ощущение реальности. Ей не хватило времени, чтобы провалиться в глубокий транс. А сейчас уже, наверное, не получится.
Но она отчаянно попыталась вернуть себе ощущение космоса, парения и бесконечности – времени и возможностей.
На кухне зашуршали пакеты.
Кира выпрямила спину и скрестила руки на груди, стряхивая полутранс и усталость. Надо собраться и сфокусироваться.
Пакет-майка не может существовать в одной плоскости с Ничто. Либо он тоже ничто, либо…
– О, смотри-ка. Мой любимый бефстроганов! – воскликнул муж. – Приготовленный по рецепту твоей бабушки. Как чудесно. А это что? Пирог! Кира, ты превзошла саму себя. А с чем мясо-то планировалось?
– С рисом, – неожиданно для самой себя ответила она.
Опять зашуршали пакеты.
– С рисом… – повторил он и картинно охнул. – Но тут его нет. Не довезли! Звони им, пусть возвращают деньги.
Она не пошевелилась. Он подошёл к ней и резко протянул телефон.
– Звони, я сказал.
– Я не заказывала рис, – тихо пробормотала Кира.
– Что? – он поднял голос. – Что ты там мямлишь? Из-под твоего длинного носа ничего не слышно. Говори так, чтобы мне не приходилось угадывать.
– Я сказала, что не заказала рис, – повторила она четче, уверенная, что он и с первого раза всё разобрал.
– Как так? – отшатнулся он. – Как мы без гарнира?!
– Я хотела приготовить его сама, – ответила Кира.
– Как сама? А как же твоя работа? А уборка? Как бы ты всё успела, малышка? Это же невозможно. Ни одной женщине это не по силам! Ах да… Поэтому у нас была эта тётка, которая выполняет за тебя женские функции? Она убирает и, видимо, регулярно. Пока я, как дурак, на работе. Жрачку приносят из ресторана. А ты сидишь на диване целый день. Я всё правильно понял?
– Я работаю… – попыталась возразить Кира. Её желание перестать оправдываться рассыпалось на глазах, просыпалось сквозь пальцы тягучим песком.
– Я тоже работаю! – заорал он. Кира вздрогнула. – Но это не мешает мне переобувать твою машину, проверять в ней уровень масла, прибивать чёртовы крючки на кухне и чинить всё, что ты ломаешь – а это примерно всё, до чего ты дотрагиваешься! А ты, оказывается, только и умеешь, что сидеть на диване и посуду бить? Зашибись просто! Нахрена мне такая женщина? Что такого ты делаешь, чего я не смог бы сделать сам?!
Кира подняла голову и посмотрела на него с какой-то внезапной смелостью, граничащей с безумием.
– Сосать себе ты тоже сам будешь?
Слова упали между ними тяжёлым грузом. Кира тут же пожалела, что выпалила их, позволила эмоциям взять верх над спокойствием, но уже было поздно что-то делать.
– Ты теперь ещё и сексом манипулируешь? Знаешь что? Я больше и пальцем до тебя не дотронусь, раз ты делаешь это всё исключительно как одолжение мне.
– Ты же понимаешь, что это не то, что я хотела сказать…
– Я не знаю, что ты там хотела. Но я прекрасно слышал, что ты сказала. Я запомнил.
Он пошёл на кухню. Достал кастрюлю, налил в неё воды и поставил на плиту.
– Что ты делаешь? – Кира пошла за ним.
– Рис варю, – ответил он. – Тебе же наверняка некогда. Ещё домашки проверять или что там. Йога твоя жизненно важная.
– Я планировала его сварить… – пыталась она сохранить остатки самообладания.
– Ты планировала, а я сварю. – Он поднял телефон. – Алё, мамуль? Да, привет. Да-да, всё хорошо. Жду вас, конечно. Ага. Нет, ничего не надо, спасибо, – он усмехнулся, – ну, если только немного. Мамуль, слушай, а как варить рис, чтобы он получился не как каша, а как гарнир?
Кира развернулась на пятках и ушла в комнату. Рухнула на кровать и накрыла голову подушкой, стараясь заглушить этот голос. Какая разница, к конце концов, кто сварит долбаный рис? И как его сварят. Да и глупо пытаться конкурировать с его матерью. Глупо же?
Постепенно она начала проваливаться в сон. Откуда-то пришло удивление. Как она вообще может спать в таком состоянии?
– Вставай, соня, – он поцеловал её щёку и гладил волосы, – мама с папой пришли. Я накрыл на стол. Идём?
Кира кивнула. Она знала, что надо встать и не усугублять ситуацию. Но ей что-то снилось… Что-то такое светлое и манящее… Хотелось нырнуть обратно в сон. Кира через силу заставила себя встать, бросила беглый взгляд в зеркало: глаза припухли от слёз. Она пальцем стёрла осыпавшуюся тушь. Совсем немного. Кира прекрасно знала, какую косметику использовать, чтобы она соответствовала… Чему? Кира задумалась. «Моему образу жизни», – наконец сформулировала она.
Волосы примялись и никак не хотели держать форму. Она взяла резинку с бусинками в зубы и уже на ходу собрала высокий хвост.
Свёкр и муж сидели за столом. Свекровь хозяйничала на её кухне.
– Кирочка, здравствуй, – улыбнулась она. – Как ты себя чувствуешь? Сына сказал, ты приболела. Садись скорее, я принесла запечённую курочку.
– Добрый вечер, Людмила, – поздоровалась Кира и подставила щеку для поцелуя. – Владимир, – свёкру она улыбнулась теплее.
– Привет, – тот поднял руку в приветствии.
– У нас есть говядина… – Кира поискала глазами бефстроганов.
– Нет, она испортилась, я выкинул. – Муж смотрел ей прямо в глаза.
– Но я же только…
– Ой, так бывает, – свекровь взяла её за плечи и направила к стулу, – мясо не очень или со специями что-то не то. А зая у меня гурман. – Она поцеловала сына в лысеющую макушку. – Ничего, с кем не бывает. Я всё исправила. Садись скорее. Картошечки?
Усталость накатила с новой силой. Кире захотелось просто раствориться в воздухе. Но, видимо, в тот день ничто не растворялось и не исчезало просто так. Как и обычно, впрочем. Глупо было надеяться на чудо.
Между тем свекровь продолжала накладывать еду ей на тарелку. Курица, запечённая с майонезом, была настолько жирная, что дорожки из масляных капель тянулись за кусочками через весь стол. Кира смотрела на контурную карту, образованную ими, на своей дубовой столешнице, и старалась не думать о том, что это всё, видимо, придётся оттирать ей самой. На секретного клинера она теперь решится нескоро. Кира покосилась на мужа. Он как раз вцепился зубами в куриное бедро и откусил кусок прямо вместе с кожей.
– М-м-м, мамуль, это божественно.
– Кушай, кушай, зайка, – ворковала Людмила.
Кира закрыла глаза.
– Заюнь, дай я тебе порежу кусок. А то что ты как дикарь? Кира, ну посмотри на него. Надо же срезать мясо с костей!
Кира схватила вилку и, молниеносно перегнувшись через стол, воткнула её в руку свекрови, пригвоздив к столу. Людмила завизжала. Муж подавился курицей, куски мяса вместе с проклятой кожей стали выпадать
