У нее была какая-то своя тайна. Ночами, когда я становился особенно непроницаем и страшен, так, что способен был испугать даже свою собственную тень, она что-то старательно скрывала от меня, держа это самое в своих руках, но поворачиваясь всякий раз спиною ко мне в тот момент, когда я пытался заглянуть ей за плечо. Это ЧТО-ТО было, видимо, очень маленьким и жило в тенях тех вещей, которые мне казались совершенно бесполезными днем. Я вертел их помногу раз в своих руках в те времена, когда их уже покинуло это Нечто, я переносил их с места на место, стирал пыль, разглядывал, но никак не мог понять их предназначения. Наверно, все это можно было просто выбросить, как никому не нужный хлам, или разбить, уничтожить... Но у меня все не хватало духу, ведь тогда исчезла бы единственная тайна моей тени. Тайну можно убить, так и не поняв, в чем же она заключается... Может быть, это была простая игра, а может быть, в этом и заключалось что-то важное - кто знает?! Так мы жили вместе с моей тенью, и все было не так уж и плохо до того рокового моего разговора с драным Котом...
Как и все остальные коты, мой Кот отличался умом особого свойства, холодным, парадоксальным и беспощадным. И как все остальные коты, этот Кот вечно был не в ладу со своей собственной тенью. Они часто вздорили, дрались молча и ожесточенно, готовые в любой момент, ни с чем не считаясь, пустить в ход самый подлый прием, они неделями старательно не глядели друг на друга и вообще пользовались любой возможностью, чтобы хоть как-то досадить друг другу. Тень, например, обожала гадить прямо на шкуру Кота, задрав тень хвоста, а Кот, в свою очередь, во время любой охоты мчался впереди своей тени и распугивал всех мышей и птиц, за которыми собиралась было она погнаться. И при всем при том внешне они с тенью были весьма и весьма схожи; ночной порой их можно было бы запросто спутать - оба черные, проворные, тощие и трусливые... Может быть, кому-то и покажется странной такая вражда, но, на мой взгляд, это был как раз тот самый случай, когда внешне похожее видится скорее карикатурой, а не родней и ровней... Впрочем, сам Кот, конечно же, не любил обсуждать с посторонними эти свои хвори, только однажды пожаловавшись мне, что в отместку за то, что он таскает у тени ее сосиски, та решила отныне притворяться перед всеми своими тенями абсолютно неразумной тварью. Каким образом это наносит ущерб достоинству самого Кота, я так и не сумел понять: опомнившись, Кот поспешно прикрыл эту тему и больше к ней не возвращался.
В тот раз я ненароком впустил его в свою дверь - и он сразу же скользнул к дивану. А через минуту уже завел свой разговор. Да, я знаю, что существует мнение, причем весьма авторитетное, что речи котов лучше вообще не слушать... Уж куда симпатичнее, - говорят иные скептики, - их тени, которые почти совсем безмолвны и гораздо лучше воспитаны; ну разве только иногда по весне - излишне громко, противно и удручающе долго мяукают... Разум котов - не чета нашему с вами. Он отвратителен своей логичностью, с успехом извращающей суть всех вещей. Кот может вам доказать все, что угодно: что черное - это белое, а белое - черное... Но самое кошмарное, что он доказывает не то, что черное - белое, а белое - черное (такая возможность кажется ему чрезвычайно пошлой), он, злодей, доказывает, что черное это черное, а белое - это белое, - и тем сразу ставит вас в тупик, ибо вы-то до сей поры, как оказывается, полагали обратное... Но я тогда еще любил слушать речи котов, мне казалось это забавным; а между тем, я уже давно и прочно попался в их лихие сети, как какой-нибудь воробушек... Я полагал себя достаточно здравомыслящим, чтобы противостоять козням их разума, это-то меня и сгубило.
- Добрый вечер, - сказал в тот роковой вечер Кот, обращаясь почему-то не ко мне, а к моей тени. И это после того, как он уютно расположился на МОЕМ диване, а не на ТЕНИ моего дивана! Впрочем, мне это показалось тогда, скорее, смешным и ничуть не обидело. Его же собственная тень громко мурлыкала, время от времени приоткрывая зеленый глаз и окидывая настоящего кота взглядом пристальным и исполненным самой натуральной ненависти. Но Кот был начеку, и ей все не удавалось застать его врасплох, чтобы броситься и разодрать в мелкие клочки вместе с ковриком, висящим на стенке. Иногда тень Кота клацала зубами, стараясь уцепить тень блохи. Кот тогда тоже вскидывался, но тут же успокаивался и вновь мирно сворачивался клубком. Кот, конечно же, заметил, как я, садясь, позаботился о том, чтобы моей тени тоже было удобно, но только молча усмехнулся в усы. Да будет всем известно, что коты обожают при каждом удобном случае молча усмехаться в усы. В тот раз мне было совсем не до разговоров с Котом; через два дня предстояло сдавать экзамен по философии, а я до сих пор не удосужился узнать, кто же такие перипатетики и чем взгляды. Абеляра отличались от взглядов Росцелина и Гильома из Шампо. Впрочем, я надеялся, что меня, как всегда, выручит мой любимый Василь Васильевич - его-то книгу я и взял в руки. Заметив это, моя тень проделала то же самое, с комичным усердием уставившись ничего не выражающим взглядом в книжные страницы. - Сегодня такие ясные небеса. Прекрасная обещает быть ночь! произнес Кот светским тоном, видя, что я совсем не обращаю на него внимания. Я что-то пробурчал в ответ. - Звезды расцветут и полная луна светить будет ярко-ярко... вдохновенно продолжал Кот. - ...И кошки очумелые метаться будут по чердаку, - поддакнул я язвительно, оторвавшись на мгновение от книжки. И добавил назидательно: - Незачем говорить то, о чем ты не можешь судить. - Это я-то говорю то, о чем не могу судить? - обиделся Кот. - Конечно. То, что луна бывает полной, не может считаться твердо установленным фактом. - Кто это тебе такое сказал? - изумился Кот. - Это написано в любом учебнике астрономии, - авторитетно разъяснил я. Кот покачал головой: - Такое написано в НАШИХ учебниках. А у НИХ, - он кивнул на мою тень, - написано иначе: луна бывает растущей, убывающей, полной. И еще бывает новолуние, но это и НАМ известно... Никогда не заглядывал в ИХ учебники? - Зачем? - я пожал плечами. - Там полный бред. Когда тени пишут свои теневые книги, они просто обезьянничают, неумело подражая настоящему человеческому труду. - А может быть и не подражают? Может быть по-настоящему пишут то, что им кажется истиной? Я снова пожал плечами и уткнулся в свою книгу. - Попробуем по-другому, - деловито решил Кот. - Что ты, например, считаешь "твердо установленным фактом"? Я хотел было опять пожать плечами, но вовремя спохватился, что три раза подряд пожимать плечами - это будет уже явный перебор, поэтому просто отложил книгу в сторонку. - Твердо установленным в настоящий момент я считаю только то, - сказал я спокойно, - что мы здесь сидим с тобой на старом давленом диване и болтаем о всякой чепухе вместо того, чтобы готовиться к философии. - Ты не прав, мой дружок, и ты трижды не прав, - радостно сообщил мне мой драный котяра, которому хватило, оказывается, ума читать теневые книги. - Во-первых, то, о чем мы здесь говорим, зовется именно что философией, хоть ты и ненавидишь ее люто. А во-вторых, если говорить о "твердо установленном факте", то вовсе нельзя считать твердо установленным, что мы тут сидим. Может быть, это они вот там сидят, - Кот указал лапой на наши с ним тени. - А мы - лишь тени их - и ничего более... Как тебе это нравится? - Прелестно, - согласился я, предвкушая новую забаву. Допустим, я тени тень... Но как ты объяснишь тогда то, что именно она повторяет мои движения, а не я - ее? Кот презрительно дернул правым ухом: - Подумай сам, - сказал он. - Если вы друг на друга похожи, то как можно разобрать, где копия, а где оригинал? Может быть, это именно ты повторяешь ее движения, а не она - твои? Можно, конечно, все это и простым совпадением счесть, но ты сам первый не согласишься. У вас с ней разная жизнь, но, тем не менее, вы, очевидно, чем-то все-таки связаны. - Хорошо. Но вот мы сейчас разговариваем с тобой, я открываю рот - и открывает рот моя тень. А с какой стати ей самой по себе рот открывать - неужели же она разговаривает с твоей неразумной тенью? Кот недовольно мяукнул и задумался. Правда, ненадолго. - Твоя тень может разговаривать и как бы сама с собой, сказал он неуверенно. - Впрочем, это неважно... - Допустим, - опять сказал я, - но должна же быть какая-то польза от столь экстравагантной гипотезы! Она будет совершенно бесполезной, если не объяснит чего-то такого, что иначе никак нельзя объяснить. Вот ты говоришь, что я повторяю движения своей тени, а не наоборот, а я полагаю обратное. Какой смысл мне тебя слушать? - Так вот тебе первая закономерность! - провозгласил Кот. Помолчал, давая оценить значимость момента, и спросил: - Тебя никогда не удивляло присутствие в твоем доме окна? - Чего-чего? - Окна. Зачем оно тебе? - Я полагаю, - сказал я неуверенно, - для красоты, вероятно... Дом без окон выглядел бы ужасно... - А тебя никогда не удивляло, - спросил Кот, - то, что ты его видишь почти исключительно снаружи, а тогда, когда ты у себя в квартире, окно почти всегда заслоняет от тебя твоя тень? - Действительно, - согласился я растерянно, - но я не понимаю, каким образом все это связано с твоей гипотезой. В мире происходит множество странных и необъяснимых вещей, но от этого он не становится менее реальным. Кот мурлыкал от удовольствия, разглядывая мою растерянную физиономию. - Да, а "в-третьих"? - спохватился я. - Ты сказал, что я не прав "трижды". Кот не отвечал. - Ладно, - сказал я. - Хорошо, допустим. Вот сидит сейчас рядом моя тень и думает: а может быть, это я - только тень своей тени, которая на стене, так? - Вполне возможно. - Она может вообразить, что ей только КАЖЕТСЯ, что она остается на земле, а не ползает по стенам, не взлетает к верхушкам самых высоких деревьев, не цепляется за балконы... - Так. - Но она же не знает всего того, что вижу и чувствую в этот момент я. Насколько шершав камень, как выглядит ночная земля с высоты моего полета... - Но она может все это себе вообразить... - Я брожу, где хочу, а она покорно дожидается моего возвращения. Что она обо мне может знать, о чем может догадываться? Очевидно же, что она в чем-то ущербна, неполноценна, - горячился я. - Ты бродишь вовсе не там, где хочешь, - спокойно ответил мне Кот, - а там, куда тебя ОТБРАСЫВАЕТ твоя тень. - ОТБРАСЫВАЕТ? - Да. Это и есть ее главная тайна, имея которую, смеет называться она человеком, а тебя зовет своей собственной тенью.
