старина. А стариной у нас интересуются все меньше.
Он рассеяно шел мимо, увидел меня, улыбнулся как знакомому. Я машинально улыбнулся и кивнул в ответ. Он принял это как приглашение к общению. Подсел, спросил:
– Тоже на Челябинск застряли? Еще на час отложили, погода.
Я всматривался. У меня плохая память на лица.
– Нет, вы меня не знаете, – засмеялся он. – А я вас сразу узнал. Я у вас в друзьях, но под псевдонимом, не люблю светиться. На фейсбуке, – пояснил он. – Некоторые говорят – на фейсбук, а я считаю, попало слово в русский язык – все, склоняйся. Вот из-за кофе спорят – он, оно, а раньше говорили – кофий. Это правильнее. И песня такая была, про чашку кофию. Марина Хлебникова пела, помните ее? Должны помнить, мы примерно одного поколения.
– Помню.
– Я вас читаю, иногда комментирую. Редко. Не ввязываюсь в ваши споры. Вы, как я понял, недавно книжку под Бунина написали? «Туманные аллеи», не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь. Я и ссылки давал на некоторые рассказы.
– Врать не буду, не читал. Я, когда вижу ссылки или «читать дальше», то есть текст длинный, не открываю. Да и все, наверно. Серфинг такой у всех – с волны на волну. Если чуть длиннее волна, уже скучно.
– Согласен.
– «Туманные аллеи», интересное название. Если у Бунина секс – дело темное, у вас – туманное? Так?
– Там не совсем про секс.
– Это понятно. Про любовь?
– В том числе.
– Значит, все-таки про секс. Хотим мы того или нет, секс – основа жизни и искусства. Всего вообще. Реклама – секс. Кино – секс. Живопись та же, Возрождение и другие эпохи – сплошное голое тело, тоже секс. Нет, мне это близко, даже более чем. Я с детства эротоман и сексоголик. – Он вздохнул, но вздох был легкий, будто он не каялся в этом симпатичном грехе, а хвастался им. – И человек на самом деле не хомо сапиенс, а хомо, как сказать… Хомо сексус! Латынь не учил, говорю по наитию. Хомо сексус, звучит? Потому что животные занимаются только для продолжения рода, а человек для удовольствия…
– Животные иногда тоже…
– Вы не дослушали, не только для удовольствия. Еще секс для престижа, секс для повышения социального статуса, секс для реабилитации, секс из милосердия, благотворительный такой, у супругов сплошь и рядом встречается, секс вынужденный, тоже у супругов или если секретарша с начальником, секс по пьяному делу, секс по глупости…
Он перечислял еще довольно долго.
Слово «секс» звучало надоедливо, как стрекотание кузнечика.
Я, как часто со мной бывает, кивал, отключившись, думая о своем. Именно поэтому многие считают меня приятным собеседником.
Но тут выловил слухом что-то знакомое.
– Сюжет для рассказа, как у Чехова, кажется. Еще кино такое было. Не помню про что, только название помню. Было такое кино?
– Было. «Сюжет для небольшого рассказа».
– Вот. Нет, у меня для большого. В небольшой не уместишь. Но это ваша тема, именно про секс и про любовь.
– Не совсем моя…
– Стесняетесь? Все стесняются. И я стесняюсь. Но я сейчас немного выпил, так что ловите момент. Я редко про себя рассказываю. Практически никогда. Может, кстати, в бар? Я вон в том был, ничего так. Дорого, конечно, тут везде дорого. Но я угощаю.
– Нет, спасибо.
– Не хотите или не пьете? Мне кажется, непьющих писателей не бывает. Если только завязавшие.
– Я завязавший.
– Сочувствую. Тем более вы меня поймете. Я тоже завязавший практически, в смысле секса, но все равно больной. И ведь постоянно хочется выпить, да?
– Уже нет.
– Тогда вам легче. Мне хочется постоянно. Всегда. Днем и ночью. Но у меня много работы, очень много. Дети от трех браков, что вы хотите. И внуки уже. Половина детей взрослые, сами зарабатывают, некоторые неплохо, но я всем помогаю. Надо же чем-то свое существование оправдывать. И отвлекать себя от секса. Спросите, почему отвлекать, зачем? Причина тупая – проблемы со здоровьем. Поэтому и завязавший. Мучительная штука, между прочим. Вы вот сидите и спокойно читаете, да?
– Читал.
– Намек понял, но я коротко. И это же ваша профессия – слушать, запоминать. Я ведь не про теорию вам, я реальный сюжет расскажу. Сам хотел написать. Начало есть: они дружили три года, но не были знакомы. Эффектно, да?
– Дружба по переписке?
– Догадались. Да, по переписке. Дружили, дружили, а лично знакомы не были.
Он хмыкнул, качнув головой, будто сам удивился такому казусу. При этом глянул в сторону и понизил голос:
– Видите девушку напротив? В голубых джинсах?
– Да.
– И как?
– Что?
– Что чувствуете?
– Милая девушка.
– А я страдаю. Сразу. На тему – почему не моя? Это жутко, я серьезно. Я везде головой кручу на триста шестьдесят градусов. У одной ноги красивые, у другой лицо, у третьей шея, руки, да мало ли. А иногда вся красивая, с головы до ног. Тут я сразу впадаю в депрессию. Серьезно, я всю жизнь страдаю от женской красоты. Терзает она меня просто. Началось очень рано, лет в восемь. У вас когда?
– Что именно? Понимание женской красоты?
– Нет. Тоска по сексу.
– Я бы не сказал, что прямо тоска. Но тоже рано, да.
– А я четко зафиксировал. Мы тогда переехали, пришла к нам соседка. Я увидел – и умер. Она в таком халатике была, коленки голые. Понятно, красивая, но я и до этого красивых видел. А тут по-другому все. Коленки эти, шея, губы. И смеялась так… Волнительно. Короче, впервые почувствовал реальное возбуждение. То есть и раньше чувствовал, но безадресно, физиологическая реакция растущего организма, с утра обычно. А тут… Даже спрятался. С этого и началось. Жил и всех хотел. Одноклассниц красивых, на улице если кого встречу, по телевизору увижу, в кино. У мамы журналы были, вязание там или вышивание, на обложках девушки в свитерах, или блузках, или еще там в чем-то. Главное, лица красивые у всех. Я беру журнал, фонарик, под одеяло прячусь и целую их. Бумажных этих красавиц. А жил с сестрой в одной комнате. Она на два года старше. Чего вы хотите – двухкомнатная квартира, родители в одной комнате, мы с сестрой в другой. И так до восемнадцати лет, представляете? Потом родители сумели кооператив построить, три комнаты, вот было счастье. А сейчас у меня домик неплохой в Подмосковье, семь комнат, плюс квартира в Москве, а счастья нет. Хотя, если честно, и раньше не было. Совершенно спокойно говорю, что я несчастный человек. Почему спокойно? Потому что мы все такие. Кроме
