Клапка Джером - Почему мы не любим иностранцев (перевод В Тамохина)

Джером К.Джером

Почему мы не любим иностранцев

(пер.В.Тамохин)

О том, что не надо слушаться чужих советов

Как-то поздно вечером, зимою, прохаживаясь по перрону Юстонского вокзала в ожидании последнего поезда на Уотфорд, я заметил человека, ругательски ругавшего автомат. Дважды он грозил автомату кулаком; казалось, он его сию минуту ударит. Повинуясь естественному любопытству, я тихонько подошел поближе. Мне хотелось понять, о чем он говорит. Человек, однако, услышал мои шаги и обернулся.

- Это вы здесь только что были?

- Где именно? - переспросил я в ответ, ибо ходил по перрону уже минут пять.

- Ну здесь же, где мы сейчас стоим! - отрезал он. - Вы что думаете: здесь - это вон там, что ли? - Видимо, он был сильно раздражен.

- Вполне может быть, что я проходил уже по этому месту за время своей вынужденной прогулки по перрону, если вы это имеете в виду. Вам это угодно знать? - отозвался я с подчеркнутой любезностью, ибо мне хотелось пристыдить его за грубость.

- Мне угодно знать, - продолжал он, - с вами я разговаривал минуту назад или не с вами?

- Нет, не со мной, - отвечал я. - Честь имею.

- Вы уверены? - не отставал он.

- Ну, знаете! Разговор с вами не так-то скоро забудешь! - не выдержал я. Меня оскорблял его тон.

- Простите, - с неохотой выдавил он из себя. - Здесь подходил один. Разговаривал. Я думал, что это, может быть, вы.

Я немного смягчился. На платформе, кроме него, никого не было, а до поезда еще оставалось четверть часа.

- Нет, это не может быть я, - ответил я добродушно. - А что, он вам нужен?

- Да, нужен! - ответил он. - Я опустил пенни в эту щелку, - продолжал он, как видно чувствуя потребность излить душу. - Я хотел получить коробку спичек, но оттуда ничего не выскочило. Я уж этот проклятый автомат и тряс и ругал. А тут подошел какой-то, ну вот с вас ростом. Послушайте, а это, наверное, были не вы?

- Да нет же, - отвечал я. - Я бы вам сказал, если б это был я. Ну и что ж он сделал?

- Он видел, что произошло, или, может быть, догадался. Он сказал: "Капризная штука, эти автоматы! Ими еще, знаете, надо уметь пользоваться". А я ему говорю: "Надо их все собрать и швырнуть подальше в море, вот что!" У меня не было ни одной спички. А я курю. Мне они постоянно нужны. Он мне и говорит: "Иногда монетка застревает. Это значит, что вес ее недостаточен. Тогда нужно опустить вторую. Вторая монетка спускает пружину и сама выскакивает. Так что вы получаете все, что хотели, да еще в придачу монетку. Я всегда так делаю". Объяснение довольно нелепое, но он говорил так уверенно, словно сам этот автомат выдумал. И я его, дурак, послушал! Я опустил еще одну монетку - пенни, как мне тогда казалось, - только сейчас я обнаружил, что это была монета в два шиллинга. Этот безмозглый идиот до некоторой степени был прав. Что-то действительно выскочило из автомата. Не угодно ли вот - полюбуйтесь! Он протянул мне пакет. Я взглянул на этикетку и увидел, что это леденцы от кашля.

- Два шиллинга и один пенс, - добавил он с раздражением. - Может, купите, а? За треть цены отдам.

- Вы опустили монетки не в ту щель, - предположил я.

- Это я и без вас знаю! - отвечал он, как мне показалось, излишне резко. Собеседник он вообще был не из приятных, и, имей я возможность поговорить с кем-нибудь еще, я незамедлительно бы с ним расстался. - Ну, деньги, куда ни шло, пропали - и ладно, но на кой черт мне эти проклятые леденцы? Попадись мне сейчас этот болван, я бы запихнул их ему в глотку.

В молчании мы шли до края платформы и повернули обратно.

- Ведь есть же такие люди! - опять разразился он. - Вечно лезут со своими советами. Боюсь, что когда-нибудь заработаю месяцев шесть за такого вот субчика. Помню, у меня был пони. (Собеседник мой, насколько я мог судить, был мелким фермером; в манере его выражаться было что-то огородное, не знаю, вполне ли вам ясно, что я имею в виду, но все время, пока вы разговаривали с ним, вам лезли в голову какие-то овощные мысли.) Хороший был коняга, уэльской породы. Выносливее животины я никогда не встречал. Всю зиму он пасся у меня на воле, а как-то ранней весной я решил проехаться на нем. Мне нужно было в Амершем по делу. Я запряг его в тележку и стал погонять. До Амершема всего десять миль, но пони оказался норовистым, и к тому времени, когда мы добрались до города, он был уже весь в мыле.

В дверях гостиницы стоял человек.

- Славный у вас пони, - говорит он мне.

- Да так себе, - отвечаю я.

- Очень-то его гонять нельзя. Он еще молод, - поучает он меня.

- Мы проехали десять миль, - говорю я. - Всю дорогу на вожжах висеть пришлось. Я, наверно, вымотался куда больше, чем этот пони.

Я вошел в дом, управился со своими делами и, вернувшись, увидел, что человек все еще стоит на том же месте.

- Ну как, обратно? В гору, стало быть, взбираться будете? - спрашивает он меня.

Почему-то он мне с самого начала не понравился.

- Да, мне нужно на ту сторону. А вы что, может быть, знаете, как добраться до вершины холма, не поднимаясь вверх? Тогда скажите.

- Послушайте моего совета, - говорит он мне, - перед тем как ехать, дайте ему кружку пива.

- Кружку пива? - изумился я. - Да он у меня спиртного в рот не берет.

- Это неважно, - махнул он рукой. - Вы ему все-таки дайте кружку пива. Я знаю этих пони. Он у вас хорош, только еще не объезжен. Кружка пива - и он помчит вас в гору быстрее канатной дороги. И ничего ему не сделается.

Странное дело с этими советчиками. Всегда потом себя спрашиваешь, как это ты не дал такому типу промеж глаз и не сунул его носом в первую попавшуюся водопойную колоду. А ведь слушаешь их, когда они говорят. Я заказал пива, велел его вылить в полоскательницу и вынес на улицу. Вокруг собралось человек десять. Зубоскальства, конечно, хоть отбавляй.

- Джим, ты его сбиваешь с праведного пути! - кричал один. - Теперь он начнет в карты играть, потом банк ограбит, потом убьет свою мать. В душеспасительных брошюрках говорится, что это всегда начинается со стакана пива.

- Такое он пить не станет, - заметил другой. - Оно же совсем выдохлось, все равно, что вода из канавы. Подлей ему свеженького.

- А сигару ему припас? - спрашивал третий.

- В такой холодный день ему бы пользительнее кофейку выпить да закусить поджаренным хлебом, - хихикал четвертый.

Я уж хотел было вылить это пиво или выпить его сам, до чего же глупо скармливать такое добро четырехлетнему пони, - но как только этот скот учуял, чем его угощают, он моментально сунул морду в полоскательницу и высосал все разом, не хуже любого христианина. Я прыгнул в тележку и под крики "ура" покатил. Мы благополучно въехали на холм, но тут ему хмель ударил в голову. Мне не раз приходилось отводить домой пьяных мужчин занятие, скажу я вам, не из приятных. Видел я и пьяных женщин - это еще хуже. Но пьяный уэльский пони! Не приведи Бог снова встретить что-либо подобное! У него было четыре ноги, поэтому он умудрялся не падать. Но направлять себя он уже никак не мог, а позволить мне это сделать не желал. Тележка оказывалась то у одной обочины, то у другой; а не то останавливалась прямо посредине, поперек дороги. Я слышал, как сзади затренькал велосипедный звонок. Я не посмел повернуть голову, все, что я мог, это крикнуть велосипедисту, чтобы он держался подальше.

- Я хочу вас объехать! - прокричал тот, приблизившись.

- Ничего у вас не выйдет, - ответил я.

- Это почему? - удивился он. - Что вам, вся дорога нужна?

- Вся и даже больше, - отозвался я. - И чтоб, кроме меня, здесь никого не было!

С полмили он ехал за мною по пятам, не переставая ругаться. Несколько раз ему казалось, что он наконец может обогнать меня, и он начинал быстрее работать педалями, но пони всякий раз оказывался у него на пути. Можно было подумать, что животное делает это нарочно.

- Да ты и править-то не умеешь! - кричал он. Он был прав - я действительно ничего не мог поделать. Я совсем выбился из сил.

- Кого ты из себя строишь? - продолжал он. - Наездника из цирка? (Это был простой парень.) Дурак же хозяин, который доверил упряжку такому сопляку!

К этому времени я уже начал сердиться.

- Что толку, что ты орешь на меня? - разозлился я. - Вон пони, ну и ори на него, если без этого не можешь! Я и так замучился! И без твоей брехни! Отстань, тебе говорят! Видишь, он только хуже становится.

- А что с ним? - последовал вопрос.

- Разве не видишь, - ответил я, - он пьян!

Конечно, звучало это довольно глупо, но правда частенько кажется малоубедительной.

- Один из вас пьян. Уж это верно, - ответил он. - Подожди, вот я тебя сейчас выволоку из тележки!

Если бы он только выполнил свою угрозу! Я бы дорого дал, чтобы выбраться из этой злосчастной тележки. Но ему не представилось случая. Пони вдруг шарахнулся в сторону. А велосипедист, по-видимому, был слишком близко. Послышался вопль, отчаянная ругань, и в ту же минуту меня с ног до головы окатило водой из канавы. Потом эта скотина понесла. Навстречу ехала подвода с венскими стульями, возница дремал наверху. Тоже привычка у этих возниц! Дрыхнут повсюду. Я всегда удивляюсь, что еще мало бывает несчастных случаев. Возница, наверное, так и не понял, что с ним стряслось. Я не мог обернуться и не знаю, чем все кончилось. Я только видел, как он полетел вниз. Когда мы уже наполовину спустились с холма, нас попытался остановить полисмен. Я слышал, как он кричал что-то о недозволенной скорости. За полмили до Чешема мы нагнали группу школьниц; они шли парочками, у них это, кажется, "крокодил" называется. Девчонки, наверное, еще сейчас вспоминают об этом. Старушка-учительша небось добрый час не могла снова собрать их в кучку.