как мне, – криво усмехнулась она, оглядев свое лиловое от кровоподтеков тело. – Тварь она завистливая! Шели! Ты себе даже не представляешь, сколько в ней злобы, ненависти и ревности ко всем, кто удачливей и привлекательней ее! Наверняка, и к тебе тоже. А еще, эта ее тайная страсть к Шахару… из-за которой она вытерла об меня ноги, словно я тряпка… Я, дура этакая, еще прощения просила у нее, буквально накануне, за то, что, якобы, не по-дружески к ней относилась все годы… умоляла, чтоб она со мной не рвала… Какая же я идиотка!
Шели была абсолютно шокирована этим рассказом.
– Почему же ты молчала целое утро? – воскликнула она в конце.
– Да потому, что у тебя было такое хорошее настроение, что до тебя было не достучаться! – с упреком заметила Галь.
– Ну извини, – деланно фыркнула Шели.
Она ничуть не оскорбилась на самом деле. Распухшие глаза подруги, ее надтреснутый голос, то и дело срывающийся на стон, и ее травмы вызывали у нее глубокую жалость.
– Только это еще не все, – всхлипнув, продолжила свой скорбный рассказ потерпевшая. – Прихожу домой, а тут – Шахар, собственной персоной.
– Ишь ты! И что он тут забыл? – приподняла бровь Шели.
– Пришел с повинной. И с какой! Если верить его словам, то Лиат ничего для него не значит. Он поимел ее просто так. Но на его изменившееся отношение ко мне это никак не влияет.
– Вот сукин сын! – не сдержалась Шели, даже привсковчив от изумления.
– Предлагал свою «братскую» дружбу взамен того, что между нами было.
– Дерьмо! – с презреньем процедила Шели. – Какая наглость! Сволочь!
– Я все ему высказала. Все! А потом просто вышвырнула за порог. Этот мерзавец отправился вслед за своей потаскухой, своей ободранной кошкой. Предатели!
После этого рассказа тягостное молчание охватило обеих приятельниц. Шели Ядид, которой было нечего возразить, тупо смотрела в черное небо за распахнутым окном, чуть поеживаясь от холода. Через несколько минут она со вздохом поднялась, закрыла окно и принялась подбирать упавшие с кровати снимки когда-то счастливой пары и закадычных подружек. Калейдоскоп сто раз виденных ею прежде ярких изображений, и сами альбомы, которые Галь так старательно и любовно оформляла, в этот момент леденили кровь девушки. Несчастная никого не пощадила; всех, всех кто имел отношение к ее прошлой безоблачной жизни швырнула она в эту свалку гнева, горя и отчаянья.
– Что ты собираешься с ними сделать? – настороженно спросила ее Шели.
– Пока не решила, – равнодушно ответила та.
По выражению ее лица гостья поняла: Галь не станет хранить эти снимки. Сердце ее дрогнуло от ужаса. Отобрав несколько фотографий, на которых тоже была запечатлена, она протянула их их обладательнице, словно прося для них пощады.
– Если хочешь – забирай, – уловила ее немой вопрос Галь. – Они твои.
Шели еще раз просмотрела снимки. Взгляд ее задержался на одном, где она, Лиат и Галь жарко обнимались на фоне накрытого стола. Этот снимок был сделан на вечеринке в честь окончания прошлого учебного года. По традиции, школа отправляла их на летние каникулы, не скупясь на угощения и шоу-программу. Кто знал, что после этих больших каникул все в их жизни так круто изменится в худшую сторону?
– Я возьму только эту, ладно? – обратилась она к Галь.
– Ладно. Пусть хоть тебе что-то останется на добрую память, – печально раздалось в ответ.
Шели быстро положила подаренную ей фотографию в сумочку и подошла к подруге.
– Подумай, может не стоит избавляться от них? Разве тебе их не жаль?
– Фотографии – фрагменты нашей жизни, – грустно покачала головой Галь. – Я не хочу всего этого помнить.
– Но ведь эти фрагменты уже не вернутся, – упорно возражала Шели, – и то были счастливые времена. Зачем тебе уничтожать само воспоминание о них? Негативы хоть остались?
– Не знаю, – отмахнулась Галь. – Надо поискать.
– Лучше бы тебе вернуть все в альбомы и спрятать сами альбомы, на будущее.
– Это будет невыносимо!
– Дорогая, я прекрасно понимаю твое состояние, но… такова жизнь! Стоит ли вычеркивать целую главу твоей жизни только потому, что сейчас тебе плохо? Вспомни, как раньше было хорошо!
– Именно это меня убивает! – в отчаяньи протянула Галь и вновь упала плашмя на постель. – Я бы все отдала, чтобы повернуть время вспять. Закрыть глаза, и представить, что ничего не было, что все остается прежним.
При этих словах глаза ее наполнились влагой, но она сумела удержаться от плача, крепко-крепко зажмурившись.
– Почему это со мной происходит? За что? Неужели я все это заслужила? – с надрывом в голосе спросила она чуть погодя.
– Что это еще за бред? – возмущенно вскричала Шели. – Чтоб больше я такого от тебя не слышала! Протри глаза! Ведь это они предали тебя, наплевали тебе в душу! Они, а не ты!
– Ты кое-чего не знаешь, – грустно отозвалась Галь. – Я, действительно, часто недопонимала Лиат и не уделяла ей достаточно внимания. Что же касается Шахара… – она не продолжила мысли, а, вместо этого, погрузилась в тягостное молчание.
Шели глубоко задумалась, пытаясь вспомнить что-то, что могло бы подтвердить слова Галь. Но ей ничего не приходило в голову. Откуда это у Галь? Как вдруг она пришла к такому самоуничижающему мнению? Что такого происходило между ней и Лиат все прошедшие годы? Возможно, они и раньше конфликтовали, просто налицо ничего не было заметно. Ну, а Шахар проявил себя как подобает обыкновенному самцу.
– Даже если и так, – твердо произнесла она, – даже если ты и была виновата в чем-то, я бы, на твоем месте, не корила себя. Наоборот: я бы дала этим двум почувствовать, что это они – сволочи. Не ты! Поэтому, самое лучшее – плюнуть на них, да так, чтобы твой плевок стал виден всем без исключения. Чтобы это они кусали себе локти, а не ты!
Шели подчеркнула свое высказывание энергичным жестом, после чего села рядом с Галь, покровительственно обняв ее за поникшие плечи.
– И что ты мне предлагаешь? – недоверчиво спросила та, вскидывая на нее тусклый взгляд.
– Ничего особо сложного. Просто будь веселой, смейся, встречайся с приятелями, посещай вечеринки, кокетничай с другими мальчиками. А там недалеко и до нового романа.
"Да уж, Шели точно знает, о чем говорит", – промелькнуло в голове измученной девушки. – "После всех ее выходок на дискотеках, и после всех сцен ревности бедного Хена, именно такое наплевательское поведение ей и остается. Ей к этому не привыкать. А я? Что же сделала Шахару я? Я любила его больше жизни…"
В первый раз в жизни красавица Галь почувствовала себя никчемной перед повидавшей виды одноклассницей. Заодно она ощутила, насколько Шахар, тот, кто был так близок ей еще вчера, за какие-то считанные часы стал для нее совершенно чужд, как будто бы у них никогда ничего и не было. Более того: он стал для нее невозможен. Мысль об этом
