Автор неизвестен
Легенда Тристане и Изольде
Легенда Тристане и Изольде
ОТ СОСТАВИТЕЛЯ
Средневековая легенда о любви юноши Тристана из Леонуа и королевы корнуэльской Изольды Белокурой относится к числу наиболее популярных сюжетов западноевропейской литературы. Возникнув в кельтской народной среде, легенда вызвала затем многочисленные литературные фиксации, сначала на валлийском языке, затем на французском, в переработках с которого она вошла во все основные европейские литературы, не миновав и славянских.
Число литературных памятников, в которых разрабатывается наш сюжет, очень велико. Не все эти памятники сохранились в равной мере. Лишь в виде фрагментов знакома нам легенда по кельтским источникам. Совсем утрачены ее ранние французские обработки. Французские стихотворные романы второй половины XII в. дошли до нас также далеко не полностью. Однако мы располагаем рядом иноязычных переводов-переработок этих ранних фиксаций легенды о Тристане и Изольде. Более поздние версии, значительно менее оригинальные и самобытные, сохранились гораздо лучше. Но не все они достаточно глубоко изучены и даже изданы (впрочем, их невысокий литературный уровень оправдывает в какой-то мере подобное невнимание ученых). Не следует забывать, что легенда, возникнув в глубоком Средневековье, продолжала привлекать писателей и поэтов и в Новое время. Не говоря об упоминании основных персонажей легенды (скажем, у Данте, Боккаччо, Вийона и мн. др.), ей посвятили свои произведения Август Шлегель, Вальтер Скотт, Фридрих Рюккерт, Карл Иммерман, Рихард Вагнер, Альджернон Суинберн, Эрнст Хардт и др. На сюжет легенды собирался написать историческую драму Александр Блок.
Наша книга ставит перед собой задачу проследить развитие легенды от первых свидетельств о ее существовании - в валлийских памятниках - до завершающего этапа ее эволюции - накануне и в начале эпохи Возрождения. Мы сознательно ограничиваемся Средневековьем, ибо нас интересует живое бытование легенды в породившей ее феодальной среде, гибко и непрерывно отражающее меняющиеся от века к веку вкусы этой среды, ее этические и эстетические идеалы, воззрения и предрассудки. То есть нас интересует судьба легенды в тот период ее существования, когда наличествуют непрерывность и преемственность в ее развитии. Что касается произведении последующих эпох, то при всей их талантливости, при всей их значительности для литературы своего времени, перед нами - именно литературные "перелицовки", то есть либо стилизации, либо порой очень смелые переосмысления, либо, наконец, не претендующие на многое пересказы. Многократно изданное на русском языке изложение легенды, талантливо выполненное в свое время Жозефом Бедье (1900), не может, конечно, заменить собой конкретные средневековые литературные памятники (хотя книжка Бедье и выполняет - и довольно успешно - эту задачу вот уже три четверти века).
Учитывая внушительный общий объем сохранившихся текстов, приходящихся на средневековый период, а также принимая во внимание их художественную неравноценность, мы вынуждены были произвести известный отбор. От включения некоторых памятников мы решили вовсе отказаться, другие представили небольшими характерными фрагментами. Наиболее полно представлены тексты, отражающие раннюю стадию развития легенды. Пристальное внимание не могут также не привлечь те памятники, которые ярко отражают начинающуюся утрату автохтонности в эволюции нашего сюжета. Поэтому и им уделено достаточное внимание.
Собранные в нашей книге тексты распадаются на несколько групп.
В первую входят фрагменты валлийских текстов - наиболее ранние свидетельства о фольклорном существовании легенды о Тристане и Изольде ("Триады острова Британии"), а также ее первые литературные - валлийские же - обработки.
Вторую группу составляет роман нормандского трувера Беруля и анонимная поэма "Тристан-юродивый" (так называемая Бернская версия), генетически с ним связанная, разрабатывающая один из его мотивов. Роман Беруля дошел до нас лишь в виде довольно большого отрывка, но в его единственной сохранившейся рукописи текст в ряде мест сильно испорчен. Этот испорченный текст нами опущен, опущены также некоторые второстепенные эпизоды, о которых подробно сказано в примечаниях. "Тристан-юродивый" переведен полностью.
Следующая группа текстов также имеет генетическую связь. Фрагменты стихотворного романа англо-нормандца Тома (или Томаса), переведенные полностью, но передающие лишь несколько эпизодов когда-то обширнейшего (не менее 17000 стихотворных строк) произведения, дополнены его прозаической древненорвежской переработкой, упрощающей детали, но точно передающей основной сюжетный стержень повествования. Сюда же примыкает приведенный нами отрывок из большого стихотворного романа Готфрида Страсбургского "Тристан", отрывок, пересказывающий важный эпизод легенды, который в версии Тома, к сожалению, утрачен (другой такой же значительный эпизод из романа Готфрида уже известен русскому читателю {Эпизод с любовным напитком в переводе О. Румера см. в кн.: "Хрестоматия по зарубежной литературе. Литература Средних веков". М., Учпедгиз, 1953, стр. 407-413.}).
Особняком стоит маленькая куртуазная новелла ("лэ") талантливой поэтессы конца XII в. Марии Французской "Жимолость". Это поэтичнейшее произведение, дающее свою интерпретацию легенды, уже переводилось на русский язык; мы даем его в новом переводе.
Следующую группу памятников составляют прозаические обработки нашей легенды, так или иначе восходящие к французскому роману в прозе, возникшему около 1230 г. Этот роман еще не опубликован полностью, но известен по большому числу списков (в том числе и Ленинградской Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина). Из него мы приводим ряд важных эпизодов. Также в виде эпизодов приведены у нас итальянская и испанская прозаические версии. Итальянская версия вызвала сербскую переработку (не сохранилась), которая повлияла на белорусскую, известную по Познанской рукописи (ок. 1580 г.). Этот текст воспроизведен нами полностью, с пояснением в подстрочных примечаниях непонятных для современного читателя слов. Завершает этот большой раздел книги французский авантюрный роман Пьера Сала "Тристан" (начало XVI в.). Он прекрасно показывает, куда привела наш сюжет почти трехвековая рукописная традиция. Ввиду "этапности" этого памятника он представлен полностью. К нему примыкают помещенные нами отрывки из двух печатных обработок легенды. Одна из них - француза Жана Можена претендует на известную аристократическую изысканность, другая соответствующей немецкой народной книги - не случайно своей задушевной простотой и бесхитростным повествованием пленила молодого Ф. Энгельса {К. Маркс и Ф. Энгельс. Из ранних произведений. М., 1956, стр. 350.}.
Следует сказать и о тех памятниках, которые остались за пределами нашей книги. Основным критерием в данном случае была неоригинальность, вторичность этих произведений, хотя они могут очень много дать для реконструкции утраченных частей исходных текстов. Так например, роман Беруля мог бы быть дополнен стихотворным романом немецкого поэта конца XII в. Эйльхарта фон Оберга (или Оберге), довольно точно переложившего (ок. 1180 г.) произведение французского жонглера. Окончание романа Тома могло бы быть реконструировано с помощью произведений немецких поэтов, завершивших книгу Готфрида, Ульриха фон Тюргейма (ок. 1235) и Генриха Фрейбергского (ок. 1300), а также дополнено английской поэмой "Сэр Тристрем" (конец XIII в.), рядом небольших французских поэм ("Тристан-менестрель", "Монашество Тристана" и т. д.) и в частности более пространным вариантом анонимной поэмы "Тристан-юродивый" (так называемая Оксфордская версия). К роману Готфрида Страсбургского примыкает его стихотворный чешский перевод, использующий в отдельных своих частях также книги Эйльхарта фон Оберга и Генриха Фрейбергского. Своеобразной параллелью публикуемой нами скандинавской балладе могли бы стать итальянские народные песни XIII и XIV вв., восходящие к французским источникам и разрабатывающие - довольно неуклюже, но с подкупающим простодушием - отдельные эпизоды легенды. Серия поздних прозаических обработок могла бы быть дополнена, скажем, соответствующей исландской сагой или большим фрагментом из "Смерти Артура" Томаса Мэлори, несомненно самой значительной из поздних прозаических обработок легенды ("Смерть Артура" недавно вышла на русском языке в серии "Литературные памятники"). Наконец, определенный интерес могла бы представить небольшая драма Ганса Сакса примечательный памятник немецкой бюргерской литературы эпохи Возрождения.
В заключение не могу не вспомнить с благодарностью о тех, кто своим заинтересованным вниманием и своими советами помогли мне в выборе этой темы и ободрили на первых этапах работы. Это Илья Николаевич Голенищев-Кутузов, Виктор Максимович Жирмунский и Николай Иосифович Конрад.
