Ее слезы, которые только что текли не переставая, мгновенно высохли, брови и нос надменно вздернулись, а бледное, все в синяках, лицо, превратилось в маску. Это была уже совсем другая Галь. Такой внезапной перемены в ее облике парень не ожидал. Впервые за весь их разговор ему стало реально страшно того, что сейчас случится.
А Галь, совершенно ровным голосом, и как-то угрожающе, спросила:
– Это издевка?
– Вовсе нет, – проронил Шахар, и вытянул похолодевшую спину. – Я серьезно. Почему бы нам не остаться друзьями? Так все стараются поступить.
– Я не как все! – покачала головой Галь. – Дорогой ты мой! Я тебя полюбила в двенадцать лет. Я любила тебя с первого взгляда. Я пронесла мою любовь к тебе через все школьные годы, и никогда не была под стать тем недорослям, что все еще находятся в поисках себя и своей половины. Я любила тебя, как настоящая любовница, как жена. Я отдала бы за тебя, неблагодарный, не только тот хренов модельный контракт, но и жизнь. Я ведь и собиралась посвятить тебе всю жизнь!
– Галь, пожалуйста, давай не будем о высоких материях! – трепеща, попросил юноша, тоже вставая. – Я тебя отлично понимаю, но не надо усугублять!
– Усугублять? Ха-ха! – запрокинула голову девушка в жестком и недобром смехе. – Да хуже уже быть не может! Я любила тебя так, что мне теперь свет не мил!
– Вот это ты зря, – попытался Шахар.
– Слушай внимательно! Лиат я уже прокляла сегодня. И ты тоже будь проклят! Проклят!
– Что?!
– Пусть тебе не будет покоя от этой обезьяны, которую ты поимел и вдруг стал ее стыдиться! Пусть твой поступок, которому нет названия, заставит тебя все время сожалеть о нашей любви! Пусть у тебя никогда не будет другой такой любящей и преданной подруги, как я, и ты навсегда останешься в одиночестве!
Шахар, белый, как мел, вспотевший и оглушенный словно от удара обухом по голове, шагнул навстречу ей и протянул к ней руки.
– Зря ты так! – с трудом ответил он. – Я ведь уже извинился!
– Ну и что? – сверкнула глазами Галь. – Ты разбил мое сердце, наплевал мне в лицо и в душу, искалечил мне жизнь! Ты не заслуживаешь даже моих проклятий!
– Прости меня!! Ну, неужели это так сложно? – взмолился Шахар.
Из глаз его градом покатились слезы.
– Я предательства не прощаю, – мотнула головой Галь Лахав. – Запомни: я сегодня потеряла двух самых близких мне людей, но взамен приобрела двух смертельных врагов, которые окажутся в аду вместе со мной. Я тебе это гарантирую. А теперь… – она придала своему голосу такой железный тембр, на какой только была сейчас способна, и бросила с таким выражением, с каким госпожа обращается к последнему из своих слуг: – Пошел вон!
Это было похоже на сцену из античной трагедии. Молодой человек почувствовал, что начал медленно падать в черную бездну. Он отшатнулся и отрешенно уставился слезящимися глазами в эту нежную, жертвенную в прошлом девушку, от искаженного лица которой исходило в этот момент нечто дьявольское. Это не была та Галь, с которой он встречался и которую знал: нет, это была беспощадная, мстительная фурия, жаждущая крови тех, кто осквернил ее надежды, развеял ее идеалы. Это был кошмар во плоти.
Галь, чьи силы также были на исходе, увидев оторопелость парня, накинулась на него и стала с кулаками выталкивать из квартиры, повторяя:
– Что, оглох? Убирайся! Вон из моего дома, изменник, предатель, сволочь! Уматывай к твоей дешевке, потаскухе, суке, которую я отодрала сегодня! Глаза б мои тебя не видели!
Когда за единственным, неповторимым и ненаглядным захлопнулась с треском входная дверь, нервные судороги охватили несчастную с головы до ног. Она сползла по стене на холодный пол, скрючилась в комок, и, катаясь от стены к дивану, разразилась еще более жестокими рыданиями, чем прежде.
Глава 3. Молот и наковальня
Пасмурный, холодный вечер опустился на усталый город. Сводка восьмичасовых новостей по радио заглушала гул разговоров в переполненном автобусе, в котором ехала Шели. Но девушка не прислушивалась к монотонной речи диктора. Она прижималась лицом с немного поблекшим макияжем к темному окну, и придерживала обеими руками цветастые пакеты с новой дорогой одеждой, которую приобрела сегодня днем после того, как их компашка разбежалась. Когда же из-за крутого поворота дороги показался дом Галь, она порывисто встала и, бормоча «извините», "простите", протолкнулась к выходу из транспорта. От остановки до дома своей одноклассницы она буквально пробежала, вихрем взметнулась по лестнице, и, отдышавшись, нажала на звонок.
Дверь приоткрылась, и из-за нее выглянула Шимрит Лахав. Увидев Шели, она посторонилась, позволяя ей войти.
– Что случилось? – запыхаясь, спросила та, на ходу целуя мать своей приятельницы. – Мой папа обзвонил всех моих друзей, пока не застал меня у Наамы, и сказал, что ты меня разыскиваешь. Почему, Шимрит? В чем дело? Уже не знаю, что и думать…
Неожиданный звонок ее отца, действительно, застал девушку в гостях у Наамы, к которой она заскочила похвастаться своими удачными обновками. Удивленная Шели сразу же перезвонила на домашний номер Галь, но поднявшая трубку Шимрит очень напряженно, даже рассерженно, ответила, что у нее к ней не телефонный разговор и попросила побыстрей приехать.
– Я хотела серьезно поговорить с тобой, Шели, и спросить тебя как близкую подругу Галь: что происходит в вашей чертовой компании? – раздраженно промолвила хозяйка, вид которой выдавал ее крайнее волнение.
– А… что за вопрос? В чем причина такой нервотрепки? – удивленно протянула пришедшая.
– Причина этой моей нервотрепки лежит сейчас в своей комнате, зареванная, искалеченная, избитая и проклинающая все на свете.
У Шели отвисла челюсть и на несколько секунд пропал дар речи.
– И как могут лучшие друзья оставаться при этом слепыми и безучастными? – возмущалась Шимрит, слоняясь по гостиной. – Неужели сейчас все друзья такие… деланные?
– Я ничего не понимаю!.. – воскликнула Шели, выходя из ступора. – Как это произошло? Кто посмел?
– Вот и я не понимаю, как такое было возможно! – приступила мать к своему удручающему рассказу. – Сегодня у меня был сумасшедший день. Я пришла домой поздно… и застала Галь лежащую здесь на полу, плачущую и бьющуюся головой о мебель. Если б ты видела ее! Она вся в синяках! Мое сердце оборвалось от страха… – осеклась на мгновение мать. – Я в жизни ничего подобного не видела! Чтоб моя девочка была в таком ужасном состоянии… Я, как могла, привела ее в чувство и попыталась понять, что стряслось. Но она простонала в ответ что-то нечленораздельное про то, что ее жизнь как будто бы кончена, и что виной этому… Лиат и Шахар! Шели! Мои мозги отказываются что-либо понимать! В тот момент я сама стала как невменяемая. Я хотела немедленно позвонить им обоим и выяснить, о чем это говорила Галь. Но не тут-то было!
