Анна Петровна, с участием глядя на расстроенное лицо Ольги. — Чайку не хотите ли, Ольга Николаевна?
— Нет, не хочу. Можно его видеть?
— Пойдемте-ка, я посмотрю, не спит ли. Всю ночь, бедняга, не спал, стонал все тихонько. Я около сидела, хотя он и гнал меня, да я разве оставлю его одного?
Ольга с любовью глядела в глаза этой доброй старушки и готова была броситься ей на шею. Анна Петровна чуть слышно отворила двери комнаты Черемисова и заглянула.
— Идите, не спит.
Ольга вошла в комнату.
На кровати лежала тень прежнего Черемисова, — до того изменила его болезнь: он осунулся, постарел, лицо вытянулось и имело мертвенный вид, глаза были тусклы.
У Ольги замерло сердце.
— Глеб! — вырвалось у нее, и она со слезами припала к его руке.
Черемисов вздрогнул. В глазах его блеснуло выражение неожиданного счастия.
— Ольга!.. какими судьбами?
Он сделал отчаянное усилие, приподнялся и крепко поцеловал ее.
Никто из них первое время не сказал ни слова. Он снова тяжело упал на подушки. Она украдкой отирала обильно текущие слезы.
— Ты давно приехала?
— Сегодня… сейчас.
Глеб удивленно на нее взглянул.
— Я узнала, что ты болен, и уехала.
— А отец, мать?
— Я оставила им письмо.
Глеб протянул исхудалую свою руку и пожал Ольгину.
— А я вот совсем расклеился! — улыбнулся он, — простудился. Да, ты сама больна была? Мое письмо…
— Я все узнала, милый мой… все… Мы будем счастливы. Ведь ты выздоровеешь?
— Нет, Ольга, я не выздоровлю. Сегодня мне объявили приговор. Я умру.
Ольга в страхе откинулась назад.
— Ты ведь будешь при мне, да? Теперь ведь все равно. Спасибо, что приехала.
Он опять замолчал и впал в забытье. Ольга в отчаянии ломала руки. Через несколько времени он пришел в себя и спросил:
— Ольга, ты здесь?
— Я здесь.
— Какая ты добрая… Да, вот и умирать пришлось. Червяком жил, червяком и умру. Ты, Ольга, пожалуй, меня за героя принимаешь? Ты жестоко ошибаешься; какой я герой? — как-то странно перекосил губы Черемисов. — Я не герой, а просто обыкновеннейший из смертных. Герои не такие, Ольга, люди. Нынче времена не особенно счастливые для героев. Мы, неудачники, со многим не можем примириться. К одному берегу не пристали, от другого отстали. Кто поглупее, тот думает, что он и в самом деле деятель, оттого, что в школе учит и наслаждается собой, не хуже Речинского, а кто поумнее, тот видит, что он слабая тварь, с одними добрыми намерениями. Рядовые из нас вышли бы хорошие, если бы жизнь иначе сложилась, а то жизнь не лелеет нас.
Глеб от долгого разговора устал и закрыл глаза.
— Ты посиди около, Ольга. Расскажи о себе. Рассказывай…
Ольга стала говорить о том, как она жила дома, о своих надеждах, намерениях. Глеб слушал и тихо пожимал ей руку.
— Славная ты! — сказал он наконец. — Ты не отступишь ведь, нет?
— Нет! — прошептала Ольга.
К вечеру пришли Любомудров и Крутовской. «Хмурый барин» сумрачно уселся у окна, а Крутовской заговорил своим звонким голосом:
— Ну, что, Черемисов, как дела?
— Плохи.
— Полно вздор говорить, поправитесь. Это верно. А я запоздал сегодня. Целый день статью заканчивал. И вышла ж, я вам скажу, хлесткая статья. Так я разнес этих либералов, что небу жарко будет! — рассказывал Крутовской, расхаживая по комнате.
Он остался таким же, каким помнит его читатель, только волосы его были значительно седы.
— Я вам прочитаю завтра ее, принесу газету.
— Прочтите…
— А после я примусь за концессионеров; материалу собрано много. Раскатать их и показать, что это за подлец народ и сколько он вреда делает, нетрудно…
— А редактора не боитесь? — улыбнулся Глеб.
— Наплевать.
— А пальто теплое собрались купить?
— Нет еще! — усмехнулся Крутовской, — да теперь и не надо: весна начинается; теперь можно нашему брату, цыгану, вздохнуть свободней…
— До первого случая, — процедил Любомудров. — Эх, господа, скверная жизнь, очень скверная…
— Ну, заскрипели? — сверкнул глазами Крутовской. — Ничего ужасного. Вот только…
Он не докончил. Глеб как-то странно закашлялся. Все молча переглянулись, замолчали.
— Вы, Ольга, устали… Идите-ка отдохните к Анне Петровне… До свидания, завтра увидимся, — тихо прошептал Черемисов.
Ольга крепко прильнула к его лбу и тихо вышла из комнаты.
Прошел час. Черемисов как-то странно захрипел.
— Ну, друзья… — залепетал Глеб. — Кажется, конец. Прощайте!..
Крутовской бросился к нему. Любомудров сумрачно отирал слезы платком. В ночь Черемисов умер.
— Еще жертва, — угрюмо заметил хмурый барин, — еще порядочным человеком меньше. Из-за чего жизнь губит? А, кажется, какой здоровый человек был!..
Крутовской не отвечал и заливался безутешными слезами.
Проклятый мальчишка! (нем.).
дворянину (исп.).
дражайший (итал.).
во что бы то ни стало (франц.).
Здесь: простаки, обыватели (от франц. bon homme — добродушный).
чистокровные (франц.).
Вот как обстоит дело (франц.).
по-буржуазному (франц.).
мой дорогой (итал.).
острый соус (франц.).
самоуправления (англ.).
вдаль (нем.).
питьем и едой (франц.).
в стороне (франц.).
между нами говоря (франц.).
это почти что национальное собрание! (франц.).
эти чертовы дороги (франц.).
он только и понимает что… (франц.).
так сказать (франц.).
это уж слишком! (франц.).
лондонские (франц.).
вишневки (англ.).
фактически (лат.).
сказки господина Лабуле (франц.).
исповедание веры (франц.).
высший свет (франц.).
Вот он! (франц.).
пенсне (франц.).
вздор, бессмыслица (англ.).
всей семьей (франц.).
пить и есть (франц.).
насекомые (от лат. — insectum).
