жить вечно?
Богиня-Оливия в платье с блестками присаживается на корточки поближе к Рейчел:
— Так он не дочитал книгу?
— Поэтому он и пишет свою историю на табличках! — говорит Рейчел. — Их вместе с ним похоронили, потому что он не остался в Заоблачном Кукушгороде. Он выбрал… Какое там слово было, мистер Нинис?
Стук сердца со всех сторон. Дети хлопают глазами. Зено видит себя самого — как он выходит на лед замерзшего озера. Видит Рекса в дождливом полумраке чайной, дрожащая рука замерла над блюдечком. Дети листают сценарий.
— То есть, по-твоему, — говорит Алекс, — Аитон вернулся домой.
Сеймур
Он сидит, прислонившись спиной к полке со словарями, и держит «беретту» у себя на коленях. Бьющий в окна свет бросает на потолок причудливые тени: полицейские установили перед библиотекой прожекторы.
Мобильник все никак не звонит. Раненый дышит у основания лестницы. Он не нашел рюкзак и ни разу не пошевелился. Время ужинать. Сейчас Банни разносит тарелки посетителям «Пиг-энд-панкейк». Идет одиннадцатый час ее смены. Ей небось пришлось просить кого-нибудь подвезти ее от гостиницы «Сакси», Сеймур ведь так и не приехал. Сейчас она уже наверняка услышала, что в библиотеке что-то происходит. Полицейские машины так и носятся, за столиками уж точно обсуждают событие, и на кухне тоже. Кто-то засел в библиотеке, и у него бомба.
Завтра, думает Сеймур, он будет в лагере Иерарха, далеко на севере, там живут воины, у которых в жизни есть цель и смысл, там они с Матильдой будут гулять в лесу, пронизанном светом и тенью. Только верит ли он в это еще?
Шаги на лестнице. Сеймур приподнимает наушник. Кто там спускается по лестнице? Тормознутый Зено, худощавый старикан, который всегда носит галстук и занимает один и тот же стол рядом со стеллажом любовных романов, где и сидит, обложившись горами бумаг и иногда легонько касаясь то одной, то другой, словно жрец перед грудой священных предметов, которые для других людей ничего не значат.
Зено
Футболка Шарифа вся съехала набок, и на нее как будто чернилами плеснули, но Зено видал и похуже. Шариф мотает головой: не надо! Зено склоняется над ним, дотрагивается до лба, а потом перешагивает через друга в проход между научно-популярной и художественной литературой.
Мальчик сидит до того неподвижно, что его можно принять за мертвого. На коленях пистолет, рядом на ковре — зеленый рюкзак, и возле него — мобильный телефон. На голове криво сидят наушники — похоже, стрелковые. Одно ухо торчит из-под наушника.
Через века долетают слова Диогена: я добрался в такую даль, и все вокруг блистало великолепием, а все же…
— Такой молодой, — произносит Зено.
…все же игла сомнения колола меня под крыло. В душе моей то и дело просыпалась темная непоседливость…
Мальчик сидит не шевелясь.
— Что в сумке?
— Бомбы.
— Много?
— Две.
— От чего они могут сдетонировать?
— Мобильники, клейкой лентой приделаны сверху.
— Как они действуют?
— Взорвется, если я позвоню на телефон. Один из двух. На пятом гудке.
— Но ты не станешь звонить. Правда?
Мальчик поднимает левую руку к наушнику, как будто хочет заглушить все дальнейшие вопросы. Зено вспоминает, как лежал на соломе в Лагере номер пять, зная, что в эту минуту Рекс втискивает свое истощенное тело в бочку из-под масла и прислушивается, ждет, что Зено заберется во вторую бочку. Чтобы потом Бристоль и Фортир закинули бочки в грузовик.
Он делает несколько шаркающих шагов, поднимает рюкзак и бережно прижимает к галстуку. Мальчик поворачивает к нему дуло пистолета. Удивительное дело, у Зено даже дыхание не сбилось.
— Кто-нибудь, кроме тебя, знает номера мобильных?
Мальчик мотает головой. Потом вдруг морщит лоб, словно что-то вспомнил:
— Да. Знает.
— Кто?
Он пожимает плечами.
— Значит, кто-то еще, кроме тебя, может взорвать бомбы?
Едва заметный кивок.
Шариф наблюдает за ними, лежа у лестницы, весь внимание, каждой клеточкой. Зено просовывает руки в лямки рюкзака.
— Вон тот мой друг, библиотекарь детского отдела… Его зовут Шариф. Ему срочно нужен врач. Я сейчас позвоню, вызову «скорую». Скорее всего, около библиотеки уже есть машина.
Мальчик морщится, как будто рядом заиграла громкая раздражающая музыка, слышная только ему.
— Я жду подкрепления, — говорит он — правда, без особой уверенности.
Зено пятится к регистрационной стойке и снимает трубку телефона. Гудка нет.
— Придется звонить по твоему мобильнику, — говорит Зено. — Только чтобы вызвать «скорую». Обещаю, потом я сразу его верну. И будем дальше ждать твое подкрепление.
Пистолет по-прежнему нацелен Зено в грудь. Мальчик по-прежнему держит палец на спусковом крючке. Мобильник по-прежнему лежит на полу.
— В нашей жизни будет цель и смысл, — говорит мальчик и трет глаза. — Мы будем жить вне системы и делать все, чтобы ее уничтожить.
Зено отрывает левую руку от рюкзака:
— Я сейчас протяну руку и подниму твой мобильник. Хорошо?
Шариф застыл у основания лестницы. Дети наверху не издают ни звука. Зено наклоняется. Дуло пистолета почти утыкается ему в голову. Его рука почти дотягивается до телефона, и тут в рюкзаке у него на груди звонит мобильный, приклеенный скотчем к бомбе.
«Арго»
65-й год миссии
341–370-й дни в гермоотсеке № 1
Констанция
— Сивилла, где мы?
На пути к бете Oph-два.
— С какой скоростью мы движемся?
Семь миллионов семьсот тридцать четыре тысячи девятьсот пятьдесят восемь километров в час. Ты должна помнить нашу скорость еще со своего библиотечного дня.
— Ты уверена, Сивилла?
Это факт.
Констанция на миг замирает, глядя в сплетение триллиона сверкающих нитей машины.
Констанция, ты хорошо себя чувствуешь? У тебя частота сердечного ритма немного повышена.
— Спасибо, я хорошо себя чувствую. Схожу еще ненадолго в библиотеку.
Она изучает те самые чертежи, которые смотрел папа, когда объявили карантин второго уровня. Машинное отделение, хранилища, очистка и рециркуляция воды, переработка отходов, кислородная установка. Фермы, столовая, кухни. Пять санузлов с душевыми, сорок две жилые каюты, в центре — Сивилла. Ни иллюминаторов, ни лестниц, ни входа, ни выхода; замкнутая самоподдерживающаяся гробница. Шестьдесят шесть лет назад восьмидесяти пяти добровольцам объявили, что они отправляются в межзвездное путешествие, до конца которого не доживут, потому что оно продлится несколько столетий. Всю группу привезли в Каанаак, полгода обучали, затем усыпили и запечатали внутри «Арго», пока Сивилла готовила корабль к старту.
Только не было никакого старта. Всего лишь тренировка. Пробный вариант, проверка на выживаемость, на работоспособность систем жизнеобеспечения. Эксперимент длиной в несколько поколений. То ли он давным-давно закончился, то ли все еще продолжается.
Стоя посреди атриума, Констанция трогает то место на комбинезоне, где четыре года назад
