- К черту традиции! Мы вам даем доллары и хотим иметь за свои денежки солдат.
- Я с радостью! Да где их взять? И, откровенно говоря, на что наши солдаты? Свяжетесь с ними - неприятностей не оберетесь.
- Господа! Умоляю вас! Давайте не будем ссориться. Сделаем лучше так. Американцы будут сидеть в Америке, французы - во Франции, англичане - в Англии.
- А кто же будет воевать?
- Гм...
- Да, господа, действительно, кто же будет воевать?
Помолчали.
- Может быть, молодцы греки и молодцы турки? - осторожно сказал француз и тут же сам сконфузился.
- Вы еще скажете - Бенилюкс! - буркнул Брэдли.
- Попросил бы не выражаться, - холодно сказал Монтгомери.
Воцарилось еще более тягостное молчание.
- Итак, - бодро потирая руки, сказал Брэдли, - резюмирую: с левого фланга ударяют молодцы англичане, в центре молодцы бенилюксы, с правого фланга молодцы гре...
И снова повисло тягостное молчание.
1949
СЛУЧАЙ С МАЛЮТКОЙ
...И когда на больших вашингтонских часах стрелки приблизились к двенадцати, в дверь деликатно постучали.
- Ну, кого еще черт несет? - недовольно прорычал ночной дежурный Федерального бюро расследований.
- Можно? - раздался нежный голосок, и на пороге появилась прелестная детская фигурка с пальмовой веткой в руке. - Это я.
- Кто я?
- Новый год. Можно?
- Документы!
- Какие документы?
- Такие самые. Обыкновенные. Справка о политической благонадежности и виза на въезд.
- Вы, наверное, не так поняли, - с мягкой улыбкой сказал малютка. - Я Новый год. Сейчас буду наступать.
- Новый? - подозрительно прищурился дежурный. - Раз Новый, то тем более. Документы!
- Какой вы... странный... Пустите!
- Стой!
- Мне надо наступать, а вы меня... задерживаете...
- Ну, братец, значит, ты еще не знаешь, как у нас в Америке "задерживают". Ни с места!
- Честное слово... Даже удивительно... Я - Новый год. Мне срочно надо наступать. Меня ждут...
- Кто ждет?
- Все ждут.
- Имена, фамилии, адреса, политические убеждения!
- Кого?
- А этих самых. Которые ждут. Может быть, они неблагонадежные? Может быть, они еще не прошли через комиссию по расследованию антиамериканской деятельности? Может быть, они нелояльные? Ага! Побледнел? Подозрительно... А что это у тебя за веточка?
- Это пальмовая ветвь. Так сказать, символ мира.
- Чего символ?
- Мира...
- Тэк-с... Интересно... Может быть, у тебя еще и голубь есть?
- Н-нет. Голубя нет... не положено.
- А пальмовая ветвь, символ мира, положено? У нас это, братец, строго запрещается.
- А как же ангелы?
- Какие ангелы?
- Рождественские, которые поют: "Слава в вышних богу, и на земле мир..."
- Уже, слава богу, не поют.
- Почему?
- Потому, что сидят в каталажке за антиамериканскую пропаганду. Понятно тебе?
- Понятно... Можно уже идти наступать?
- Ишь ты, какой быстрый! Подождешь. Сначала надо тебя допросить. Как звать?
- Тысяча девятьсот пятьдесят третий.
- Зачем приехал в Штаты?
- Наступать.
- Это я знаю. А с какой целью?
- Чтобы принести людям, так сказать, новое счастье.
- Каким именно людям?
- Всем.
- Всем? Ишь куда хватил! Вредная антиамериканская пропаганда. Которые у нас капиталисты - тем и старого счастья хватает. А которые прочие - и так обойдутся. Счастья на весь народ не напасешься. Так что ты это самое новое счастье вместе с веткой мира оставишь здесь, в комендатуре, а то не пущу. Понятно?
- Понятно.
- Родственников за границей имеешь?
- Имею.
- Благонадежные?
- Благонадежные.
- Тэк-с. Сейчас посмотрим, что они собой представляют.
Дежурный вытащил пухлое досье и углубился в чтение.
Лицо его побагровело.
- "Семьдесят первый" во Франции твой родственник?
- Мой, - пролепетал малютка.
- А "семнадцатый" в России?
- Мой.
- Все понятно. Я так и думал. Эй, Джим, тащи его к следователю!
- Пустите, я ж опоздаю наступить...
- Ничего. Авось. У нас это в Штатах делается быстро.
И через некоторое время малютка Новый год наконец наступил, - под глазом у него горел большой синяк, а пальцы, с которых снимали отпечатки, были покрыты липкой черной краской.
"С новым счастьем, американцы!" - хотел воскликнуть малютка, но вовремя удержался, тяжело вздохнул и только молчаливо покачал головой.
1953
ПРИМЕЧАНИЯ
В настоящий том Собрания сочинений В.Катаева вошли его юмористические рассказы и фельетоны разных лет, печатавшиеся в журналах "Красный перец", "Крокодил", "Бузотер", "Смехач", "Заноза с перцем", "Чудак", "Гаврило" и в газетах "Гудок", "Рабочая газета", "Литературная газета", "Правда", а также сатирический роман-пародия "Остров Эрендорф".
В первом разделе тома представлены юмористические рассказы Катаева, во втором - фельетоны на внутренние темы, осмеивающие бюрократов, головотяпов, приспособленцев, мещан, в третьем - фельетоны на темы международные, сатирически обличающие события и персонажи более чем за сорокалетний период современной истории: от "Смерти Антанты" до крушения гитлеровской империи.
ГОРОХ В СТЕНКУ
(Юмористические рассказы, фельетоны)
I
Страшный перелет. - Впервые под названием "Страшный перелет г-на Матапаля" опубликован в еженедельнике "Красная нива", 1923, 7 октября, № 40. Рассказ представляет собой пародию на приключенческие, трюковые фильмы Голливуда, в 20-х годах наводнявшие советские экраны. Осмеивает попытки нашей молодой кинематографии подражать "западным образцам".
Красивые штаны. - Напечатан в еженедельном иллюстрированном журнале "Огонек", 1923, 27 мая, № 9. Рассказ относится к "югростовскому" циклу В.Катаева и дает зарисовку быта журналистской молодежи в голодном 1921 году на юге страны.
Иван Степанч. - Впервые под названием "Iwan Step" опубликован в журнале "Огонек", № 6 за 1923 год.
Козел в огороде. - Под названием "Лекция (Провинциальное происшествие)" был напечатан в "Рабочей газете", 1923, 5 августа. Валентин Катаев вспоминает: "В начале 20-х годов выходила "Рабочая газета". Забросил туда фельетон, напечатали. Затем - второй. Взяли. Когда я принес третий, мне секретарша сказала: "А о вас спрашивал главный редактор. Сказал, если придет Оливер Твист, ведите ко мне".
Главным редактором был старый большевик - Смирнов Николай Иванович. Американист, деловая хватка. Он предложил мне сразу давать шесть фельетонов в месяц. Я стал работать на зарплате. "Крокодил" находился в том же помещении. Напротив "Рабочей газеты". В газетах я работал до 1925 - 1926 годов. Тут началась "Красная новь", большая литература" (Из беседы с В.П.Катаевым, 15 апреля 1962 г.).
После "Рабочей газеты" рассказ был напечатан в журнале "Смехач", № 22 за 1925 год.
Кедровые иголки. - С подзаголовком "Истинно-трестовское происшествие" опубликован в "Крокодиле", 1923, 12 августа, № 30. Подписан псевдонимом Оливер Твист.
Мой друг Ниагаров. - Цикл из девяти коротких юмористических рассказов о приспособленце, одном из тех, что, по словам Маяковского, "наскоро оперенья переменив, засели во всех учреждениях". Печатались рассказы в течение ряда лет, с 1923 по 1927 год. Ниагаров и рабочий кредит - впервые опубликован в журнале "Крокодил", 1923, 25 ноября, № 44; Лекция Ниагарова - в сборнике В.Катаева "Рассказы", приложение к журналу "Смехач", 1926; Знаток - в "Крокодиле", 1923, 26 августа, № 32; Птичка божия - в майском № 8 журнала "Смехач" за 1924 год; Ниагаров-журналист - в "Крокодиле", 1924, 31 марта, № 6; Ниагаров-производственник - в сентябрьском номере журнала "Заноза с перцем" за 1924 год, № 4. Подписан рассказ одним из катаевских псевдонимов "Товарищ Рашпиль"; Похождения Ниагарова в деревне - в журнале "Красный перец" в январе 1925 года, № 2; Ниагаров-радиолюбитель - в газете "Вечерняя Москва", 26 февраля 1925 года, а затем в сатирических журналах - "Гаврило", Харьков, 1925, № 9, и "Смехач", 1925, № 17, где рассказ имел название "Нечто о радио"; Романтические скакуны гражданина Ниагарова - в том же журнале "Смехач", 1927, № 42.
Фантомы. - Тема рассказа определилась еще в стихотворении "Самогон", которое было напечатано в литературном приложении к газете "Накануне", 25 июня 1922 года.
Неповоротливая, как медведь,
Зима обсасывает лапу тут,
Где примусов пожарных блещет медь
И розы синие, гудя, цветут...
Все образы стихотворения, выраженное в нем отрицание хищного нэповского мещанства - все перешло в рассказ.
Рассказ "Фантомы" печатался в литературном приложении к газете "Накануне" (Берлин) в трех январских номерах 1924 года: № 1 от 1 января, № 2 от 3 января и № 4 от 5 января. Катаев вспоминает, что принес его вначале лефовцам: "Маяковский моих рассказов не знал. Знал "Фантомы", рассказ должен был идти в ЛЕФе. Я читал его у Бриков, в присутствии Маяковского. Было это вроде заседания редакции. Планировали в номер, маленькие поправки сделали" (Из беседы с В.П.Катаевым, 12 мая 1962 г.).
В рассказе упоминается поэт-акмеист Владимир Нарбут (1888 - 1942), который в 1920 - 1921 годах в Одессе и Харькове являлся руководителем ЮгРОСТА. Здесь под его началом работала группа молодых поэтов - Багрицкий, Олеша, Катаев. В годы гражданской войны Нарбутом был издан ряд поэтических сборников, в том числе "Александра Павловна".
