за изготовлением нового коллажа. Но минуты неумолимо стучали в ее висках, заставляя ее прислушиваться к беспечному разговору матери и молиться, чтобы телефон поскорее освободился.
Закончив беседу, Шимрит заглянула в комнату дочери, где застала ее сидящей на полу среди разноцветных журнальных вырезок в приглушенном свете ночника. При виде этого зрелища ей стало не по себе: ее красавица-дочь выглядела как затравленный, обиженный зверек.
– Галь, у тебя что-то случилось? – испуганно поинтересовалась мать.
– Ничего, мама, – нарочито бодро раздалось в ответ. – С чего ты это взяла?
– Ты сама не своя. Я же вижу! Ты была такой целый день.
– Тебе показалось, – поспешно бросила дочь. – Просто я сосредоточена на коллаже. Со мной бывает такое, когда я занимаюсь творчеством.
– Я надеюсь, что это действительно так, – протянула Шимрит, и, широко зевнув, прибавила: – Завтра будет долгий день. После работы мне нужно на почту, заплатить по счетам. Так что, рано меня не жди.
– Я и сама могу сходить на почту, – предложила девушка.
– Нет-нет, ты там не разберешься, – поспешила уклониться Шимрит Лахав. – Я сама. – Она снова зевнула и лениво произнесла: – Пойду-ка я, пожалуй, спать, а то совсем не отдыхаю в последнее время. Ты тоже ложись, моя ранняя пташка!
Галь пожелала матери спокойной ночи и обреченно взглянула на часы. Половина десятого! Шахар упорно не звонил. Возможно, стоило отбросить гордость и позвонить первой? Иначе она вскоре сойдет с ума от неизвестности. При этой мысли у нее заныло сердце. Почему ее любимый так с ней обращался? Ведь он же ей пообещал, и скрепил свое обещание поцелуем! Молчание юноши было уже непохоже на забывчивость или занятость. Определенно, в воздухе витал гораздо более терпкий, угрожающий запах.
Дрожащие руки девушки потянулись к трубке, брошенной Шимрит. Из ванной доносился шум воды. Мать не услышит ее срывающегося от волнения голоса. Галь решилась, и стремительно набрала номер друга. Раздалось несколько гудков, показавшихся бедняжке целой вечностью, и, наконец, ей ответил отец Шахара.
– Нет, его нет, – недоуменно ответил он на ее вопрос. – Он вернулся с баскетбола и уехал.
– Куда?! – потрясенно воскликнула Галь, чувствуя, что земля под ногами ее затряслась.
– Не знаю. Орит сказала, что он выбежал так поспешно, как будто что-то произошло. Мы думали, он у тебя.
– Если бы, – прошептала сквозь слезы обманутая девушка.
– Что ему передать, когда он вернется? – последовал ответ отца юноши, которого, судя по всему, не сильно напряг вопрос местонахождения его сына.
– Ничего. Мы увидимся завтра в школе. Спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – сказал потенциальный свекор и отключился.
Сбитая с толку, униженная и разочарованная, Галь в отчаянье швырнула трубку и плача упала ничком на подушку. Она только что выставила себя полной дурой перед отцом своего друга. И это после того, как провела все это утро в их квартире! Какой удар ей ножом в спину!
Шум воды в ванной затих, и оттуда повеяло ароматным паром. Шимрит Лахав, замотанная в полотенце, вышла, постучалась в приоткрытую спальню дочери, притворившейся уснувшей, и отправилась к себе. Через некоторое время свет в ее комнате погас и стало тихо.
Галь встала, вытерла глаза и огорченно посмотрела на их совместный с Шахаром фотопортрет. Хотела забрать его с полки, но воздержалась. Снимок выглядел идеально, до такой степени, что при взгляде на него не верилось в происходящее. Пусть же будет хотя бы эта хрупкая иллюзия! На сегодня пытка ожидания закончилась, оставив ей лишь ощущение полного бессилия, еще более мучительного, чем обман Шахара.
Внезапно Галь стало ужасно тоскливо. Потребность высказаться, облегчить душу захлестнула ее с головы до ног. Она подкралась к двери матери и робко толкнула ее.
– Мама!..
Но мать не ответила ей. Она уже крепко спала, натянув одеяло по самые уши.
Тогда девушка стала думать, кому бы позвонить. Поскольку та, с которой она всегда делилась самым сокровенным, запретила с собой общаться, из близких подруг оставалась лишь Шели. Но и ее не оказалось дома, как по-детски восторженно объявила ее сестренка. Они пошли куда-то с Хеном и парой каких-то товарищей. У Галь возникла мысль, что Шахар мог быть с ними, но она быстро передумала. Уж с кем-с кем, но Шахар не мог никуда пойти с Шели и Хеном без нее. И потом, Шели обязательно сообщила бы ей об их новой совместной гулянке. Нет, наверняка этой парой друзей были Янив и Шири.
С кем же было всласть пооткровенничать? Офира, Лирон, Наама, Керен и прочие абсолютно не подходили для этой роли. Позвонить, что ли, Одеду? Глупо. К тому же, вечер плавно перешел в глубокую пасмурную ночь. Все, кроме пары балагуров, наверняка уже готовились ко сну. Ей бы тоже это не помешало: утро началось рано, день прошел на нервах, а завтра начиналась новая учебная неделя. Неделя – и целая
