меня к вам много вопросов. Но мой начальник «попросил» ничего у вас не спрашивать. А его об этом «попросил» его начальник, которого, в свою очередь, «попросил» подкомитет Сената, который отвечает за наш бюджет. Так что сегодня я уеду домой пораньше.
Она заговорщически наклонилась к нам.
— Послушайте, девочки. Я рада, что у вас есть таинственные высокопоставленные друзья, которые могут вас выручить. Но дело в том, что вам повезло. Повезло так, что вы едва можете себе представить. Из-за этой книги погибло больше ста пятидесяти невинных женщин, и я рада, что ее больше нет. Лично я думаю, что вы все сделали правильно. Но послушайте меня.
Она впилась взглядом мне в глаза.
— Тем людям, на которых я работаю, нет дела, поступаете вы правильно или неправильно. Вы либо подчиняетесь приказам, либо исчезаете. Я не знаю, как так получилось, что вы вляпались в это во второй раз. Да, вы разобрались со своими делами сами. И я уважаю вас за это. — Она прищурила глаза. — Но вот что я вам скажу: третьего шанса вам никто не даст. Будьте тише воды ниже травы.
Кейси растерянно посмотрела на нее.
— Это такое выражение, — сказала агент Хэйзан, складывая бесхозные листы бумаги и опуская их в портфель. — Держитесь подальше от неприятностей.
Она дошла до двери. Мы остались сидеть на своих местах. Врач посоветовал мне лишний раз не опираться на забинтованные стопы, а Кейси нужно было беречь травмированную ногу.
Я хотела остановить ее, спросить, чего мне ждать — какие побочные эффекты могут возникнуть от того, что я принесла клятву за несколько минут до того, как книгу уничтожили. Я все думала, что вот-вот начну съезжать с катушек, но пока не замечала в себе ничего такого, чего нельзя было бы объяснить шоком от произошедшего.
Но я побоялась спросить, потому что, в отличие от Кейси, у меня не хватило бы храбрости отправиться в психиатрическую клинику на год.
— Пока, девчонки. — Она коротко кивнула и ушла.
Мама с папой вернулись в дом, не глядя ни друг на друга, ни на нас.
— Пойду закончу делать уроки, — сказала Кейси и поднялась со стула.
— И я, — проговорила я.
Она уже исчезла в коридоре, а я все еще пыталась подняться на ноги.
По этой причине я оказалась в крайне неудобной позиции: осталась наедине с родителями.
Мне казалось, что нужно им что-то сказать. Я глубоко вздохнула.
— Алексис, — произнес папа обиженным, разочарованным голосом. — Пожалуйста. Иди в свою комнату.
Кабинет был в беспорядке.
Я прогулялась по мастерской в поисках Фаррин и, использовав цилиндрическую кабину, прошла в фотолабораторию.
Свет был включен, и Фаррин сидела на полу в уголке, наклеивая ярлык на коробку. Она не подняла глаз.
— Я думала: когда ты придешь?
Она все-таки посмотрела на меня, и я попыталась спрятать удивление. Ни разу в жизни я не видела ее такой растрепанной и неаккуратной. На самом деле, раньше она всегда выглядела идеально.
По ее взгляду казалось, что она знает, о чем я думаю.
— А ты чего ожидала? — спросила она. — Оказывается, я обанкротилась. Люди, на которых я полагалась, исчезли, а я внезапно поняла, что уже пожилая женщина.
— Но у вас остался талант, — сказала я. — Это у вас никто не сможет забрать.
Она пожала плечами.
— Всю свою жизнь я видела, как талантливых людей не замечают, отдавая предпочтение тем, у кого крепче связи, влиятельнее друзья и больше денег. Таким, как я.
— Мне жаль, — проговорила я. И это было правдой. Я не жалела, что Лидия уничтожила книгу. Но было печально видеть, как жизнь Фаррин разваливается, словно карточный домик.
— Передадите сенатору Дрегер от меня спасибо?
— Попробую, — отозвалась Фаррин. — В последнее время у нее много дел. В ее компаниях проходят финансовые проверки. У нас у всех сейчас сложный период. И извини насчет конкурса. Ты же знаешь, что журнал закрывается.
— Ничего, я понимаю, — сказала я.
— Тебе повезло, Алексис. — В голосе Фаррин звучали нотки ностальгии. — Ты еще молода и можешь все начать сначала.
Я кивнула.
— Соболезную по поводу смерти твоей подруги, — продолжила она. — Ты была там, когда… все произошло?
Я еще раз кивнула. Она внимательно смотрела на меня, и в ее глазах плескался огонь.
И тут я поняла, что она хотела спросить на самом деле.
Я посмотрела на нее и увидела сломленную женщина, одинокую и испуганную.
Она потеряла все, что у нее было. Я не могла отобрать у нее еще и Сюзетт. Возможно, я должна была это сделать — но не могла.
— Она умерла… безболезненно, — сказала я. — Очень спокойно.
Она чуть заметно улыбнулась, а потом отвела взгляд, и я поняла, что она не до конца поверила в мою ложь.
— Ну, тогда все, иди. А мне еще нужно разложить по коробкам всю свою жизнь.
В ДЕНЬ ПОХОРОН на улице стояла жара тридцать градусов в тени. Пришедшие проститься с Лидией были облачены в черные майки и мини-юбки.
Мы с Кейси стояли вдвоем под деревом чуть в стороне от толпы.
Мистер и миссис Смолл подошли к самому краю могилы и прижались друг к другу. Миссис Смолл то и дело наклонялась вперед, и казалось, что она вот-вот упадет на гроб. Вероятно, она успела напиться с утра. Даже если так, ее можно было понять.
Меган на похоронах не было. В школе она тоже ни разу не появилась. Бабушка посадила ее под домашний арест и запретила ей говорить по телефону, отправлять электронные письма, эсэмэски и вообще каким-либо образом связываться с другими людьми. Уже к утру вторника Меган перевели в школу при монастыре «Сэйкрид Харт». Ее бабушка грозилась сделать это не один год.
В новой школе Меган не было своей команды поддержки. Может, это было даже к лучшему, потому что я окончательно разрушила ее левое колено.
Миссис Уайли сообщила мне об этом, прежде чем повесить трубку.
Со стороны дороги к нам приближался Картер. На нем была серая рубашка с короткими рукавами и черные брюки.
Мы ни разу не виделись с той ночи, когда погибла Лидия. Мне даже не верилось, что уже прошло столько времени. Но в эти дни у нас было очень много дел.
Он кивнул Кейси, а она кивнула ему в ответ.
— Эээ… Пойду поздороваюсь с Адриенной, — сказала Кейси и похромала прочь. Адриенна с палочкой в руке стояла на мощеной дорожке перед лужайкой рядом с коляской
