Фонтанарес. Мне осталось решить одну, последнюю задачу.
Кинола (у которого, когда он ставит кувшин на место, рвется рукав). А мне придется решить задачу… как восстановить неразрывность моего рукава. Честное слово, от этого ремесла мои отрепья стали уже чересчур алгебраичны.
Фонтанарес. Милый ты человек! Всегда весел, даже в самой тяжкой беде.
Кинола. Санго де ми, сеньор, удача любит веселых людей почти так же, как веселые люди любят удачу.
Явление четвертоеТе же и Матиас Махис.
Кинола. О, вот и наш ломбардец! Он разглядывает наши приборы, как будто они уже его законная собственность.
Матиас Махис. Покорнейший ваш слуга, дорогой сеньор Фонтанарес.
Кинола. Всегда как мрамор: холодный, жесткий и скользкий.
Фонтанарес. Приветствую вас, господин Махис (Отрезает себе ломоть хлеба.)
Матиас Махис. Вы великий человек, и я желаю вам всякого добра.
Фонтанарес. И поэтому вы мне причиняете всякое зло?
Матиас Махис. Вы со мной резки, это нехорошо. Вы не знаете, что во мне – два человека.
Фонтанарес. Я никогда не видал второго.
Матиас Махис. У меня есть сердце, вне деловых отношений.
Кинола. Но вы всегда в деловых отношениях.
Матиас Махис. Я восхищаюсь вами. Как мужественно вы боретесь оба!
Фонтанарес. Восхищение – самое непрочное из человеческих чувств. К тому же под залог чувств вы в долг не даете.
Матиас Махис. Есть чувства, которые приносят выгоду, и есть чувства, которые разоряют. Вас одушевляет вера, это прекрасно, но разорительно. Полгода тому назад мы с вами заключили небольшое условьице: вы у меня заняли три тысячи цехинов на ваши опыты.
Кинола. С тем, что вернем вам пять тысяч.
Фонтанарес. Ну и что же?
Матиас Махис. Срок истек два месяца тому назад.
Фонтанарес. И два месяца тому назад, на следующий же день по истечении срока, вы потребовали платежа, и притом довольно круто.
Матиас Махис. Не злобы ради, а единственно затем, чтобы не разориться.
Фонтанарес. Ну, и что же дальше?
Матиас Махис. Теперь вы мой должник.
Фонтанарес. Уже восемь месяцев. Они пронеслись как сон! А только сегодня ночью я разрешил задачу – как подводить холодную воду, чтобы растворять пар! Махис, друг мой, будьте моим покровителем, дайте мне еще хоть несколько дней сроку!
Матиас Махис. О, сколько угодно!
Кинола. В самом деле? Вот он и показался, наконец, второй человек! (Фонтанаресу.) И с ним, сеньор, я готов дружить. (Махису.) Ну-ка, Махис Второй, несколько дублонов!
Фонтанарес. Ах, я опять дышу свободно!
Матиас Махис. Чего же проще? Отныне я не только заимодавец, но и заимодавец и совладелец и желаю извлечь пользу из моей собственности.
Кинола. Ах ты, пес паршивый!
Фонтанарес. Вы шутите?
Матиас Махис. Капиталы не знают веры…
Кинола…надежды и любви: деньги не католики.
Матиас Махис. Тому, кто является получить по векселю, мы не можем сказать: «Подождите еще немножко, наш гений ищет золотоносную жилу в сарае или там в конюшне!» За эти полгода я бы удвоил мои денежки. Послушайте, сеньор, ведь у меня семья.
Фонтанарес (Киноле). И у такой твари есть жена!
Кинола. И если эта тварь наплодит детенышей, они сожрут всю Каталонию.
Матиас Махис. У меня большие расходы.
Фонтанарес. Вы же видите, как я живу.
Матиас Махис. Ах, сеньор, будь я богат, я бы вас кой-чем ссудил…
Кинола протягивает руку.
Чтобы вам жилось получше.
Фонтанарес. Подождите еще две недели.
Матиас Махис (в сторону). Они мне всю душу истерзали! Если бы дело касалось только меня, я бы, может, и уступил. Но надо заработать комиссию на приданое моей дочери. (Громко.) Честное слово, я вас очень люблю, вы мне нравитесь!..
Кинола (в сторону). А ведь задуши его, – наживешь уголовное дело!
Фонтанарес. Вы железный, ну а я буду стальным.
Матиас Махис. Что это значит, сеньор?
Фонтанарес. Вам придется поневоле поддерживать меня.
Матиас Махис. Нет, мне нужен мой капитал, и я ни перед чем не остановлюсь, я продам с молотка всю эту рухлядь.
Фонтанарес. Ну что ж, вы меня заставляете на коварство ответить коварством. Я действовал честно!.. Но если надо, я, по вашему примеру, сверну с прямого пути. Мне этого не простят, от нас требуют безупречной честности. И я готов принять клевету. Я выпью и эту чашу. Вы подписали безрассудный договор, вы подпишете еще один, или я на ваших глазах разобью вдребезги мою машину, а тайна моя останется здесь. (Ударяет себя в грудь.)
Матиас Махис. О сеньор, вы этого не сделаете! Это уж прямое воровство, мошенничество, на которое не способен великий человек!
Фонтанарес. А, теперь вы взываете к моей честности и под ее прикрытием намереваетесь совершить чудовищную несправедливость!
Матиас Махис. Знаете что: я во всем этом не желаю больше участвовать. Договоритесь с дон Рамоном, это очень почтенный человек, я уступлю ему мои права.
Фонтанарес. С дон Рамоном?
Матиас Махис. С тем самым, которого вся Барселона противопоставляет вам.
Фонтанарес. В конце концов последняя моя задача решена. Слава, богатство теперь потекут по руслу моей жизни.
Кинола. Увы, эти слова всякий раз означают, что требуется еще одна переделка!
Фонтанарес. Пустяки! Она обойдется в каких-нибудь сто цехинов.
Матиас Махис. Да хоть продай с молотка все, что у вас тут имеется, и то ста цехинов не наберешь, если вычесть судебные издержки.
Кинола. Убирайся ты прочь, воронова сыть!
Матиас Махис. Будьте осторожнее с дон Рамоном, он сумеет обеспечить свою ссуду ценой вашей головы. (Подходит к Киноле.) А ты, висельник, попадись мне только под руку, я тебе все припомню! (Фонтанаресу.) Будьте здоровы, господин гений! (Уходит.)
Явление пятоеФонтанарес и Кинола.
Фонтанарес. Меня бросило в дрожь от его слов.
Кинола. И меня тоже! Счастливые мысли всегда попадают в паутину, которую ткут вот такие пауки!
Фонтанарес. Ничего! Еще сто цехинов, и лучи счастья позлатят мою жизнь, она полна будет празднеств и любви. (Пьет воду.)
Кинола. Я вам верю, сеньор, но сознайтесь, что прекрасная надежда, небесная плутовка, завела нас в изрядную трясину.
Фонтанарес. Кинола!
Кинола. Я не жалуюсь, я привык к лишениям. Но откуда взять сто цехинов? Вы задолжали рабочим: Карпано-слесарю, Копполусу-железоторговцу и нашему хозяину, который пустил нас сюда не столько из жалости, сколько из страха перед Мониподио. В конце концов он нас выгонит, – мы ему должны за девять месяцев.
Фонтанарес. Но ведь все уже сделано.
Кинола. Но ведь сто цехинов!
Фонтанарес. С чего это ты, такой храбрый, такой веселый, затянул мне отходную?
Кинола. Да ведь, чтобы не расставаться с вами, я должен исчезнуть. Не так-то это весело!..
Фонтанарес. Почему исчезнуть?
Кинола. А судебные пристава? Я для нас с вами наделал коммерческих долгов на сто золотых эскудо, и теперь эти долги приняли обличье служителей правосудия и вот-вот ворвутся сюда.
Фонтанарес. О, из скольких несчастий слагается слава!
Кинола. Полно, не горюйте! Вы мне как будто говорили, что отец вашего отца отправился лет пятьдесят тому назад в Мексику с дон Кортесом. Что-нибудь о нем известно?
Фонтанарес. Ничего.
Кинола. Итак, у вас есть дед… Спокойно ждите часа вашего торжества.
Фонтанарес. Ты задумал меня бросить?
Кинола. Вы хотите, чтобы я отправился в тюрьму, а ваша машина – ко всем чертям?
Фонтанарес. Нет!
Кинола. Тогда позвольте мне раздобыть вам откуда-нибудь деда. Это будет первый дед, который вернется из Индии.
Явление шестоеТе же и Мониподио.
Кинола. Ну, что?
Мониподио. Вашей инфанте письмо вручено.
Фонтанарес. Кто такой дон Рамон?
Мониподио. Болван.
Кинола. Завистливый?
Мониподио. Как три освистанных автора, вместе взятых. Он корчит из себя необыкновенного человека.
