Я от тебя избавлюсь, клянусь чистилищем!
– Капитан! – заорал Гастон, которому подавали знаки матросы, – избавьтесь прежде от корабля! Давайте грузить провизию в шлюпки, и побыстрее! Мы хотим жить!
– Ты, приятель, уж слишком многого хочешь, – пожал плечами ван Страттен. В следующую секунду прогремел выстрел, и труп Гастона с дырой во лбу свалился на палубу.
Все застыли. Никто не видел, как капитан выхватывал пистолет. Но как он достал второй – увидели все, потому что он сделал это неторопливо. Эдвардс так же неспешно обнажил шпагу, после чего капитан сказал:
– Я, Готфрид ван Страттен, любой ценой обогну мыс Горн, как только подует ветер. Я обогну мыс Горн, даже если мне придётся бороться с бурей вплоть до второго пришествия Иисуса и даже если встать на моём пути захотят сам Бог и сам Дьявол. Я обогну мыс Горн, даже если вы все наброситесь на меня. Нас с Эдвардсом – двое, но мы вас десятерых изрубим в куски! Эдвардс за меня только потому, что вы – против, и я один, а вас – десять, а он – мой друг. Если мне придётся всех вас убить, то я наберу экипаж из одних утопленников. Утопленники, плывите ко мне! Утопленницы – особенно! С вами я обогну мыс Горн – клянусь Сатаной и всеми его подручными! Всем всё ясно?
Когда ван Страттен умолк, над морем повисла почти могильная тишина. Между тем, вопрос, заданный голландцем, предполагал ответ. Тянуть с ним было нельзя. И его дал Дэнисен. Он сказал:
– Конечно.
При этом он даже и не взглянул на своих товарищей. Уж ему ли было не знать, о чём они думают, созерцая мёртвого боцмана и дымящийся пистолет, а также и шпагу! Буря – она ещё далеко, а двое безумцев, вооружённых до зубов – здесь, и лучше связаться с бурей, нежели с ними. К такому выводу пришли все.
– Дохлятину – за борт! – распорядился ван Страттен. Заткнув оба пистолета за пояс, он оглядел водные просторы. Волны почти уже улеглись. Горизонт по-прежнему был безоблачен. Зной усиливался. «Летучий Голландец» уже несколько минут стоял без движения. Непоседливый Джонатан, бросив взгляд на ван Страттена, отошёл от штурвала, чтобы помочь Энди выбросить тело за борт. Когда оно шлёпнулось о воду, вспыхнувшие на солнце брызги достигли лиц двух матросов, и те брезгливо утёрлись.
Все остальные матросы по приказанию капитана стали снимать паруса, оставляя только три кливера, косой грот и фок. Они работали молча. Близящаяся смерть сделала их строгими и задумчивыми. Вложив свою шпагу в ножны, Эдвардс подошёл к трём француженкам и о чём-то у них спросил. Те что-то ему ответили. После этого офицер приблизился к капитану и сказал:
– Готфрид! Девушек следует отпустить, пока ещё есть такая возможность. Им уже нечего делать здесь, а нам уже не страшна никакая виселица.
– Пожалуй, – признал ван Страттен, рассеянно поглядев на Клер, – но нам нужен кок. Без кока – никак.
Мимо проходили три друга – Энди, Стивен и Том. Услышав слова ван Страттена, они тут же остановились и стали спорить, кто из них лучший повар, да так расхвастались, что у их подружки, которую звали Клер, в глазах заблестели слёзы, а капитан воскликнул:
– Да чёрт с ней, пускай проваливает с двумя этими заразами! Не забудьте дать ей пинка.
Снарядили шлюпку. Она была шестивёсельная, просторная. В неё погрузили бочонок с пресной водой, мешок сухарей, топор, три мушкета, гитару, боеприпасы, огниво, колоду карт и тёплые вещи. Ну и, конечно, трёх юных дам, полночи ломавших головы, как бы им удрать с корабля. Они умудрились изобрести десятка два способов, так что были немножко даже разочарованы тем, что всё оказалось настолько просто.
– Встретимся в Амстердаме, братцы! – крикнула Клер из шлюпки, спущенной на воду, – мы с тобой непременно встретимся, Энди! Слышишь?
– Нет, в Амстердаме вы её не найдёте! – визжали две весёленькие близняшки, садясь за вёсла, – мы забираем её с собой! Ищите нас всех в Париже, в монастыре урсулинок! Главное – приносите побольше рома!
– Да вы гребите быстрее! – кричали им с корабля, – уже часа через три поднимется ветер, а до Америки – целых двадцать пять миль! Не сбейтесь с пути!
А Энди старался знаками объяснить, что он положил под среднюю банку запасной компас, который спёр из кают-компании. Клер его поняла.
Удушливая и влажная белизна над морем плотнела. Она была хуже зноя. Девушкам приходилось тяжко, хотя они немного разделись. Но всё же вёсла ритмично вспенивали морскую гладь, и ходкая шлюпка двигалась быстро. Вскоре корабль с повисшими парусами и оголёнными вверху мачтами, одиноко стоявший на неподвижной водной поверхности, стал казаться детской игрушкой. Клер, работая вёслами, не могла оторвать от него задумчивых глаз. И слёзы текли по её щекам. Она понимала, что никогда больше не увидит ни одного из этих ребят, которые всё ещё продолжали стоять у борта, глядя вслед шлюпке. Да как такое возможно – вместе проплыть по трём океанам и неожиданно разойтись за одну минуту, подбадривая друг друга глупыми шутками и при этом отлично всё понимая? Но ничего не поделаешь – жизнь устроена так, что всё уходит навеки. Так должно быть. Иначе бы не было самого дорогого – воспоминаний, и самого долгожданного – новых ярких страниц.
Элен и Софи, глядя на корабль, также хлюпали носиками без всяких ненужных слов, однако на вёсла всё-таки налегали, поскольку западный горизонт уже почернел. И тучи ползли к востоку. Когда они закрыли собой треть неба, над океаном пронёсся чуть уловимый вздох какого-то сверхъестественного чудовища – такой страшный и ледяной, что весь океан покрылся мурашками серой ряби. Он вновь потом засиял, но это был только вздох перед интенсивной работой. Работника звали смерч.
– Ну вот, началось, – измученно вымолвила Элен, когда ветерок вторично и уже несколько ощутимее пробежался с запада на восток, – успеть бы, успеть бы!
– Что ты раскаркалась? – заорала мадемуазель Софи, сидевшая сзади, и пяткой двинула полуголой сестрице по пояснице, которую уже покрывал загар, – мы должны успеть, тысяча чертей! У нас вариантов нет!
Заспорив о том, есть ли шанс успеть, они подрались. Клер их разняла с помощью весла. До Южной Америки оставалось ещё миль пять. Но они успели, изодрав вёслами руки в кровь. Умопомрачительные громады туч уже затянули весь небосклон, а ветер задул порывами, когда шлюпка вошла в маленький залив между двух холмов лесистого берега. Она села килем на мелководье, и пришлось девушкам спрыгнуть в воду, чтоб разгрузить своё утлое судёнышко и втащить его на песок. А когда они разлеглись на этом песке, тяжело дыша, ни о чём не думая и не чувствуя ничего, кроме отвращения ко
