Ознакомительная версия.
Теккерей Уильям Мейкпис
Из 'Записок Желтоплюша'
Уильям Мейкпис Теккерей
Из "Записок Желтоплюша"
Нашла коса на камень
Второго моего хозяина звали еще благозвучней, чем первого. Я поступил лакеем к достопочтенному Элджернону Перси Дьюсэйсу, младшему - пятому по счету - сыну лорда Крэбса.
Элджернон был адвокатом, вернее сказать - жил на Колодезном дворе в Темпле. Квартал не ахти какой, так что мои читатели могут его и не знать. Находится он на окраине Лондона и является любимым приютом столичной юриспруденции.
Мистер Дьюсэйс был адвокат, однако это вовсе не значит, что он выступал на суде или объезжал судебные округа; просто он снимал комнату на Колодезном дворе и дожидался должности судьи, ревизора или какая еще там могла ему выйти от правительства вигов. И отец у него (так мне рассказала уборщица) был лорд из вигов, хотя раньше ходил в ториях. Такой был неимущий лорд, что стал бы кем угодно или вовсе ничем, лишь бы пристроить сыновей и самому разжиться.
Элджернону от него полагалось двести фунтов в год; оно бы неплохо, да только он их не выплачивал.
А молодой джентльмен был хоть куда. Свои доходы в 0-0 фунтов в год он тратил, как подобает настоящему светскому человеку. Держал кеб, ездил к Олмэку и к Крокфорду, вращался в самых высших аферах, а в судебные книги, по правде сказать, заглядывал очень редко. Знатные господа умеют добывать деньги на всякий манер, иной раз так, что простым людям и не приснится.
Жил он всего-навсего на каком-то там Колодезном дворе, на четвертом этаже, а широко, точно Кресс. Десятифунтовыми бумажками швырялся, как полупенсами; кларет и шампанское мы хлестали, точно простой джин; ну а мне, понятно, лестно было служить у такого знатного барина.
В гостиной у Дьюсэйса висела картина, а на ней был представлен весь его род в виде дерева; дерево росло из живота у рыцаря, и на каждой ветке кружочек с именем. Выходило, что Дьюсэйсы прибыли в Англию в 1066 году с самим Вильгельмом Завоевателем. Называется такое дерево негералическим. Вот это-то дерево - да еще звание достопочтенного - и позволяло хозяину так жить. Будь то простой человек, он выходил бы мошенник. А знатному не то еще прощается. Что там скрывать - достопочтенный Элджернон был ШУЛЕР. Для человека низкого звания нет хуже, чем это ремесло; человек честный за него нипочем не возьмется; ну, а для знатного джентльмена оно самое выгодное и легкое.
Кое-кто удивится, зачем такой барин проживал в Темпле; а я скажу, что в этом самом Темпле живут далеко не одни юристы. Там квартирует много холостяков, таких, что даже совсем не по судейской части; много и липовых адвокатов, которые за всю свою жизнь и двух раз не надевали мантии и парика; им бы жить где пошикарнее, на Бонд-стрит или на Пикадилли, а они живут в Темпле.
Взять хотя бы нашу лестницу - там на восемь квартир было всего три адвокатских. Внизу - адвокаты Скрьюеон, Хьюсон и Дьюсон; на втором этаже адвокат высшего ранга Флеббер, напротив него - стряпчий Браффи. На третьем адвокат-ирландец мистер Хаггерстон; этот имел клиентов в тюрьме Олд-Бейли и вдобавок должность лепортера в газете "Морнинг пост". На той же площадке висела дощечка:
"Мистер Ричард Блюит",
а на четвертом этаже, кроме моего хозяина, проживал некий мистер Докинс.
Этот переехал в Темпл недавно - на свою беду; лучше бы ему на свет не родиться; ведь Темпл его разорил, ну, не сам, а с помощью моего хозяина и мистера Дика Блюита, как вы сейчас услышите.
Мистер Докинс - так объяснил мне его слуга - только что вышел из Оксфорда и был при деньгах: что-то около шести тысяч фунтов в ценных бумагах. Недавно справил совершеннолетие, был круглый сирота, а в Оксфорде окончил с отличием и приехал в столицу, чтобы выйти в люди и научиться адвокатскому делу.
Сам-то он был не из знатных - отец, говорят, был у него сыровар - и очень рад был встретить приятеля по Оксфорду, мистера Блюита, младшего сына богатого сквайра из Лестершира; даже и квартиру нарочно снял рядом.
Мы с лакеем мистера Блюита сошлись накоротке, а хозяева наши почти не знались; мой был слишком аристократ, чтобы водиться с Блюитом. Тот играл на скачках, бывал постоянно у Тэттерсола, держал верховую лошадь, носил белую шляпу, фрак и синий шейный платок с узором "птичий глаз". Все повадки были у него иные, чем у моего хозяина. Хозяин был стройный, алигантный, руки имел белые, лицо бледное, глаза черные и пронзительные; бачки тоже черные, как вакса, и аккуратно подстриженные. Говорил тихо и деликатно, всегда при этом следил за собеседником и всем говорил одно только приятное. А Блюит тот был совсем другой. Тот хлопал всех по плечу, всегда или пел, или чертыхался во все горло. Такой хороший и развеселый парень, что кажется, жизнь и душу доверишь. Докинс так и додумал. Этот был тихоня; вечно возился с книгами, с поэмами Байрона или с флейтой и прочими научными занятиями, но скоро подружился с Диком Блюитом, а потом и с моим хозяином, достопочтенным Элджерноном. Бедняга! Он-то думал, что завел себе друзей и хорошие связи, а попался в лапы самых что ни на есть отъявленных мошенников.
Пока мистер Докинс не переехал к нам в дом, мой Дьюсэйс еле кланялся Блюиту, а через какой-нибудь месяц подружился. Оно и понятно - Блюит стал ему нужен. С Докинсом мой хозяин не пробыл и часу, как уж понял, что это кусочек лакомый.
Знал это и Блюит и не собирался эдаким кусочком делиться. Любо было видеть, как достопочтенный Элджернон выудил бедную птичку из когтей Блюита, когда тот совсем уже разлакомился. Ведь он-то и поселил у нас Докинса, чтобы иметь его под рукой и ощипать без помехи.
Мой хозяин скоро догадался, что задумал Блюит. Рыбак рыбака чует издалека; хотя мистер Блюит вращался в более низких аферах, они друг о друге все знали и друг дружку насквозь видели.
- Эй ты, негодяй, - говорит мне однажды Дьюсэйс (он со мной всегда так ласково разговаривал), - кто это там снял квартиру напротив и все упражняется на флейте?
- Это мистер Докинс, сэр, - говорю я, - богатый молодой джентльмен из Оксфорда и большой друг мистера Блюита. Они друг у дружки днюют и ночуют.
Хозяин на это ничего не сказал, только усмехнулся - но как! Эдакой сатанинской усмешки и самому дьяволу не изобразить.
Я сразу смекнул, в чем дело.
Первое: если кто играет на флейте, тот наверняка простак.
Второе: мистер Блюит - наверняка мошенник.
Третье: если мошенник спознался с простаком, а тот богат, ясно, чем кончится дело.
Я был тогда еще зеленым юнцом, но кое в чем разбирался не хуже хозяина. Неужели же одни только джентльмены знают, что к чему? Да господи! Нас на нашей лестнице было четверо, все молодцы один к одному: слуга мистера Браффи, мистера Докинса, мистера Блюита и я; так мы знали дела наших господ лучше, чем они сами. Скажу хоть про себя: не было у Дьюсэйса в ящиках такой бумажки, счета или там миморанда, чтобы я не прочел. Так же точно у Блюита: мы с его слугой читали у него все подряд. Из каждой бутылки вина нам доставался стакан, из каждого фунта сахара - сколько-то кусков. От всех ящиков у нас были ключи, все письма мы прочитывали, все счета проверяли, и от обеда имели лучший кусок: от дичи - печенку, из бульона - фрикадельки, из салата - яйца. Уголь и свечи мы, так уж и быть, оставляли уборщицам. Скажете, воровство? Ничуть не бывало; мы были в полном своем праве - что слугам положено, то свято; это уж как английский закон.
Коротко говоря, дела у Ричарда Блюита обстояли так: от отца он получал 300 ф. в год; а из них надо было платить 190 ф. по университетским долгам, 70 за квартиру, еще 70 за лошадь, 80 слуге на своих харчах, да еще 350 за квартиру в Риджент-парке; ну, там, карманные деньги, скажем, 100, на стол и вино еще около двухсот. Как видите, к концу года набегала кругленькая сумма.
У моего хозяина дело шло иначе; как он был человек более светский, то и долгов имел поболее.
Вот, к примеру:
У Крокфорда за ним числилось 3711 ф. 0 ш. 0 п.
Векселей и долговых расписок на (хоть он
по ним обычно не платил) 4963 ф. 0 ш. 0 п.
Портному (по 22-м счетам) 1306 ф. 11 ш. 9 п.
За лошадей 402 ф. 0 ш. 0 п.
Каретнику 506 ф. 0 ш. 0 п.
Долги еще с кембриджских времен 2193 ф. 6 ш. 8 п.
Разное 987 ф. 10 ш. 0 п.
-----------------------
Итого: 14 069 ф. 8 ш. 5 п.
Это я привожу для интересу: не всем ведь известны тайны светской жизни; даже про долги настоящего джентльмена знать и поучительно и приятно.
Вернусь, однако, к моему рассказу. В тот самый день, когда мой барин справлялся у меня о мистере Докинсе, он повстречал на лестнице мистера Блюита; и любо было поглядеть, как он его приветствовал; а ведь прежде, бывало, едва замечал. Улыбнулся ему так сладко, как редко кому улыбался. Подал руку в белой лайковой перчатке и говорит как нельзя любезней:
- Ах, это вы, мистер Блюит! Сколько лет, сколько зим! Ну не грех ли, что живем по соседству, а между тем так редко видимся?
Мистер Блюит стоял в дверях в халате горохового цвета, курил сигару и напевал охотничью песню. Сперва он удивился и вроде бы обрадовался, но потом что-то заподозрил.
Ознакомительная версия.
