class="p1">Медленно, делая паузы между словами, Монахов произнёс:
— Игорь Владимирович, вы не замечаете главного: те, кому положено, прекрасно знают, где находится Либерия. Иван Грозный очень внимательно читал книги и делал на полях множество отметок и даже подробных комментариев. Улавливаете?
Лидин опешил и задумался. Потом столь же медленно сказал:
— Вы хотите сказать, Илья Ильич, что наши власти просто не дают найти Либерию?
— Это вы сказали, Игорь Владимирович! — Монахов грустно улыбнулся. — Однако подразделение, в котором я работаю, отслеживает и пресекает все подобные попытки.
— Вы сейчас какую работу имеете в виду? — не удержался от ехидства Лидин.
— Обе, — спокойно ответил Монахов. — Разумеется, я не случайно работаю в местном институте именно на кафедре истории. Мои коллеги точно так же контролируют истфаки во всех других российских вузах, а также редакции специализированных журналов и крупные издательства. Меняются правители, государственный строй, а наша служба по-прежнему востребована. У нас не бывает сокращений штатов, и вряд ли мне и моим коллегам в обозримом будущем угрожает безработица.
Ошеломлённый Лидин надолго впал в ступор, обдумывая услышанное…
Уничтожьте записи о прошлом народа, оставьте его жить в невежестве относительно деяний предков — и опустевшие сосуды душ легко будет заполнить новой историей.
Оруэлл
— Ладно, я уже понял, что правда о царе Иване Грозном почему-то до сей поры у нас в стране является табу. — Лидин с силой потёр лицо и испытующе посмотрел на Монахова. — Хоть и не понимаю, почему. А вы объяснять не хотите…
— Хотелки тут не при чём, — хмуро уточнил Илья Ильич. — Я подписку о неразглашении давал. И не делайте круглые глаза — ничего секретного я вам пока не выдал. Всё, о чём рассказал, уже есть в свободном доступе в сети Интернет или официально опубликовано в виде журнальных статей и книг.
— Скажите хотя бы о том, как та книга с мемуарами Годунова попала к какому-то алкашу.
— Досадная случайность, — ответил Илья Ильич, чуть поморщившись. — У нас в институте есть группка студентов, вообразивших себя археологами. Тоже ищут Либерию…
— У нас, в Коломне? — поразился Лидин.
— А почему бы и нет? Коломна — удельный город московских князей. Не случайно здесь венчался с юной княжной Евдокией Суздальской Дмитрий Донской. Иван Грозный в Коломне не раз бывал. Под Коломенским кремлём обнаружены подземные галереи, которыми основательно никто пока не занимался. Известные лазы и двери в подземелье либо заперты, либо замурованы, чтобы не подвергать опасности жизнь самозваных исследователей. Однако некоторым из них, особо настырным, всё же удаётся время от времени проникать в запретные туннели.
Вот и месяц назад одна такая группа, возглавляемая, между прочим, бойкой девицей, проникла в подземный ход. Видимо, когда-то по нему защитники осаждённой врагами Коломны ходили к реке за водой. В одном из ответвлений от основного хода юные диггеры обнаружили дверь, взломали её и почувствовали себя Али-Бабой в пещере разбойников. Что они там обнаружили, я вам не скажу, однако их радостное скакание привело к обрушению потолка. Словом, ребята успели вынести только то, что держали в руках. Повезло, что никто не погиб.
После этого они более часа блуждали по подземелью — ход назад тоже завалило. Но, в конце концов, обнаружили дверь, открыв которую счастливчики и выбрались наружу, очутившись ночью на берегу Москва-реки. Пробираясь в город, они прошли через огород известного вам алкаша, где и обронили книгу. Далее понятно?
— Вполне. — Лидин удовлетворённо кивнул. — А как об этом узнали вы, если не секрет?
Монахов укоризненно покачал головой.
— Я всё же не понимаю, зачем вы мне всё рассказали? — устало откинулся на спинку стула Лидин. — Какой смысл меня вербовать? Я не историк, не редактор журнала и даже не чёрный археолог.
— Вы — писатель…
— …которого не печатают!
— Это исправимо, Игорь Владимирович. Прежде чем ответить на ваш последний вопрос, мне нужно знать, как вы относитесь к тому, что сейчас узнали?
— У меня довольно сложное чувство, — признался Лидин. — Я не понимаю, почему правда о царе Иване Грозном столь тщательно скрывается сотни лет. Мне очень не нравится, что нам впаривают о нём ложь, да ещё в школах! Я допускаю, что во всём этом есть некий смысл, раз была создана специальная служба, охраняющая эту странную тайну, но я не хочу принимать в этом участие. Так и доложите вашему начальству.
— Прекрасно! — неожиданно воскликнул Монахов, вставая.
Он прошёлся несколько раз от окна к двери и обратно, что-то тихо бормоча или напевая. Наконец, видимо, решившись, вновь сел перед Лидиным и испытующе посмотрел тому прямо в глаза.
— Я сейчас открою вам ещё одну тайну, Игорь Владимирович, — тихо сказал Илья Ильич. — Брать с вас слово, что никому не расскажете, не буду. Но хочу предупредить: если проговоритесь, уберут нас обоих. Без всяких разговоров. Так мне продолжать?
Горло у Лидина вдруг пересохло, и он еле смог прохрипеть:
— Да, продолжайте.
— Внутри организации, охраняющей тайну Ивана Грозного, существует группа людей, желающих эту тайну обнародовать. Я предлагаю вам оказать ей помощь. Ведь, насколько я понял, это не будет противоречить вашим убеждениям?
— Но что я могу?
— Как, по-вашему, правдивые факты об Иване Грозном проникают к простым людям?
— Утечки? — предположил Лидин.
— Правильно! Я сам передам вам перевод на современный русский язык не только мемуаров Бориса Годунова, но и некоторых других документов той эпохи. По этим материалам вы, Игорь Владимирович, напишите исторический роман…
— Не получится! — с досадой воскликнул Лидин. — Я всегда писал только научно-фантастические рассказы. Вы мне предлагаете невозможное: сменить одновременно и жанр, и форму произведения. И при этом выдать нечто читабельное! Вы, Илья Ильич, ещё больший фантаст, чем я.
— А вы попробуйте, — попросил Монахов. — Отказаться-то всегда успеете, если не получится. Я, Игорь Владимирович, честно говоря, не вижу особой разницы между историческим и фантастическим романом. Как оно было в прошлом, мы уже не знаем, а как будет в будущем, ещё не знаем. Разница не столь уж велика.
— Ну, это вы хватили, Илья Ильич! — возмутился Лидин. — О прошлом сохранились всякие документы: летописи, письма, статуи, картины, мемуары…
— Бросьте, Игорь Владимирович, — пренебрежительно махнул рукой Монахов, — вы сами прекрасно знаете, что летописи и хроники постоянно редактируются в угоду сиюминутной власти, а письма и мемуары всегда выражают лишь чьё-то личное мнение. На этой спорной основе и работают официальные историки.
— Откуда же мне тогда знать, что те материалы, которые вы мне дадите, более правдивы?
— Мы знаем точно, за что Европа до сих пор ненавидит русского царя Ивана Грозного: он
