спальне. Девушка.
Побледнев, Жанна развернулась к выходу. Я поймала ее руку в сантиметре от дверной ручки.
– Э, нет, так не пойдет. Это твой дом, и бежать никуда не надо. Ты сама говорила – это слабая политика. Сейчас вы выпроводите эту леди, сядете и поговорите. – Я сказала это не без иронии, а в душе радовалась – наконец-то она увидит, что ее драгоценный Сема далеко не безгрешен.
Ясное дело, Жанна знала, что он иногда изменял ей, и проводила с ним по этому поводу регулярные терапевтические беседы, но, во-первых, она наивно полагала, что беседы имеют действие и теперь все позади, а во-вторых, не представляла, что он может делать это прямо в их спальне. Это было, пожалуй, уже слишком – даже для нее.
– Думаешь, надо войти? – нервно спросила Жанна.
– Обязательно, – кивнула я.
– А ты со мной зайдешь?
– Зачем? Ну, если ты хочешь, то да, конечно.
– Очень хочу. Пожалуйста.
– Я бы на твоем месте не впутывала в личные дела кого-то третьего…
– Третья не ты, третья – хозяйка этих сапог. Так что она и есть лишняя. А чтобы лишним был четвертый – об этом я никогда не слышала. Пошли.
Я, разумеется, уже догадалась, свидетелем чего придется стать, но меньше всего ожидала увидеть в объятиях Жанниного мужа девушку Стаса. Мой мозг мгновенно распознал ситуацию как гротескную, и мне захотелось рассмеяться.
Жанна ухитрилась взять себя в руки и, пробормотав «мы подождем здесь», пулей вылетела обратно в коридор.
– Красные сапоги – это чересчур, честно говоря, – в полной тишине сообщила я ей. – Это безвкусно. Ты могла бы купить себе, например, темно–бордовые. Да даже черные. Главное, чтобы не серые и не бурые. Кстати, хочешь, чтобы я теперь ушла, или мне пока остаться?
– Пока останься, – выдавила из себя она, не сводя глаз с двери спальни.
Наконец она открылась, и перед нами предстали уже одетые Сема и Жанна. Надо сказать, за те года полтора, что я не видела Аллу, она не очень-то похорошела – скорее, наоборот: расползлась в талии, начала обесцвечивать волосы, что делало ее похожей на девицу нетяжелого поведения. Да и стиль одежды стал более вульгарным. Хотя, может, она так разоделась специально по случаю жаркого свидания? Короткая юбка, глубокое декольте, да еще эти сапоги… Интересно, для Стаса она тоже так наряжалась? Если да, то у него явные проблемы со вкусом.
Увидев меня вблизи, она слегка нахмурилась – видимо, припоминая, где могла меня видеть, – и уже через несколько секунд ее глаза распахнулись от удивления, а губы сложились так, будто она собиралась произнести слово, начинающееся на «о». Естественно, в этой ситуации она не могла ничего сказать мне, не скомпрометировав при этом себя (может, Сема вообще не знал о существовании Стаса), поэтому растерялась и, недолго посверлив меня взглядом, отвернулась.
У меня в голове мелькнула шальная мысль внести еще большую сумятицу в умы присутствующих и непринужденно поздороваться с ней, но я тут же решила, что это ни к чему. Тогда, возможно, мне пришлось бы объяснять Жанне, откуда я знаю любовницу ее мужа, что на некоторое время затянуло бы мое пребывание в этой квартире, а я надеялась смотаться как можно скорее. Еще не хватало мне быть свидетелем бурной семейной ссоры. Меня и так во многое впутали.
– Итак, – произнесла Жанна грозно вместо «что это значит?», «кто она?», «давно это у вас?».
Сема, похоже, был не слишком устрашен этим «итак», потому что ничего объяснять не стал – застыл на месте, сцепив руки в замок и уставившись в пол – не смущенно, а скорее упрямо. Мол, допрашивайте сколько хотите – ничего не скажу. Судя по всему, он не очень-то и боялся, что его застукают – ведь, приглашая к себе Аллу, он даже не знал, когда вернется Жанна. Вряд ли ему сильно хотелось, чтобы она застала его с любовницей, но в глубине души он понимал, что даже если это и случится, ничего страшного не будет. Она все простит.
– Это и есть твоя жена? – зачем-то осведомилась Алла. В какой-то момент мне показалось, что она при этом смотрит на меня, но оказалось, что все-таки на Жанну.
– Да, – ответил Сема коротко.
– Вот видишь – он не скрывал, что женат, – одобрительно сообщила я подруге.
Судя по выражению лица, ее это не утешило.
– Кстати, я бы ни за что не догадалась. В этом доме совершенно нет женских вещей, – заметила Алла как ни в чем не бывало. Судя по загоревшимся глазам, она с нетерпением ждала, когда Жанна взорвется.
Кстати, замечание было совершенно справедливым: поскольку Жанна не очень любила следить за собой, в ее квартире нигде не было ни шкатулок с косметикой, ни баночек и тюбиков со всякими гелями-масками-кремами. В их с мужем общем шкафу висела пара мрачных свитеров и джинсов – вот и все. Наверное, где-то лежала ее летняя одежда, а также нижнее белье, но вряд ли на виду.
«Нет худа без добра. Может, теперь она наконец задумается, что она все-таки девушка, а женский пол подразумевает не только замужество и материнство», – подумала я.
– И, зная, что Сема женат, вы все равно пришли сюда? – с нескрываемым омерзением произнесла Жанна, глядя на Аллу.
Она пожала плечами и нагло отозвалась:
– Ну да. Я ж не венчаться с ним пришла.
– Вот оно как…
Меня поражало Жаннино самообладание. Любая другая на ее месте закатила бы скандал (кроме меня, наверное – я бы максимально мирно выставила обоих за дверь и воспользовалась возможностью зажить спокойной жизнью). Но установки моей подруги не позволяли ей нарушать гармонию в семье. Вероятнее всего, Семе предстоял серьезный и обстоятельный разговор с применением всех психологических приемов.
Я так и слышала, как Жанна строго сообщает ему: «Мне не нравится, что ты пренебрегаешь мной и не ценишь наш брак». Она говорила как-то, что во время конфликта важно не переходить на личности, заявляя «ты козел», а напирать на свою точку зрения: «Мне иногда кажется, что ты ведешь себя как козел, и это меня расстраивает».
– Ты ел сегодня? – ни с того ни с сего спросила у мужа Жанна. В ее голосе звучала неподдельная озабоченность.
– М-м… да, бутерброды, – с готовностью отозвался Сема, как будто именно этого вопроса и ожидал.
– А вчера вареники доел?
– Да.
– Замечательно. Сегодня я планировала запечь курицу. Ты не мог бы сходить в магазин и купить филе?
– Хорошо.
– И еще, пожалуйста, сок литровый. Если будет – персиковый, а нет –
