Ознакомительная версия.
Характерны два эпиграфа, намеченные автором к «Осударевой дороге»: первый – «Ужо тебе, Строитель!» и сменивший его второй – «Да умирится же с тобой и побежденная стихия» («Медный всадник»). Вся дальнейшая история создания романа есть, по существу, борьба этих сменявших друг друга эпиграфов. «Эта работа моя, – писал Пришвин в дневнике 14 мая 1948 года, – является и проверкой мне самому, и покажет она, кто я такой, дерзнувший без Вергилия странствовать по аду.
Если только выйдет из этой работы книга, остающаяся надолго, как остался мой „Колобок“ или „Жень-шень“, то я завещаю в посмертное издание к „Осударевой дороге“: „Аще сниду во ад – и Ты тамо еси“.
Пусть эти слова и будут вести меня вместо Вергилия, вести и охранять. Я буду повторять их, пока не кончу работу».
Было бы ошибкой предполагать, что Пришвину свойственна отвлеченная морализация, упрощение всей сложности общественного исторического процесса. И в начале своего литературного пути он понимал и предчувствовал неминуемость таких столкновений в поисках общественной правды, которые потребуют самоотвержения со стороны человеческого «хочется».
Поединок Робинзона с «бесчеловечной» природой интересен писателю главным образом в свете той цели, во имя которой он ведется – во имя возвращения в человеческое общество: «борьба с природой как дорога к другу».
В поисках новых материалов для воплощения своей идеи Пришвин едет в 1933 году снова на север, на места своих первых путешествий, в край непуганых птиц. Это возвращение писателя на свою духовную родину можно считать вторым крупным рубежом в его писательской жизни. И если первая поездка на север в 1906 году была источником творчества Пришвина до 30-х годов, то поездка 1933 года имела не меньшее значение для всего его последующего творчества.
В эту поездку на север Пришвин уже не нашел прежнего «края непуганых птиц». Край этот остался только в его книгах. Все здесь сместилось и пришло в движение – и люди и природа. На месте прежней петровской Осударевой дороги, следы которой еще застал Пришвин в 1906 году, идет строительство канала. Старый мир сталкивается с миром людей-преобразователей, и понять большой смысл этого столкновения – становится задачей Пришвина.
В 1934 году Пришвин публикует две книги очерков о севере под прежними названиями: «В краю непуганых птиц» и «Колобок». По существу, это новые книги, в которых рядом с очерками о поездке па Беломорский канал, названными автором «Отцы и дети», вмонтированы для противопоставления старого с новым некоторые главы из его книг о севере 1906–1908 годов.
В очерках уже намечаются образы главных героев и других действующих лиц, существенные детали будущего романа «Осударева дорога».
Отсюда начинается наметка романа. Не хватает еще лесных материалов, и Пришвин в 1935 году едет по реке Пинеге в «немеряные леса». Очерки «Берендеева чаща» – это лишь попутная работа при собирании материалов для будущего романа, писать который автор начинает в 1937 году.
Первые главы с четкой экспозицией лиц, местом действия, со сформированным сюжетным началом Пришвин публикует под названием «Падун» в 1939 году в первой книге журнала «Молодая гвардия». Однако после этого работа приостанавливается. По словам автора, ему не хватало в то время материала для изображения положительного героя (Сутулова) и центрального женского образа – Марии Улановой, живые прототипы которых были в последующие годы встречены, о чем имеются подробные записи в дневниках.
Писателю не хватало также материалов для изображения картины разлива, затопления – центральной картины всего романа. Поэтому в 1938 году ранней весной Пришвин уезжает под Кострому в «край дедушки Маэая» на весеннее половодье и после этой поездки пишет «Неодетую весну». В ней, как и в опубликованной в 1943 году «Лесной капели», мы находим варианты фрагментов к тексту «Осударевой дороги»: в «Неодетой весне» – главы «Землеройка» и «Крот», в «Лесной капели» – новеллы «Строительство канала» и «Сказка».
В 1941 году Пришвин вновь приступает к работе над романом. Но начавшаяся война прерывает работу. В эвакуации Пришвин пишет «Рассказы о ленинградских детях» и «Повесть нашего времени», казалось бы, далекие по своим сюжетам от «Осударевой дороги». Но и в них, независимо от замысла автора, раскрывается ряд тем, поставленных в романе; например, в «Повести нашего времени» – тема правдотворчества, в «Рассказах о ленинградских детях» – тема ребенка, несущего в себе силы возрождения и для взрослых людей.
В 1945 году Пришвин пишет «Кладовую солнца», утверждающую, что «правда есть суровая вековечная борьба людей за любовь».
«Но самая главная радость от „Кладовой солнца“ мне была в том, что этой сказкой наконец-то мне открылся выход от маленьких вещей к большому сказочному роману», – отмечает Пришвин 4 октября 1947 года. И действительно, «Кладовая солнца» была закончена, и этим же летом начинаются новые записи к «Осударевой дороге». Эта работа вызывала так много размышлений, образов, что они не вмещались в ткань романа и требовали постоянных дополнительных записей в дневниках:
«Мой роман потому так убийственно медленно движется, что требует для постройки своей колоссальное количество лесов. Я думаю, что если вдруг явился бы охотник собрать в единство все эти леса, то ценность их намного превысила бы ценность романа. Леса эти образовались из-за того, что я не могу мыслить без записи при помощи пера. А через некоторое время во мне самом появляется фильтр для отбора правильных мыслей и их изменений» (1948).
«Итак, „выхожу один я на дорогу“. И какой это кремнистый путь, и как больно ступать босой ногой. Но я слышу, как говорят звезды, и иду.
В новой вещи своей я хочу дать путь к коммунизму, не тот, каким дают его доктринеры, а каким я иду к нему: моя работа „коммунистическая по содержанию и моя собственная по форме“» (1948).
Пришвин ищет названия своей работе: «Царь природы» или «Глазами человека»? Пытается определить литературную форму: былина, педагогическая поэма, историческая повесть, историческая сказка и, наконец, роман-сказка.
Пришвин сознавал, как трудно разрешить логически поставленную им задачу – дать образ внутренней свободы человека, отвечающий нашему чувству современности. Поэтому он ищет возможности «утопить», по выражению автора, свою идею в художественном образе.
Идея сохранения ребенка в душе всякого творца – это излюбленная, много раз повторявшаяся в разных произведениях, тема Пришвина. «Осударева дорога» потому и сказка, что автор делает попытку посмотреть на строительство и его участников глазами ребенка – Зуйка, посмотреть не столько в исторической, сколько в сказочной перспективе. В поисках названия своему роману Пришвин одно время останавливался на таком: «Сказка о том, что было, и о том, чего не было».
«Осударева дорога» была закончена летом 1948 года. По предложению редакции журнала «Октябрь» Пришвин перерабатывает зимой 1949 года роман, перенеся действие на гражданское строительство «Новый свет». Так и был назван роман во второй его редакции.
Летом 1949 года Михаил Михайлович начинает еще один вариант. К. А. Федин, с которым у М. М. Пришвина в послевоенные годы были довольно близкие отношения и который читал все более или менее значительные произведения Пришвина этих лет, прочитал роман, о котором отзывался высоко в письме к автору: «…прочитал Ваш роман-сказку с великим удовольствием читателя, наслаждающегося искусством, с каким житейская правда превращается у него на глазах в легенду, а природа – в философию, и с восторгом писателя, любующегося мастерством другого писателя-виртуоза. Редко в жизни встретишь рукопись, в которой ни за что не захотелось бы поменять местами хоть каких-нибудь два словечка! А я у Вас ни одного нс подвинул бы ни на линеечку… Спасибо за наслаждение, доставленное Вашим словом».
Однако Пришвин вынужден снова браться за переделку романа в связи с новыми указаниями рецензентов. Роман получил третью редакцию с новыми действующими лицами и главами. Но Пришвин не был удовлетворен двумя последними вариантами и потому решил отложить опубликование романа.
«Переживал тяжелое крушение моих многолетних трудов», – пишет он весною 1949 года, а несколько раньше указывает: «Свидетельством моего художества останется непереработанный экземпляр».
Закончив первую редакцию «Осударевой дороги», Пришвин в том же 1948 году перешел к новой работе над лесной повестью «Корабельная чаща» с центральным героем Веселкиным, в котором как бы продолжал свое дальнейшее развитие не раскрытый до конца и не удовлетворявший самого автора образ Сутулова.
«Ущемленность от „Нового света“ проходит, ее смывает радость нового замысла Лесной повести. Сколько лет я был в плену „Осударевой дороги“!» – записывает Пришвин в мае 1949 года.
Ознакомительная версия.
