Рассказывают, что он часто приглашал к обеду несколько человек, не заказывая ничего, и, когда гости усаживались за стол, он приказывал духам приносить блюда. «Это, говорил он, из кухни французского короля, а то – испанского», и т. д. (Бейль, статья о Скотте).
В то время это называлось sarao.
Формула заклинания бесов, которую употребляла церковь и которая перешли в просторечье.
Намек на одно место в Авельянеде, гл. XII.
Поговорка.
Вопрос о волшебных головах поднимался часто. Одна такая голова, говорят, сделана была Альбертом Великим, другая маркизом Вильеной. Тостал рассказывает о бронзовой голове, которая пророчествовала в городе Табире и главная обязанность которой состояла в том, чтобы сообщать, не было ли в стране еврея. Она тогда кричала: Judaeus adest, пока того не изгоняли. (Super Numer, гл. XXI).
Прежде нежели Сервантес осмеял переводчиков с итальянского, Лопе де Вега сказал в своей Филомеле: Дай Бог, чтобы для своего пропитания он был принужден переводить с итальянского на кастильский! потому что, на мой взгляд, это худшее преступление, нежели проезжать лошадей во Франции.
Pastor Fido произведение Гуарини; Aminta произведение Тассо. Похвала Сервантеса особенно заслужена переводом стихов Доном-Хуаном де Хауреги.
Сервантес сказал уже о книгопродавцах в своей повести Лиценциат Видриэра: «…как они издеваются над автором, если он издает книгу на свой счет! Вместо тысячи пятисот, они печатают три тысячи экземпляров, и когда автор думает, что продаются его экземпляры, они сбывают лишние».
Luz del alma cristiana contra la ceguedad e ignorancia Фелипе Менезеского, доминиканского монаха. Саламанка, 1664 г.
Существует испанская поговорка: «Для всякой свиньи наступает свой день св. Мартина».
Ура тогдашнего времени.
Дон Луис Колома, граф д'Эльда, командовал Барцелонской эскадрой в 1614 г., когда закончено было изгнание морисков.
Командующий алжирским судном.
Вице-королем Барцелоны был в 1614 г. Дон Франциско Гуртадо де Менхоза, маркиз Альмазанский.
Слова из старинного романса, уже приведенные во II главе первой части.
Сервантес играет здесь словом deslocado, которому придает значение то вывихнутого, то излеченного от безумия.
Изгнание морисков поручено было многим комиссарам, а этому Дон Бернардино де Веласко, восхваление которого Сервантес так некстати вкладывает в уста Рикоте, поручено было изгнать морисков только из Ламанчи. Очень может быть, что он исполнял свои обязанности строго и неподкупно, но других комиссаров можно было смягчать, и, как видно из современных мемуаров, не один богатый мориск покупал право оставаться в Испании, переменив только провинцию.
Сервантес подражает здесь одному месту из Амадиса Греческого (ч. II, гл. СXXХИИ): «Среди этих многочисленных забот Дон Флоризель де Никеа решил одеться пастухом и поселиться в деревне. Решив так, он уехал, открыл свой план одному доброму человеку и заставил его купить несколько овечек, чтобы водить их в поле».
Полагают, что Гартилазо де ла Вега в своих поэмах подразумевал под именем Неморозо своего друга поэта Боскана, так как итальянское слово bosco и латинское nemus, от которого произошло имя Неморозо, тождественны.
От испанского слова cura – священник.
Увеличительное имя.
Нечто вроде цимбалы.
Скребница.
Завтрак.
Ковер.
Судейский чиновник.
Магазин.
Небольшой полый шар, наполненный цветами, и духами, или пеплом, которым перекидывались на арабских турнирах при плясках на конях.
Полусапог.
Чердак.
Мелкая монета стоимостью в 1/34 реала.
Гвоздичное дерево.
Факир – мусульманский священник или монах. Сервантес забыл упомянуть об alfoli – магазин соли, и aljonjoli – кунжут (растение).
После мрака я надеюсь на свет. Эти латинские слова, написанные вокруг журавля, составляли девиз первого издателя Дон Кихота и друга Сервантеса Хуана де ла Кеста.
Эта строфа и два последние стиха предыдущей дословно списаны из третьей эклоги Гарсилазо де Вега.
Остроконечная шапка осужденных инквизицией называлась coroza. Ее называли еще злодейской митрой в отличие от епископской.
O mas duro que marmot à mie quejas! (Стихи из первой эклоги Гарсилазо).
См. выноску стр. 432.
Монета, равная четверти реала, – несколько более 1 копейки.
Поговорка гласит: «Форелей не поймаешь, если обуви не замочишь». No se toman truchas, à bragas enjutas.
Древний город Леонскаго Королевства, который долго оспаривали друг у друга арабы и христиане.
По-испански Dé donde diore. В своем Диалоге собак Сервантес приводит те же слова того же Маулеона, которого он называет поэтом-дураком, хотя он и был членом Академии Подражателей.
Эта академия подражателей или Imitatoria (в подражание итальянским академиям) основана была в Мадриде в 1586 г. в доме одного важного барина, любителя словесности, но существовала очень недолго.
См. гл. VIII, IX и XXVI Дон Кихота Авельянеды.
В этой тираде на испанском языке повторяется беспрестанная игра словами между gracioso забавный, gracias остроты и gracia грация, приятность, которые невозможно передать на другом языке.
В этой тираде на испанском языке повторяется беспрестанная игра словами между gracioso забавный, gracias остроты и gracia грация, приятность, которые невозможно передать на другом языке.
В Испании нет крытых риг. Хлеб молотят под открытым небом, на гладких местах, находящихся у въезда в деревню и называемых las erat.
Герой древней народной песни, в которой говорится:
!Ah! Mingo Revulgo, ô hao!
?Que es de tu sayo de blao?
?No le vistes en domingo?
(«Эй, Минго Ревульго, эй, эй!
Что ты сделал со своим голубым суконным камзолом?
Ты не надеваешь его по воскресеньям?»
Aïna – это древнее слово, означающее скоро, второпях. Прежде Санчо называл ее Терезоной, что соответствует русскому выражению Терезище.
Даиакобо Санназаро, родившийся в Неаполе в 1458 г., автор многих итальянских эклог и знаменитой латинской поэмы De Partu Virginie, над которой он работал двадцать лет.
По-испански albaceas.
И как было с восемью городами Испании относительно Сервантеса.
Псевдоним Авальянеда заканчивает вторую часть, своей книги тем, что помещает Дон Кихота в дом умалишенных (cota del Nuncio) в Толедо. Но он прибавляет, что по преданию известно, что рыцарь вышел из больницы и, проехав через Мадрид, чтобы повидаться с Санчо, отправился в Старую Кастилию, где с ним случились удивительные приключения. На эту-то угрозу третьей частью и намекает Сервантес.
