из департамента Деменции сосредоточенным и недовольным. Опять гендиректор Ассоциации Когнитивных Нарушений испортил ему настроение, подсунув список 80-летних.
"Кому они нужны, кроме меня? – угрюмо думал Алоис. – Никто не хочет с ними связываться. Паркинсон и тот к 70-летним свалил. А как хорошо начиналось утро, – мечтательно вздохнул он, доставая список. – Одни 50-летние на сегодня были, а с ними столько ярких эмоций! Едва порог перешагнешь, а у них уже и слезы, и отчаяние, и лихорадочный поиск знакомого специалиста через звонки родственникам, живым и умершим, дальним друзьям и близким врагам. Звонят и в Деменцию, и в Когнитивные нарушения, даже в Кащенко и Сербского… Эх! Только успевай анализировать и строчить статистику. "
Альцгеймер, понимая безвыходность ситуации (с начальством не поспоришь), стал прикидывать, как лучше добраться до первого адреса в списке, но сильно удивился, увидев там лишь одну фамилию: "Как такое может быть? А где же остальные? "
Тут он заметил ненавистного гендиректора Когнитивных нарушений, направляющегося к машине. "Бред Безумович, подождите! " – воскликнул Алоис и чуть ли не бегом поспешил к шефу. Тот недовольно искривился: "Ну что еще, название болезни? " Начальник всегда так обращался к Альцгеймеру, когда хотел его унизить. Все-таки директор имел отвратительный характер, это да!
Но Алоис был неробкого десятка. Недаром он годами изучал пресенильный и алкогольный психозы и общался с их обладателями.
– Бред Безумович, почему здесь только одна фамилия? А где же другие 80-летние?
– Слушай, название болезни, ты сначала с этой ото́рвой попробуй справиться. У Паркинсона после нее судорожный приступ с потерей сознания был, до сих пор на больничном. Так что давай, давай работай! – сказал директор и сердито хлопнул дверцей машины.
– Паркинсона сломать? Невероятно! – присвистнул Алоис вслед умчавшемуся шефу. – Я должен на нее посмотреть! – и во взгляде Альцгеймера вспыхнул профессиональный азарт…
Насмерть перепугавшая Паркинсона бабушка жила на последнем этаже в старой пятиэтажке без лифта. На фасаде из красного кирпича было выложено слово "одуванчик". Вход в подъезд пестрел бесконечными приглашениями на бесплатные лекции на тему здоровья, продления молодости, долголетия, позитивной психологии, здорового старения и т. д. и т. п.
Алоиса это неприятно удивило, и остановившись в раздумьи, он ощутил странный холодок… Оказалось, что на первом этаже его поджидала доска объявлений без единого свободного места. Всё было усыпано сообщениями о поездках на дачу к Позитиву Ивановичу (за черноплодной рябиной), о занятиях в группах рок-н-рола (под руководством Кадрили Оптимистовны), о парковых пробежках (во главе с Зажигалкой Хронической), о праздновании 90-летнего юбилея Хрена Задиристого… Казалось, что жизнь этого подъезда и даже всего дома была расписана не только по дням, но и по часам.
В состоянии надвигающейся тревоги специалист по деменции начал подъём.
Лестничные пролеты в пятиэтажке были длинными, а ступеньки крутыми, и после третьего этажа Альцгеймер начал выдыхаться. "Ну надо же! Как только несчастная старуха из дома-то выходит? – подумал он. – И это в 80 лет? Хотя, может, уже и не ходит никуда"…
Подойдя к квартире, Алоис невольно отпрянул от неожиданности: за дверью громко играла музыка и слышалось нестройное одиночное пение. После первого звонка музыка не стихла, а фальшивое пение только усилилось.
Альцгеймеру пришлось быть настойчивым. Лишь после пятого по счету звонка дверь распахнула разрумянившаяся пожилая женщина с откровенно дерзкой сединой и, запыхавшись, спросила:
– Вы ко мне?
– Здравствуйте, мне нужна Кадриль Оптимистовна Смайл, – пытаясь разглядеть кого-нибудь еще в глубине квартиры, ответил Алоис.
– Хм… А вы кто?
– Я Альцгеймер из Ассоциации Когнитивных Нарушений.
– Кто-о-о-о-о?! – из груди Кадрили Оптимистовны вырвался протяжный и глубокий крик ужаса, который вдруг полетел по подъезду, усиливаясь от одного этажа к другому.
«Опять Тарзана включили», – подумал Алоис, искренне и глубоко жалея самого себя.
На разных этажах стали открываться двери, из которых выбегали жильцы, кто в фартуке и со сковородкой, кто с мобильным телефоном; многие лихорадочно начинали кому-то звонить. Алоис был хорошо знаком с такими ситуациями и, сохраняя невозмутимость, привычным движением достал из кармана листок с номерами телефонов, которые он так и не смог запомнить, хотя проработал в Деменции всю жизнь.
– Господа, господа! Успокойтесь! Если вы прекратите так шуметь, я дам номера телефонов Ассоциации Когнитивных Нарушений. Обычно, как только я прихожу, сразу звонят туда, чтобы найти блат, – пытаясь всех перекричать, с уставшим видом сказал Алоис.
– Мы тебе не господа. Господа все в Париже, – с шариковским прищуром заявил сосед, от которого явно попахивало чаем с корицей, обладающей антиоксидантными свойствами.
– Ну хорошо, товарищи.
– А ты кто такой и зачем пришел сюда, товарищ? Кто тебя звал? Ты ведь не из наших будешь, мы своих всех знаем. У нас тут социальное общение на высшем уровне. Мы вместе за город выезжаем и праздники отмечаем, а по утрам групповые занятия на воздухе проводим, – не унимался сосед, на которого с агрессивным одобрением смотрел весь подъезд.
– Меня никто никогда не зовет. Я сам решаю, когда и к кому приходить. Я… Альцгеймер! – подняв голову и выпрямившись, громко ответил Алоис.
После этих слов подъезд внезапно затих, словно переваривая услышанное, но через миг взорвался безумной бурей…
Альцгеймер едва успел заметить откуда ни возьмись летящие в голову беговые кроссовки.
Безмолвный вопрос, заданный самому себе «Эти одуванчики еще и бегают?», остался без ответа, так как в воздухе просвистели палки для скандинавской ходьбы, поцеловавшие беднягу в бровь. Из соседней квартиры кто-то выбежал с музыкальными колонками и, с удовольствием и широко размахнувшись ими, отправил сладкую парочку в сторону Алоиса.
В это время по лестнице поднимался 87-летний сосед, брутальный борец за здоровье мозга и фанат овощей и фруктов фиолетового цвета с высоким содержанием антоцианов. В обеих руках его были тяжелые сумки. Узнав, в чем дело, он с юношеским задором и огоньком в глазах бросился дубасить непрошеного гостя баклажанами, выхватывая их из сетки, а потом достал большой пакет с темным виноградом и смачно размазал сиреневую кашу по лицу Альцгеймера…
Весь подъезд охватила упоительная радость. Беднягу – специалиста атаковали со всех сторон. В бой шло все, что использовалось для продления молодости и поддержания здоровья мозга. Сначала выкатили тяжелую (с высокой концентрацией антоцианов) артиллерию: свекольные заряды и кочаны фиолетовой капусты. Потом плитки горького шоколада (с содержанием какао не менее 80 % ) расставили на дорогой одежде Алоиса винтажные акценты в виде коричневых пятен. К ним сразу же прилипли грецкие и миндальные орехи и вместе с капсулами омега-3 образовали на бывшем когда-то строгом деловом костюме яркие гирлянды веселеньких расцветочек.
На Алоиса было страшно смотреть. С головы съезжали наушники, из которых нагло лилась песня «Пока я помню, я живу», по лицу кровожадно стекал виноградный сок, на плече повисла чья-то сумка с теннисными ракетками и женским купальником с чашечками нереального размера,
