Мюриэл Спарк - Мисс Джин Броди в расцвете лет

Разговаривая с девочками из школы Марсии Блейн, мальчики ставили велосипеды перед собой и придерживали их за руль — таким образом мужская и женская стороны были отгорожены друг от друга барьером, а кроме того, создавалось впечатление, что мальчики остановились на минутку и сейчас поедут дальше.

Девочки были в панамах, потому что встреча происходила неподалеку от школы, а разгуливать без головного убора считалось нарушением дисциплины. Начальство сквозь пальцы смотрело на некоторые отклонения от канонического положения панамы на голове, когда дело касалось учениц четвертого класса средней школы и выше, разумеется если панама не надевалась набекрень. Но и помимо этой крайности, существовал целый ряд утонченных отступлений от правила, предписывавшего носить панаму, подняв поля сзади и опустив спереди. Все пять девочек, в присутствии мальчиков сбившиеся в плотную кучку, носили панамы с явным проявлением индивидуальности.

Эти девочки составляли «клан Броди». Так их называли и до того, как директриса в сердцах закрепила за ними это прозвище, когда они в двенадцать лет перешли из начальной школы в среднюю. В средней школе в них немедленно признали учениц мисс Броди, потому что они располагали обширной информацией о многих вещах, по словам директрисы не имевших ни малейшего отношения к утвержденной программе и вообще не нужных для школы как учебного заведения. Выяснилось, что эти девочки наслышаны о бухманитах и Муссолини, о художниках итальянского Возрождения, о косметических преимуществах лосьонов и настойки гамомелиса по сравнению с простым мылом и водой; они были знакомы со словом «пубертация», с внутренним убранством лондонского дома автора «Винни-Пуха», а также с историей любви Шарлотты Бронте и самой мисс Броди. Они знали о существовании Эйнштейна и о доводах тех, кто отрицал подлинность Библии. Они знали начатки астрологии, но не могли назвать дату битвы при Флоддене или столицу Финляндии. Все девочки клана, за исключением одной, с относительной точностью, как и сама мисс Броди, считали на пальцах.

Даже когда им исполнилось шестнадцать и, доучившись до четвертого класса, они после уроков слонялись за воротами и уже приспособились к принятому в школе порядку, в них по-прежнему можно было распознать клан Броди, они славились на всю школу — иначе говоря, их недолюбливали и относились к ним с подозрением. Они никогда не болели ни за какую команду, да и сам клан почти ничего не объединяло, кроме неугасающей дружбы с мисс Броди. А она по-прежнему преподавала в начальных классах. К ней вся школа относилась с величайшим подозрением.

Женская школа Марсии Блейн была основана в середине девятнадцатого века, частично на пожертвования состоятельной вдовы одного эдинбургского переплетчика. Марсия Блейн при жизни была поклонницей Гарибальди. Портрет этой мужеподобной дамы висел в актовом зале, и каждый год в день рождения основательницы школы к нему ставили букет «износоустойчивых» цветов вроде хризантем или георгинов. Вазу с цветами устанавливали под портретом на небольшой кафедре рядом с Библией, раскрытой на странице, где красными чернилами было подчеркнуто: «Кто найдет добродетельную жену? Цена ее выше жемчугов».

Девочки, что сейчас переминались с ноги на ногу под деревом и из-за присутствия мальчиков держались тесной стайкой, были — каждая сама по себе — чем-то знамениты. Шестнадцатилетняя Моника Дуглас была старостой класса и славилась главным образом математическими способностями — она умела считать в уме, — а также вспышками гнева: временами она накалялась до того, что раздавала пощечины направо и налево. У нее был очень красный нос (и зимой и летом), длинные темные косы и толстые, похожие на бутылки ноги. С тех пор как ей исполнилось шестнадцать, Моника носила панаму значительно выше, чем положено, на самой макушке, словно она была ей мала и словно сама Моника отлично понимала, что, как она ни надень панаму, все равно будет выглядеть нелепо.

Роз Стэнли славилась своей сексапильностью. Панама сидела на ее светлой, коротко стриженой голове вполне скромно. Роз заминала тулью с обеих сторон.

Юнис Гардинер, маленькая, подтянутая, была знаменита своей воздушностью эльфа на занятиях гимнастикой и блестящими результатами в плавании. Она носила панаму, подняв поля спереди и опустив сзади.

Сэнди Стрэнджер вообще загибала поля наверх и сдвигала панаму как можно дальше на затылок, а чтобы панама не сваливалась, пришивала к ней резинку, которую опускала под подбородок. Сэнди любила жевать эту резинку и, изжевав вконец, пришивала новую. Примечательна Сэнди была лишь маленькими, почти отсутствующими глазками, но подлинную известность ей принесло ее произношение гласных звуков, которое давным-давно, еще в начальной школе, приводило в восторг мисс Броди.

— Выйди вперед и прочитай нам, пожалуйста, стихотворение — у нас был утомительный день.

— Это возвышает, — обычно говорила мисс Броди, плавным движением простирая руку к десятилетним ученицам, ждавшим спасительного звонка. — Если у людей отсутствует воображение, они погибли, — убеждала она девочек. — Юнис, выйди вперед и сделай сальто, нам необходима порция смеха.

Ну а пока что мальчики с велосипедами весело издевались над Дженни Грэй, передразнивая ее манеру говорить — она ходила на занятия по сценической речи. Дженни собиралась стать актрисой. Она была лучшей подругой Сэнди. Панаму она носила, круто загибая передние поля вниз. Дженни была самой хорошенькой и изящной из всех девочек клана, чем и славилась.

— Не паясничай, Эндрю, — сказала она со своей обычной надменной интонацией.

Из пяти мальчиков троих звали Эндрю, и все три Эндрю тут же принялись передразнивать Дженни, повторяя: «Не паясничай, Эндрю», а девочки смеялись, и панамы прыгали на головах.

Подошла Мэри Макгрегор, последняя из девочек клана, славившаяся тем, что была безответной дурехой, просто никем, и любой мог свалить на нее что угодно. Вместе с ней была некая Джойс Эмили Хэммонд, девочка из богатой семьи, признанная хулиганка, которую определили в школу Блейн совсем недавно: это была последняя надежда родителей Джойс Эмили, потому что ни одной другой школе, как и ни одной гувернантке, не удавалось справиться с их дочерью. Она все еще носила зеленую форму прежней школы. Остальные девочки были в темно-лиловых. На новом месте Джойс Эмили пока ограничивалась тем, что изредка кидалась бумажными шариками в учителя пения. Она настаивала, чтобы ее имя произносили полностью — Джойс Эмили. Эта самая Джойс Эмили из кожи вон лезла, лишь бы попасть в знаменитый клан, и полагала, что ее полное имя дает ей право на что-то претендовать, но у нее не было никаких шансов стать своей в клане, хотя она и не могла понять почему.

— Учительница идет, — сказала Джойс Эмили и кивнула на ворота.

Два Эндрю выкатили велосипеды на дорогу и умчались. Три других мальчика, презрев опасность, не тронулись с места, они просто отвернулись и стали смотреть в другую сторону, словно на минуту остановились полюбоваться на облака над Пентландскими холмами. Девочки стали в кружок, якобы что-то обсуждая.

— Добрый день, — сказала мисс Броди, подойдя к ним. — Я уже несколько дней с вами не виделась. Думаю, мы не будем задерживать этих молодых людей с велосипедами. Всего хорошего, мальчики.

Знаменитый клан двинулся за ней, и хулиганка Джойс пошла следом.

— Кажется, я не знакома с этой новенькой, — заметила мисс Броди, пристально разглядывая Джойс. А когда их представили друг другу, сказала: — Ну что ж, дорогая, нам пора.

Оглянувшись, Сэнди увидела, как Джойс Эмили зашагала в противоположную сторону, а потом пустилась вскачь, длинноногая и чересчур непосредственная для своего возраста. Клан Броди остался наедине со своими тайнами, как в детстве — шесть лет назад.

«Я начиняю ваши юные головы житейской премудростью, — говаривала мисс Броди в те годы. — Все мои ученицы — это элита, сливки общества».

Сэнди, прищурив маленькие глазки, посмотрела на очень красный нос Моники и, последовав за кланом в фарватере мисс Броди, вспомнила это изречение.

— Девочки, мне бы хотелось, чтобы завтра вы пришли ко мне на ужин, — сказала мисс Броди. — Постарайтесь к вечеру освободиться.

— Драматический кружок... — пробормотала Дженни.

— Предупреди, что ты не сможешь. Мне необходимо с вами посоветоваться. Готовится новый заговор, чтобы выжить меня из школы. Излишне говорить, что я никуда не уйду. — Несмотря на категоричность ее заявления, тон был обычный, спокойный.

Мисс Броди никогда не обсуждала свои дела с другими учителями и советовалась только с бывшими ученицами, с теми, кого она воспитала, посвящая в свою жизнь. И раньше готовились заговоры, чтобы изгнать мисс Броди из школы Блейн, но все они терпели фиаско.