лучшие качества, – отрезала она. – Тебе так было выгодно. И поэтому не стоит лицемерно убеждать меня сейчас, что я не права. Наихудшее свершилось! Ты хорошо знал, что делаешь, и ты этого добился. – Она немного помолчала, борясь с волнением, и добавила с ненавистью: – Ты изменил мне! Я все видела собственными глазами!
– Как?! – вскричал ошеломленный Шахар, привскочив с кресла.
– А вот как, – заявила девушка, и вкратце все ему рассказала, забыв о просьбе Даны Лев не разглашать этой истории.
Парень внимал ей с широко раскрытыми от потрясения глазами, в которых скапливалась влага, и ощущал себя полным ничтожеством, недостойным ничьей любви. Огромное чувство раскаянья захлестнуло его сердце. Он, который всегда все просчитывал так, чтобы не допустить ошибки, в данный момент расхлебывал последствия своего самого первого, трагического промаха. Ах, хоть бы ему провалиться сквозь землю! Молодому человеку и в голову не приходило, что он может расчитывать на прощение Галь. Самое худшее свершилось. Он мерзавец. Он и Лиат оба – мерзавцы.
Галь же, по ходу своего ожесточенного рассказа, опять потеряла всякую выдержку. Все ее тело охватила дрожь, рыдания прорезали голос, крупные слезы покатились по щекам. Увидев слезы, Шахар больше не мог сдерживаться. Он тотчас оказался рядом, заключил ее в объятия и подавленно затараторил: "Идиот! Что я наделал? Если б я знал!"
– И что же бы ты сделал, а?! – завопила Галь, высвободившись из его объятий. – Не переспал бы с этой шлюхой? Не поехал бы к ней вообще, а, вместо этого, побыл бы со мной? Как ты мог, как ты мог оказаться в постели с другой?! Разве ты не получил свое удовольствие от моего минета?! Да еще говорил, что я была с тобой только ради секса, и что ты трахнешь меня, когда выкроишь на меня время!? Да ты… ты… ты просто циник, наглец и подонок, достойная партия для Лиат! Вы с ней вполне подходите друг другу!
– Ошибаешься Галь, я совсем не это имел в виду! И вообще… – возразил Шахар, пытаясь овладеть собой, – неужели ты полагаешь, что Лиат для меня хоть что-то значит? Не в Лиат вовсе дело, а только, только во мне! Да если бы на ее месте была любая другая девушка, я бы переспал с ней с таким же успехом, если бы на то пошло.
– Тогда почему же именно Лиат? – не унималась Галь. – Не проще ли было бы сходить в публичный дом? Там точно такие же дешевки.
"В самом деле, дешевки", – подумал Шахар, вспоминая Лиат, и воспоминание о ней вызвало у него кривую усмешку. Он пытался понять, каким же образом этой уродливой мартышке удавалось лавировать все эти годы, скрывая свое истинное лицо, подавляя ненависть и ревность к ее более удачливой подруге, и главное – как он, действительно, мог с ней связаться? Галь очень метко ударила в цель: да, лучше бы он снял себе девчонку на часок в каком-нибудь дешевом клубе. Вчера его, должно быть, опоили. Острая досада пронзила его сердце, но на сей раз он пенял не на себя, а на проныру Лиат, чье вмешательство привело их всех к необратимым последствиям.
– Галь, я мужчина, – возмутился он, – и, как мужчина, я признал свою вину. Зачем ты меня оскорбляешь? Как бы ни сложились наши отношения, Лиат тут ни при чем, вообще.
– Именно поскольку ты мужчина, в твоей власти было не допустить ничего такого, – заявила девушка. – Ты сам этого захотел.
– Разве мы сейчас об этом говорим? – встрепенулся Шахар.
– Кого теперь ты выгораживаешь, а, трус?
– Никого, честное слово, – покорно сказалюноша, оступая на шаг от раненой и разъяренной львицы. – Я не настолько слеп, чтобы признать победу Лиат.
– Зато она вполне уверена в своей победе, – процедила Галь сквозь зубы с выражением отвращения. – Она собирается отныне нести ее перед собой, как знамя.
– Это ее дело, – равнодушно пожал плечами парень, несмотря на то, что утверждение Галь насчет Лиат задело его за живое.
– Вот и мне нет никакого дела до того, что с вами будет дальше, – подхватила Галь. – Теперь тебе придется всюду показываться с этой крысой. Что ты придурок и не уважаешь себя, об этом я не знала. Только мало того, что я теперь об этом знаю, так вскоре еще об этом узнает вся школа!
Ядовитая насмешка, сорвавшаяся с ее разбитых губ, вызвала ярость молодого человека. Если бы не состояние бедняжки, он бы ответил ей как следует. Он стал уставать. Он ведь явился сюда объясниться, расстаться с ней по хорошему, насколько это было возможно, а не выслушивать ее гадости! Пора было закругляться. Сказать ей на прощание несколько общих, ободряющих фраз и отчалить.
Однако вспышка Галь вновь сменилась отчаяньем. Она уронила на руки лицо и ругала себя за собственную недальновидность. Не напрасно ей приснился ее сон! Нельзя было ей отказываться от контракта! Ее мама была права: мужики не стоят никаких жертв; все они – эгоистичные, жадные потребители.
Шахар молча наблюдал ее истерику. Он жалел ту, что любила его преданно и страстно, от всей души, но, все-таки, был тверд в своем намереньи покончить с их романом. И, как бы ему не хотелось поскорей положить этому конец, он должен был вести себя великодушно, невзирая на все обвинения, придирки и колкости бывшей подруги.
Присев рядом с Галь на диван, юноша легко гладил ее слипшиеся волосы, ее вздрагивающую от плача спину, сжимал ее согнутые плечи и исцарапанные руки, и, не говоря ни слова больше, ждал, пока она успокоится. Затем, собравшись с духом, дружелюбно изрек:
– Послушай, Галь, давай не будем становится врагами! Да, я совершил непростительную ошибку. Но я раскаялся. Я пришел к тебе с повинной и без злобы. Мне тоже было очень, очень тяжело, поверь! К сожалению, нашей любви нам не вернуть, и, клянусь, Лиат здесь абсолютно ни при чем.
– Тебе виднее, – запальчиво фыркнула девушка.
– Но ты останешься очень важным в моей жизни человеком, в память обо всем хорошем, что у нас было, – продолжал молодой человек, игнорируя ее резкость. – Взамен былой любви, я предлагаю тебе крепкую дружбу. Если тебе когда-нибудь понадобится моя поддержка или помощь, я буду рядом. Я очень надеюсь, что со временем ты преодолеешь твою боль, и взглянешь на меня глазами хорошей приятельницы. Думаю, нам обоим так будет гораздо лучше.
Это были выстраданные слова, которые обычно говорят все при расставании; последние слова, исполненные иллюзии о поддержании уже потухшего огонька бывших любовных отношений, отчаянные в своей бесполезности.
Галь Лахав брезгливо отстранилась от парня, с усилием поднялась и встала напротив него. При взгляде на нее, Шахар вздрогнул. Что-то как будто бы умерло в ней, за долю секунды.
