По-моему, я угадала твое заветное желание, правда, Крупочка?
Жду твоих замечаний по поводу «речей на Пражской конференции». Вообще, название сего сборища звучит несколько странно — Всероссийская Пражская конференция, да еще и шестая!!!
Нумерация ваших разнообразных съездов, конференций, конгрессов, Интернационалов и др., как я понимаю, — твоя обязанность. Бедная моя подружка, не запутайся!!!
В нетерпении тебя ЦК твой нетерпеливый Фантик
ТЕЛЕГРАММА (Фантику от Крупы)
Прекрасно все тчк ЦКНК тчк
ТЕЛЕГРАММА (Крупе от Фантика)
Чем смогла зпт ха тчк ЦКФК тчк
Наконец-то. Наконец-то, родной мой Фантик, закончилась вся эта кутерьма в Праге. Все прошло как по маслу, спасибо тебе. Ты написала блестящие «роли», а я умудрилась очень удачно подобрать исполнителей, которые совершенно «случайно» (гы), но на удивление вовремя (еще раз гы) появлялись на сцене.
Предложение издавать очередную «Правду» встречено было громом долго не смолкавших аплодисментов, поставлено на голосование и, как это повелось среди большевиков, принято единогласно. Меня это единодушие насторожило: ладно я — мне вообще дела издательские по душе, но остальные-то, им что за радость?
Впрочем, появилась среди господ коммунистов новая и, по-моему, довольно опасная тенденция — сплочение вокруг любого слова, заявленного с высокой трибуны.
Именно этим, видимо, объясняется неожиданное для всех окончательное отторжение меньшевиков от нашего большевистского дела и тела, гы. Времени от зарождения этой ценной идеи и до ее воплощения прошло ровно пять минут. К трибуне, рядом с которой пристроились стенографистки (В. И., конечно, определил меня к ним), подошел некто и попросил перенести на другой день выступление представителя меньшевиков-ликвидаторов. Последнее слово было не услышано, вернее, недослышано, а потому тут же переврано. Секретарь переспросила (но достаточно громко): «Что-что? Меньшевиков? Ликвидировать?» Ответ заявителя никого не интересовал. Все уже дружно тянули руки и скандировали: «Лик-ви-ди-ро-вать, лик-ви-ди-ро-вать!» И что же? Ликвидировали…
К счастью, царь Соломон[77] был прав — всё действительно кончается.
Но жизнь продолжается. И престранным образом. Ты себе даже не представляешь, где мы теперь собираемся обосноваться (в связи с изданием твоей «Правды», гы) — в Кракове!!! Фанечка, мы же будем почти рядом! Какое счастье! Может, и встретимся, гы???
Рада я этому не рассказать как. Я устала от Франции, Германии, Швейцарии и Инески. А она в Кракове, по моим сведениям, в ближайшее время не появится.
К тому же меня стал раздражать французский прононс. Это нечеловеческое ударение на последнем слоге особенно действует на нервы. А когда прибавилось популярности у В. И. в среде парижских коммунистов, они взяли себе в привычку называть его по-свойски — Вовбан. Звучит это для моего русского уха чудовищно, похоже на кличку, да и рифмуется как-то подозрительно — Вовбан — атамбан — бон вивбан (гы???).
В подготовке к переезду собирающаяся в кучку твоя Крупа тебя ЦК.
P.S. Совсем забыла написать тебе про Парвусовы делишки, но оставлю эту тему до следующего раза. НК.
За скорое наше соседство, моя Крупиночка, поднимаю я бокал густо-красного бордо нового урожая и пью его пока в одиночестве, но… держа левую руку на стопке твоих писем.
И пью это самое бордо я уже не первый день, а третий (как бы не спиться вчистую, ха) — с тех пор, как получила благую весть. У нас тут так замечательно поставлено дело информирования заинтересованных лиц, что, пожалуй, я раньше тебя узнаю о некоторых планах В. И.
Так вот, говорят, что В. И. с Парвусом сейчас заняты оформлением патента на некое изобретение. В чем суть, никто не знает, но каким-то таинственным образом это связано с поисками «слабого звена» и организацией перманентной революции. И еще говорят, что авторы патента получат гигантское вознаграждение от высоких особ при благоприятном стечении обстоятельств.
Не знаю, что так замечательно повлияло на мои умственные способности, может быть, непривычно крупные для меня дозы бордо, но неожиданно я поняла первопричину некоторых действий и высказываний В. И.
Дело в том, что он, по слухам, опять «будирует» тему торжественных захоронений. Видимо, Володя в самом деле очень подвержен влияниям, и, с одной стороны, Стена Коммунаров произвела на него сильное впечатление, а с другой (и это сторона самая главная) — высказывание всем известного Карлуши Маркса о том, что «пролетариат должен стать могильщиком».
Так или иначе, но все тут заворожены полученным от него письмом, где он излагает свои мысли на тему уподобления Кремлевской Стены Стене Коммунаров. А Кремлевская-то подлиннее будет, однако. Тогда, как ты понимаешь, надо Красную площадь превратить в кладбище Пер-Лашез!!!
Напиши мне, пожалуйста, можно ли верить этим слухам, не наговаривают ли на нашего вождя, ха? Ведь если это правда, то как бы в Москве народные волнения не сделались. Очень бы этого не хотелось, потому что вслед за активно выраженным недовольством масс всегда поднимается волна полицейской реакции, а у нас и без того забот хватает. Вот на той неделе неожиданно отремонтировали забор на заводе Михельсона, и теперь приходится составлять заявки на посещение нашего тира. Это нам-то, нелегалам!!!! А уж сколько приходится платить сторожам, чтобы они эти заявки сразу по получении уничтожали, даже и вспоминать не хочу. Все-таки я — казначей, ха.
Что-то я все о политике, надоело. Крупочка, ты ничего не пишешь о твоем лечении. Не забросила ли ты его? Помогают ли тебе назначения докторов?
Тебя ЦК твой очень деловой Фантик
Ах, мой родной информированный Фантик! Все тебе правильно рассказали, ничего не преувеличили, увы. Но для меня так даже лучше, я теперь могу сразу приступить к обсуждению проблемы, а не тратить массу слов и времени на ее изложение. Привычка писать безумно длинные статьи не позволяет мне так же талантливо и кратко описать все происходящее, как это умеешь делать ты, мой Фантик.
Но все-таки начну со своего здоровья — я ведь знаю, что оно тебя очень заботит. Поэтому сразу скажу, что мне стало лучше здесь, но лекарства я продолжаю принимать, как назначили еще французские доктора. Пенсне тоже ношу, и мне это нравится — прибавляет солидности, гы.
После довольно поспешного и безумно тяжелого переезда на берега твоей родной Вислы (в Краков) я уже немного пришла в себя. А тогда…
Переезд был похож на очередное бегство, отягощенное требованиями конспирации — опять куча фальшивых паспортов, париков В. И., заготовок для издательской деятельности и, конечно, «коллекция» уже изношенных «гороховых» галстуков от Инески. По требованию В. И. их упаковали в специально заказанный ящик весьма сложной конструкции.
Вместе с нами уезжали и будущие сотрудники типографии «Правды», и Маняшка, и Парвус, без которого Володя теперь «не мыслит дня прожить».
Они, видишь ли (нынче это уже ни от кого не скрывается), действительно готовят бумаги для оформления патента. И суть этого изобретения состоит в том, что они найдут (в этом не сомневайся) возможность объявить Россию «слабым звеном» в цепи империализма. Далее будет составлен подробный план кампании «Как взять власть у тех, кто не собирается с ней расставаться».
Финансирование этой научной деятельности и последующего осуществления сего архиспорного проекта берет на себя европейское сообщество. Так что в деньгах, во всяком случае, недостатка мы испытывать не будем.
Но с точки зрения морали вся эта затея вызывает мои большие опасения. Уж лучше бы это оказалось очередной «панамой» — собрали деньги, ничего не сделали и убежали на край света… Мечты. Мечты, которым не суждено сбыться. Все, что задумали, сделают. К сожалению и стыду моему. Если бы ты знал, добрый мой Фантик, какую усталость и безнадежную грусть я испытала.
Но кроме груза нравственного (я чувствую свою ответственность за события, которые могут в недалеком будущем случиться на моей родине), был и еще один — в виде двух товарных вагонов с заготовками мемориальных досок. В России (когда мы в ней окажемся?!) В. И. собирается заказать надписи. Мраморные эти доски В. И. намерен впоследствии (сказал, что составит специальное политическое завещание, гы) укрепить на всех домах, домишках и строениях, где ему удалось побывать. Еще один вагон с аналогичной «начинкой» опломбирован и оставлен на станции Париж-сортировочный. На этих досках, правда, надписи уже сделаны на французском, английском и немецком языках. Список адресов «развески» находится в вагоне.
Эти его планы болезненно сказываются на моей психике. На пасху даже собираюсь съездить в Вену к Зиги Фрейду. Уже и на прием записалась. Хорошо бы уговорить В. И. сопроводить меня туда, ведь на самом деле ему эта консультация нужнее. Он последние месяцы совершенно не в своем (а в Парвусовом, гы) уме.
