еврей собраться с мыслями, приготовиться в путь, чтобы со всем сердцем взойти на Землю Израильскую - тут на него женин гнев: дай мне развод, поведи меня под венец. Не хорошо быть человеку одному, но и с женой не лучше. Не то что, упаси Бог, я на свою скромницу жалуюсь, но как только решит человек разобраться в Талмуде или просто призадумается о чем - откуда ни возьмись, появляется жена и начинает заводить беседы да заговаривать зубы, так время и уходит попусту. Вздохнул р. Иосеф Меир и промолчал в ответ. Сроду не думал он о жене своей, пока не приключилась поездка, и не развелся с ней, а как развелся - так и вовсе думать о ней перестал. Однако в этот день, когда бушевали женщины над морем, вспомнилась ему его бывшая жена. Подумал р. Иосеф Меир: завтра Всевышний пошлет ветер и я уплыву в Страну Израиля, а она, бедняга, остается в Изгнании.
Долго ли, коротко, утих гнев моря и воцарился мир меж великими водами. Вал, что грозил раньше: восстану и потоплю весь свет, - как дошел до берега - упал ничком и уполз обратно. Приказал кормчий поднять утварь и людей на борт. Взял каждый пожитки свои в руки и поднялся на борт, а жены взялись за полы мужей своих и взошли на борт вместе с ними. А как взошли все на борт взяли корабельщики весла в руки - проложить путь в море. И кричали: "Ой!" и "Эй!", но не успели накричаться, как подул легкий ветер в паруса корабля, и корабль тронулся и пошел.
Глава восьмая
В МОРЕ
Вышла ладья на течение морское и поплыла себе полегоньку. Восстали любезные наши и вознесли молитву морскую и те восемь стихов, что сложил Иона(66) во чреве кита, и пели на слезный и покаянный лад Псалом 107, в коем зрится благость Господня и чудеса, Им творимые на суше и на море, ибо Он освобождает страждущих и собирает их со всех сторон света, и наставляет их на путь истинный, и насыщает души тянущихся к Нему, и наполняет их всеми благами. И хоть бы, не приведи Господь, оказались они у смертных врат умчит Он их оттуда в милосердии Своем и от тревог избавит и в желанный край приведет. А потом рассказывают они о Его подвигах с ликованием. И если насупится на них море и пошлет бурный ветер, немедля Он умерит море и укротит волны, и они радостно возблагодарят Господа, и горние силы взирают на них, ведая, что во всем на свете видна благость Господня, надо только посмотреть с умом, и тогда поймешь и возликуешь от благости Господней.
А как завершили песнопение, уселись они на свои котомки, взяли книги в руки и читали из Торы, из Пророков и прочих книг Святого Писания. Если занесло человека в чужое место и попалась ему в руки какая вещь из дому то-то он возвеселится, то-то радости будет ему с этой вещи, а тем паче если это книга, что каждый день читал и учил и штудировал. Сидит р. Моше и читает: "Земля сия очень, очень хороша... если Господь захочет нас, то приведет нас в землю сию(67) и даст нам ее - эту землю, текущую молоком и медом...", а р. Иосеф Меир сидит себе и читает: "Оставил Я дом Мой(68), покинул удел Мой", и вместе они завершают: "Когда вернутся(69) сыны Израиля, взыщут они Господа Бога своего и царя своего Давида и будут они в страхе Божьем благоговеть пред милостью Его в последние дни". А затем отложили они книги, встали, обняли друг друга за плечи и запели: "Кто даст с Сиона избавление Израилю, когда возвратит Господь народ свой из плена, возрадуется Иаков, возвеселится Израиль".
Плывет себе ладья полегоньку, и хороший дух идет от моря. Воды идут своим путем, и волны живут в мире, не ссорясь. Разные белые птицы летают над кораблем, машут крыльями и кричат. Светило катится вниз с небосклона, и море чернеет, и Господь возводит луну и звезды и ставит их сиять с небосвода.
Глянул один из артельщиков и увидел: какой-то свет сияет в море. Спросил друга: братец, мол, не ведомо ли тебе, что это? Но не ведал тот. Спросил у друга, а друг - у дружки. Открыли глаза и посмотрели в море и подумали: если это - огонь преисподней, то почему нет дыма? А если это зрачок Левиафана, то где же сам глаз? Сказал р. Алтер-учитель: наверно, нечистая сила. Сказал р. Шломо: пора вознести вечернюю молитву. Поспешили и встали к молитве, ибо никакой нечистой силе с целым собранием не совладать. А как встали к молитве, увидели, что одного человека до десяти - до молитвенного собрания - они не досчитываются. Этот самый Хананья, что мыкался с ними всю дорогу, исчез. Утром пошел на рынок купить себе съестного и не
66 ...восемь стихов, что сложил Иона... - еще одно прямое напоминание книги Ионы.
67 ...земля сия... - Числа 14, 7-8.
68 ...Оставил Я дом Мой... - Иеремия 12:7
69 ...когда вернутся... - Осия 3:5.
вернулся. Тут принялись они хлопать себя по башкам и кричать: ой, ой, так ли поступают со спутниками, лучшего из нас - да потеряли. Надо было нам идти и держаться друг за дружку и так вместе взойти на борт, а вместо этого каждый схватил свои пожитки, взбежал на борт и сказал: ныне отпущаеши, аминь. Сколько хлопот и забот избыл Хананья, пока не пришел в их края, полсвета обошел, и догола раздели его, и меж татями обретался, и, когда Суббота и Праздник Божий, позабыл, и в Судный День оскоромился, и босым по дорогам мыкался, а как к ним пришел, так заботился о них неустанно, книги починил и лампадки приделал, и сундуки для пожитков сколотил, и мзды не взял, и всю возню с лошадьми на себя принял, и число их до полного молитвенного собрания восполнил, а сейчас - они взошли на корабль и отплыли в Землю Израиля, они тут - а он там. Стояли они так и горевали: был, мол, меж нами скромник, да и того лишились за грехи наши. Стояли они и молились поодиночке - так как на собрание их теперь не хватало - и, молясь, бились головой о борт, чтоб мысли смешались. Наконец разошлись они по местам и сели наземь, как скорбящие по покойнику.
Мгла сгущалась все более, но корабль шел своим путем. Корабельщики прикрепили паруса и сели за еду-питье. А любезные наши, напротив, сидели и ели себя поедом. Бог знает, где теперь Хананья, а вдруг он попал в полон, не дай Бог, и продали его в неволю. Крысы и крысенята шуршат в трюме и грызут провиант и снасти. Сон любую заботу поможет избыть, да разве можно уснуть, если один из артельщиков покинул артель и никому не ведомо, на жизнь или на погибель покинул. Сколько выпало Хананье мыкаться по дорогам, и перед бедой не дрогнул, и жизнь на кон ставил и телом не дорожил - и все, лишь бы увидеть Землю Израилеву, а как пришло время взойти, так в недобрый час не повезло ему, и не взошел.
А как наступила полночь, сели любезные наши на котомки свои и вознесли гимны да хвалу Имени Того, Кто обитает во Сионе. Звезды в тверди поменялись, и луна то выйдет, то спрячется. Воды текут своим путем, и корабль плывет себе, и глас несется ввысь: то глас хвалы и гимнов, что возносятся от тверди земной к тверди небесной и выше, вплоть до сапфирового подножья(70) Престола, где переплетаются и собираются мольбы всего Израиля, а выше им нет пути, пока не рассветет заря над Землею Израиля. А с другой стороны раздается хвала Богу и из вод морских.
Воды бессловесные и безмолвные, как им хвалить Господа? А это голоса загубленных отроков, что бросились в море во дни оны. Когда Тит Злодей(71) захватил Иерусалим, было с ним три тыщи ладей, и набил он их отроками иудейскими - увести их в полон. Но как вышли ладьи в море, сказали отроки: мало, что прогневили мы Господа в Его вотчине, сейчас велят нам гневить Его на чужбине, в землях эдомских, - и бросились в море. А Господь что сделал? Простер десницу и привел их на обширный остров, а на нем деревья плодоносящие, а вокруг волны чудного цвета, цвета лазури и акинфа и мрамора, видом подобны камням Храма; и трава благовонная, коей кадят во Храме, растет там, и кто увидит траву эту - так и бросает его то в смех, то в слезы; в слезы - потому что вспоминается вся сгинувшая слава Храма, а в смех - от радости, ибо суждено этой славе вернуться. А отроки те невинны по-прежнему, и от зла ограждены, и ликом подобны лилиям и румянцем - розам, как те цветы, что упомянуты в притче о розовом саде Иерусалимском, и светоч лиц их - как сияние Утренней звезды, что возжигают серафимы, и морщин нет у них ни во лбу, ни на лице, лишь две бороздки под глазами, а по ним слезы текут и капают в море-окиян и остужают пламя геенны вокруг тех сынов Израиля, что хоть и взяли лихо на душу, но от Земли Израиля не отреклись. И никакому царю-воеводе они не служат, ни кесарю христианскому, ни салтану агарянскому, ни еще какому владыке из плоти и крови, но стоят они в тени Всевышнего, и кличут они его: "Отче; а Он их зовет: дети мои; и каждый день поминают они всю славу Иерусалима и славу Храма Господня, и славу Первосвященников, и алтарь, и фимиам, и тук жертв, и хлеб приношения. И всякий раз, как вспомнит Господь о сынах своих, что рассеяны между народами, и нет у них ни Храма, ни жертвенника искупления, ни первосвященников, ни служителей Храма, ни царей, ни воевод - и сразу преисполняется он жалости и берет деток этих в руки и прижимает к сердцу и говорит им: сынки мои и дочки, помните ли вы славу Иерусалима и славу Израиля в те дни, когда стоял еще Храм и Израиль был во всей красе? И тотчас они рассказывают Ему, что видали во младенчестве, и ведут рассказ совсем как Даниил(72) Прелестный или Ионафан, сын Узиила(73), только что Даниил и Ионафан говорили на языке Перевода(74), по-арамейски, значит, а эти говорят на святом языке Писания, на нем и сам Господь говорит. И пуще радости нет у Господа, как забав
