так никак, что даже обидно. Как в старом анекдоте: жалкое подобие моей левой руки. Но девушка сразу в любви призналась, то есть в большой симпатии, потом позвонила, еще раз встретились. Ну, и я в ней что-то нашел привлекательное. Нет, она очень была внешне ничего, но – вы помните мою мысль, да? – только красавица чтобы была. А получилось не с красавицей. Но, надо отдать ей должное, была страстная очень. А у меня застоявшийся голод, я и набросился. Каждый день встречались. Она меня очень хвалила, считала, что я страшно опытный. А я столько раз это мысленно проделывал, что и правда вел себя как опытный. То есть мне так казалось. На самом деле дурак дураком, щенок, кутенок. Главное, встречаюсь с ней, а сам по-подлому думаю: ладно, зато наберусь опыта. Тут бац – она беременная. А я человек ответственный, в кусты не спрятался. Поженились. На свадьбе интересный случай произошел. Подруга моей невесты, жены уже фактически, пригласила потанцевать. Гибкая такая, сразу прижалась. И на ухо мне: через десять минут за рестораном. Свадьба в ресторане была, такой отдельно стоящий ресторан. Сказала и ушла. А я уже выпил. Крепко причем. Мне даже один друг сказал: похоже, для тебя свадьба только повод напиться.
И я пошел за ресторан. Место глухое, темно, баки какие-то, кусты… Она ждет. И мы прямо у стены, там еще крылечко было, она на него ножку поставила… Ладно, без подробностей. И я, хоть был пьяный, а понял, что с ней совсем не так, как с намбер ван. Та получала удовольствие от меня, именно и конкретно от меня, я это чувствовал, а эта – от процесса, безлично. И меня это странно заводило почему-то. Нет, все правильно, отбрасывание личности способствует чистому сексу, отсюда проституция.
– Но она почему-то именно вас выбрала. Жениха.
– А тут парадокс – ей нравилось то, что нельзя. И я на нее, как сейчас выражаются, запал. Тоже не красавица, но… Ближе к параметрам, тоненькая, но не худая. И я начал с ней встречаться. То есть двойная жизнь пошла сразу после женитьбы. Но она, наверно, и с другими встречалась. Через месяц все кончилось у нас. Сказала: не хочу, чтобы твоя жена меня считала сволочью, мы рано или поздно попадемся. Это отмазка была, я ей просто надоел.
И опять пошли мучения. Хочется же не просто супружеского секса. Любви, да? И секса с любовью. А любви не было. Сын родился, потом мы работать оба начали. Жили у ее родителей, там еще брат был ее младший, но квартира большая, пять комнат, отец начальник. Мои муки продолжаются, без конца смотрю на других. Но остаюсь застенчивым. То есть во всем смелым, а в этом тире поставим? Нет. Опять же оттого, что придаю этому преувеличенное значение. Вроде бы уже опыт, уже две женщины было. Да хоть десять, хоть двадцать, у людей моего склада каждый раз как первый. Преодоление. Новая вершина. Или яма, это уж с какой стороны морали смотреть. Потому что такие, как я, мы не бабники, бабники – люди веселые, легкие, безгрешные даже, что для нас горы, вершины, для них – кочки. Прыг-прыг, и в сторону. Наверно, у актеров так, у писателей тоже. У каждого по пять браков, не считая любовниц. Верно?
Я приподнял плечо и посмотрел на табло. Там было все то же, задержка рейса.
Он стал сугубо серьезным, даже печальным – показал этим, что балагурит не ради красноречия, а прикрывает настоящую боль. И продолжил:
– Намбер ван моя была чуткая, быстро поняла, что я ее не люблю. Но не спрашивала. Боялась. А я ее считал виноватой. Классический же случай: женила на себе. Мне это помогало. Если ты виновата, я имею право делать, что хочу. Поэтому вел свободный образ жизни. Нет, много работал, я всегда много работал, но успевал с друзьями пообщаться, спортом слегка увлекался, в мини-футбол мы играли, другие дела. Как обычно. То есть ходил налево то и дело, но в мыслях. Было за это время всего две девушки, разовые, проходные, обе по пьяному делу. И вот Новый год, елка без отрыва от производства, тогда устраивали такие вечера, если помните, сейчас корпоративы называются. С женами приходили, с мужьями. А моя намбер ван то ли болела, то ли еще что-то, я был один. И там оказалась, сразу забегу вперед, намбер ту, моя будущая вторая жена. Очень красивая. Вот именно то, что я искал, все при ней. Дочь замдиректора, разведенная, бездетная. Танцы, все такое, я рискнул, подошел. Танцуем. И как-то легко все пошло, шутим, друг друга понимаем. Как в пинг-понг играть с хорошим партнером – стук-стук, стук-стук. Причем я был трезвый, период такой был, я тогда уже начал перерывы делать. И она тоже, потому что за рулем. Папина дочка с машиной, везло мне на дочек начальников. Не специально, так получилось. Оказалось, что живем рядом, она предложила подвезти. Кто бы отказался? Ехали, говорили, ощущение полной такой гармонии на вербальном уровне. Подъехали к моему дому, она смотрит на меня, я на нее, улыбаемся. И она говорит: да ладно тебе, ты же понимаешь, это неизбежно.
Знаете, что помню? Шубка у нее была белая, не знаю, какой мех, неважно. И вот эта шубка мягкая, пушистая, и она внутри нее, теплая, как в гнездышке, и я к ней туда – как домой попал. И духи были – с ума сойти. У нее все было первого класса, одевалась со вкусом, шарм такой был, я с ней, кстати, тоже свой вкус развил. А в машине мы тогда… Дело не в сексе, а в поэзии. В романтике. Я потом фильм увидел задним числом, сейчас вспомню, французский, про гонщика…
– «Мужчина и женщина»?
– Да. Любимое кино, а название забыл. Слишком оно общее. А лицо актера помню, сдержанное, умное. Как же его…
– Трентиньян.
– Точно. А актрису не помните?
– Нет.
– И я не помню. Но похожа на мою намбер ту. Такая тонкая во всех смыслах. Я с ней себя в три раза умней почувствовал. Ну, и… Чтобы не размазывать – через три месяца понял, что готов уйти из семьи. Да, люблю сына, жену по-человечески тоже жалко, но я в это время почти ее ненавидел. Не хотел ненавидеть, но чувствовал – ненавижу. Все раздражает – голос, лицо, тело. Она еще любила по дому почти голышом ходить. Тоже раздражало. А с этой – полный интеллектуальный и
