РАЗГОВОР
На улице, как всегда в это время года, было холодно, темно и сыро. Ледяные струи дождя били по мокрому асфальту тротуаров с исступленностью, свойственной, пожалуй, только холодному октябрьскому ненастью. Казалось, даже неприступные серые стены домов подхватили под бесконечным осенним дождем насморк. Угрюмое темное небо, цепляясь за скаты крыш, нависло над городом, изливая на усталую землю потоки мутной воды. Город вымер. Обжигающий морской ветер свободно разгуливал по опустевшим скверам, вырывая зонты из рук редких прохожих. Улицы были застланы мокрой пеленой дождя; лишь изредка где-то вдалеке, словно заблудший из глубины веков призрак, мелькала одинокая, закутанная в плащ фигура, спешащая поскорее скрыться в теплой темноте подъезда.
До закрытия кафе на улице Восстания оставалось еще четыре часа. Как ни странно, посетителей, скрывающихся от непогоды, в этот час было мало. Двое или трое стояло возле стойки бара, еще несколько человек за столиками что-то неспеша потягивали из прозрачных стаканов, углубившись в неторопливую беседу. В дальнем конце зала отдыхала небольшая компания молодежи. Оттуда тянуло ароматным дымом дорогих сигарет и слышались взрывы веселого женского смеха. Играла приятная тихая музыка, как бы дополняя уютную атмосферу этого заведения.
Внезапно хлопнула входная дверь, и в помещение ворвался кусочек уличной мглы, стало холодно и неуютно, так, что посетители невольно поежились. Резко пахнуло дождем и сыростью.
В дымный полумрак кафе шагнул высокий стройный человек, одетый в длинный черный плащ. Оглядев зал, он он уверенно подошел к стойке бара.
- Чашечку кофе и пятьдесят грамм коньяка, пожалуйста, - произнес он. Голос его казался каким-то странным: он был глубоким, хорошо поставленым, но звучал равнодушно, без интонаций.
- Коньяк добавьте в кофе, - мгновение помедлив, сказал он.
Бармен выполнил заказ. Незнакомец удалился в полутемный угол помещения и сел так, что его фигура оставалась в тени, падавшей от стены за его спиной, в то время, как сам он мог леко наблюдать все, что творится вокруг. Он обвел взглядом зал кафе. Его серые, глубоко посаженые глаза смотрели безразлично, в них читался холод и отчужденность. Его взгляд пронизывал насквозь, одновременно приковывая к себе.
Накрашеная до невозможности девушка, находившаяся, по-видимому, в состоянии легкого подпития, внезапно отделилась от гуляющей компании, и, протискиваясь между столами, случайно задела незнакомца. Ледяной блеск холодных серых глаз метнулся в ее сторону.
- Мы с вами, кажется, знакомы? - Произнесла она в ответ на его оценивающий взгляд.
- Очень может быть... Очень может быть... - Пробормотал он.
Снова хлопнула дверь. В кафе вошел мокрый с головы до ног человек, отряхивая блестящий от скопившихся на нем капель, зонт.
Заказав полный стакан водки, он подошел к столику, занятому незнакомцем.
- Свободно? - Спросил он, и тут же ощутил на себе его пустые серые глаза.
- Да, пожалуйста. - Прозвучал ответ.
Вошедший тяжело опустился на стул рядом с хозяином столика и отхлебнул из стакана. Затем он достал пачку сигарет, щелкнул зажигалкой и глубоко затянулся. Незнакомец тоже закурил.
- Я вижу, вы чем-то расстроены? - Спросил он, внимательно оглядывая подсевшего кнему человека.
- Да...
В душе его сейчас царило смятение. Все, что там накопилось за последние дни, требовало выхода. И он заговорил.
- Я - комерсант. Понимаете, я организовал свое дело два года тому назад. Все шло нормально, но сейчас... В общем, я разорился. У меня теперь нет ни гроша за душой... Любимая женщина, узнав о моем банкротстве, ушла к другому...
Он обхватил голову руками и тихо застонал. Незнакомец хранил молчание.
- Вам нужны деньги? - Наконец произнес он. - Я могу вам их дать.
Его собеседник поднял голову.
- Вы?.. Деньги?..
- Деньги, машину, дачу, женщин, все, что захотите.
Отчаявшийся человек взглянул в глаза незнакомцу, но в них не читалось ни тени насмешки. В них вообще ничего не читалось.
- Вы, вероятно, шутите... Простите, как вас называть?
- Тэйфель. - Отозвался тот.
- Это... фамилия?
- Пусть будет фамилия.
"Еврей..." - пронеслось в голове у молодого бизнесмена.
- Я думаю, сейчас не время и не место решать национальные проблемы. Словно прочитав его мысли, сказал незнакомец. Его собеседник непроизвольно вздрогнул.
- Простите... Так вы хотите что-то у меня купить, или...
- Вы правы. - Прервал его Тэйфель.
- Но у меня ничего нет. Все мое имущество распродано...
- Меня не интересует ваше имущество.
- Тогда я вообще ничего не понимаю... Что же вы хотите купить?
- Вашу душу, Александр. Ведь вы позволите называть вас по имени, не так ли?
- Да, конечно... Но... Дьявол...
- К вашим услугам.
Последняя фраза мрачной стеной стала в воздухе. Александр поднял глаза на сидящего рядом с ним человека.
- Поверите ли вы мне на слово, если я скажу вам, что абсолютно нормален? - Спросил Тэйфель.
Да, он действительно не походил на сумасшедшего.
- Какие у вас грехи?
Александр проглотил ком, застрявший в горле.
- Ну... Сокрытие доходов от государства... Взятка... Нет, две...
- За это вы будете отвечать перед прокурором, а не перед Богом. Меня интересуют ГРЕХИ, а не нарушения закона. Возжелали ли вы, например, жену ближнего своего? Крали?
- Ах, это... Как вам сказать...
- Не стесняйтесь.
- Крал один раз... Спал с женой моего лучшего друга...
Тэйфель недовольно поморщился.
- Все это тянет в лучшем случае на четыресто-пятьсот тысяч...
- Но я хочу за свою душу гораздо больше!
- Вот если бы вы вышли сейчас на улицу, закрыли двери этого кафе и подожгли его, я бы прибавил к этой сумме еще миллионов пятьдесят... Больше за вами ничего не числится?
- Нет.
- Тогда прощайте, молодой человек. Грешите чаще, иногда это приносит пользу. Прощайте!
Тэйфель поднялся, пересек помещение кафе и вышел на улицу.
- Эй, постойте! - Крикнул ему вслед Александр, но незнакомец уже не слышал его.
Александр вскочил и выбежал вслед за ним. Улица была пуста.
Только дождь барабанил по мокрым черным тротуарам.
УНИКУМ
Светило отечественной медицины, профессор Ламбардский, словно гигантское облако, вот-вот готовое разразиться дождем, вздымался над бесформенными грудами бумаг, разбросанных на его письменном столе.
Что-то тихонько насвистывая в свою коротко остриженную рыжую бородку,
он делал какие-то одному ему понятные пометки в историях болезни находившихся на его попечении пациентов. Оторвавшись от своей работы, он нацепил на нос очки в толстой роговой оправе, чтобы получше рассмотреть вошедшего к нему в кабинет в сопровождении медсестры Оленьки больного.
- Игорь Максимыч, разрешите? Этому пациенту порекомендовали проконсультироваться у вас. Он уже второй год ходит по врачам, и никто не может точно поставить диагноз. Вот документы.
Профессор, кряхтя, перегнулся через стол и взял протянутую ему Оленькой толстую, обтрепанную по краям папку.
- Присаживайтесь, пожалуйста, - предложил он, листая извлеченные из папки бумаги. Пациент робко опустился на краешек стула и принялся нервно пощипывать подбородок.
- Трофимов Евгений Георгиевич, пятьдесят третьего года рождения... Пробурчал профессор, открывая медицинскую карту. Больной судорожно кивнул.
- На что жалуетесь, уважаемый? - Профессор отложил документы, и, приподняв очки, окинул своего посетителя пристальным взглядом. Тот робко потупил взор и покраснел.
- Видите ли... - начал он, - у меня... Как бы это сказать... Ну, в общем, никогда не бывает головных болей...
Профессор Ламбардский сочувственно покачал головой.
- Понимаете, мои друзья вечно жалуются на то, что к концу рабочего дня у них буквально раскалывается голова. А у меня - нет... Потом - свадьбы, праздники, вечеринки... Все, как один, надерутся в стельку, а потом, с утра, от головной боли чуть не на стенку прыгают. А у меня, сколько б ни выпил ну, не болит, и все!
- Скажите, где вы работаете? - Слегка наклонив голову на бок, поинтересовался профессор.
- В НИИХИМВТОРСЫРБОРХИМХРЕНПРОЕКТ. Я - ведущий инженер-конструктор, заведующий отделом.
- Что же, это, хм, в некотором роде, даже очень уважаемая профессия... Интересно, а вот когда вы надира... то есть, простите, примете внутрь спиртосодержащий продукт, у вас не возникает никаких странных ощущений?
Пациент озадаченно почесал затылок.
- Да, замечал что-то подобное... Знаете, какая-то необыкновенная сырость во рту...
Профессор нахмурил брови и снял очки. Посетитель внезапно вскочил со стула, и, схватив Ламбардского за руку, едва не плача, воскликнул:
- Скажите... Только откровенно, доктор! Я буду жить?
- Да... Большей частью... Не беспокойтесь так, это, скорее всего, связано с какими-то врожденными аномалиями вашего мозга. Вот что, уважаемый. Сделайте сегодня рентген головы в триста пятом кабинете, а завтра приходите на повторную консультацию. Вот направление. Мы вас обязательно вылечим!
