Ознакомительная версия.
"Превосходно!", "Оригинальный номер... послушайте... какой эксцентризм!", "Какой шик!", "Wunderschon!", {Чудесно! (нем.).} "Великолепно!".
И опять подняв руки, чтобы восстановить тишину, она сказала совсем просто:
- Хорошо! Теперь, леди и джентльмены, я спою вам новую патагонскую песенку "Вопль индианки". Но сначала исполню арию Орфея "Потерял я Эвридику" своим обычным голосом!... чтобы вы могли сравнить.
И она низким приятным голосом запела: "Потерял я Эвридику, Эвридики нет со мной". Во всем зале слышались легкий шум и шарканье - все ждали следующего номера, и как только с ее широко раскрытых губ сорвались первые звуки ужасной какофонии, сразу наступила тишина. Это было похоже на пронзительные крики попугаев и мяуканье дерущихся в джунглях тигровых кошек; эти звуки приковывали к себе внимание даже тех, кто ничего не смыслил в музыке.
Не успела певица кончить первый куплет, как ее голос потонул в громе неудержимых аплодисментов; не кланяясь, она спокойно стояла и теперь улыбалась уже не только глазами, но и своим прелестным ртом. Подняв тонкий указательный палец, она начала второй куплет. С ее губ, еще более обезображенных, летели теперь еще более резкие и нестройные звуки. И как бы в тон им прожекторы светили все ярче, так что вся ее фигура казалась окутанной пламенем. И вдруг, прежде чем снова поднялась буря восторга в зале, с галерки раздался голос:
- Женщина! Ты кощунствуешь! Ты оскверняешь красоту!
Секунду в зале стояла мертвая тишина, а потом многоголосое, яростное "замолчи" обрушилось на кричавшего, и снова глаза всех обратились к сцене.
Там стояла она, прекрасное создание, стояла неподвижно, устремив глаза вверх. И снова послышался голос с галерки:
- Слепцы воздают тебе хвалу. Это понятно. Но ты сознательно извращаешь природу... Изыди!
Прекрасная женщина откинула назад голову, как от удара в челюсть, и с протянутыми руками убежала со сцены. Тогда под шум и крики тысячи голосов: "Вон! Негодяй!", "Выгнать его!", "Где распорядитель?", "Бис, бис!" - из-за кулис появился распорядитель. Он остановился посредине сцены, подняв голову, и смотрел туда, откуда лился яркий свет. Мгновенно установилась тишина.
- Эй! Там, наверху! Поймали?
С галерки донесся слабый голос:
- Здесь никого нет, сэр!
- Что? Эй, Лаймс! Кто кричал рядом с вами?
Другой голос так же глухо донесся с галерки:
- Здесь никто не шумел, сэр.
- Выключите прожекторы.
Снова сверху послышался дрожащий голос:
- Я их уже раньше выключил, сэр!
- Что?
- Да, да. Я все выключил...
- А это? - Указав на сверкающий луч, все еще падавший на сцену, от которой, казалось, поднимался дымок, распорядитель ушел за кулисы.
По залу пронесся шелест и тихое жужжание, как будто сотни людей шептались о чем-то, и вскоре из этого неясного шума возник тревожный возглас: "Пожар!"
Из каждого ряда зрители поодиночке уже прокрадывались к выходу. Женщины в больших шляпах собирались кучками и двигались к дверям. Через пять минут "Парадиз" опустел, остались только служащие театра. Но нигде не было и признаков пожара.
Распорядитель уже стоял внизу, в оркестре, чтобы лучше видеть, откуда струится таинственный поток света.
- Осветитель! - крикнул он.
- Да, сэр!
- Выключите весь свет.
- Слушаю, сэр.
Раздался характерный щелчок, и свет в зале погас. Все погрузилось во мрак, но золотая дорожка, падавшая сверху, все еще прорезала темноту. Некоторое время распорядитель молча смотрел на это таинственное свечение. Потом послышался его испуганный голос:
- Пошлите за хозяином... да поживей! Где Лаймс?
Сбоку появился смуглый быстроглазый человечек с привычной маской простака и нерешительно ответил:
- Я здесь, сэр.
- Что вы на это скажете?!
Утирая лоб, Лаймс внимательно посмотрел на сверкающий золотой луч, уже побледневший и серебрившийся по краям.
- Я выключил все прожекторы, а этот непонятный луч продолжает светить. Не знаю, что и делать. Ему неоткуда взяться. Можете пойти туда и сами убедиться сэр! - Он провел рукой по губам и добавил тихо: - А может, и этот луч и голос... я бы не удивился, если бы они... Это что-то сверхъестественное! Может, это голос свыше?..
Распорядитель резко перебил его:
- Не будьте ослом, Лаймс!
И вдруг они увидели хозяина, который прошел мимо будки суфлера, недалеко от того места, куда падал луч.
- Почему в театре темно? Куда девались зрители? Что случилось?
Распорядитель ответил:
- Мы как раз стараемся это выяснить, сэр. Какой-то сумасшедший обнаружить его не удалось - вызвал беспорядок. Он крикнул с галерки, что новый номер "извращает природу". А теперь вот чудеса с этим лучом. Все выключено, а он, видите, светит.
- Почему все разошлись?
Распорядитель указал на сцену:
- Подумали, что это от пожара... Беда с этим лучом! Мы не можем выяснить, откуда он берется.
Из-за спины распорядителя вдруг высунулось испуганное лицо сеньора Бензони.
- Босс, - сказал он, заикаясь, - это очень странно... потрясающе... ничего подобного я не видел... Лаймс думает, что...
- Да? - Хозяин повернулся и очень быстро спросил: - Ну, так что же думает Лаймс?
- Он думает... гмм... что голос был не с галерки. Что это был голос... свыше...
В глазах хозяина засверкал огонек.
- Вот как? - прошипел он. - Вот как?
- Да, что это был голос... Ох!
Луч света внезапно исчез. Наступила полная темнота.
Кто-то крикнул:
- Включите свет!
И когда в зале вспыхнул свет, все видели, что "босс" бросился к тому месту на сцене, куда раньше падал луч.
- Ну и чудеса! Эй!.. Там, наверху!.. Алло!
Но ни звук, ни луч не ответили на этот настойчивый призыв.
Босс завертелся на месте:
- Ну и осветитель! Проклятый осел! Держу пари, что это вы испортили мне все дело и разогнали клиентов, включив такой яркий свет! Голос свыше, как бы не так! Но ведь какой замечательный номер! Я бы дал за него тысячу в неделю! Какой номер! Эй, там, наверху! Алло!
Но из-под купола с позолоченными звездами ответа не было.
ЖИВ ИЛИ МЕРТВ?
Перевод Г. Журавлева
Весной 1950 года один адвокат и его приятель беседовали за бутылкой вина, заедая его грецкими орехами. Адвокат сказал:
- На днях я просматривал бумаги отца и наткнулся на газетную вырезку декабря 19.. года. Довольно любопытный документ! Хотите прочту?
- Пожалуйста, - ответил его приятель. И адвокат начал читать:
- "Вчера в лондонском полицейском суде бедно одетый, но приличный на вид мужчина вызвал некоторую сенсацию, обратившись к судье за советом. Мы дословно приводим их разговор.
- Ваша милость, разрешите задать вам один вопрос?
- Пожалуйста, если это вопрос, на который я могу ответить.
- Скажите, я жив?
- Убирайтесь отсюда!
- Ваша милость, я говорю совершенно серьезно. Для меня это вопрос первостепенной важности, мне необходимо узнать правду. Видите ли, я канатчик...
- А вы в своем уме?
- Ваша милость, я совершенно здоров.
- Так зачем же вы явились сюда и задаете мне такие вопросы?
- Ваша милость, я безработный.
- Какое это имеет отношение к суду!
- Сейчас объясню, ваша милость. Я потерял работу не по своей вине. Это случилось два месяца назад. Вы, наверное, знаете, что сейчас сотни тысяч таких, как я.
- Ну и что же?
- Ваша милость, я не член профсоюза. Как вам известно, у людей моей профессии нет союза.
- Так, так... продолжайте.
- Ваша милость, три недели назад истощились мои сбережения. Я делал все возможное, чтобы найти работу, но безуспешно.
- Вы обращались в благотворительный комитет своего округа?
- Да, ваша милость, но к ним не протолкнешься.
- А в приходском комитете были?
- Да, ваша милость. Я побывал и у приходского священника.
- Неужели у вас нет родственников или друзей, которые могли бы помочь вам?
- Половина из них, ваша милость, в таком же положении, а из остальных я уже все выкачал...
- Что такое?
- Я говорю, выкачал... взял у них все, что они могли мне уделить.
- У вас есть жена и дети?
- Нет, ваша милость, и это даже хуже; поэтому меня везде принимают в последнюю очередь.
- Понятно... но ведь существует закон о бедных. И вы имеете право на...
- Ваша милость, я был в двух таких домах... Но вчера вечером десяткам таких, как я, было отказано: там нет больше мест. Ваша милость, я голодаю. Есть у меня право на работу?
- Только в соответствии с законом о бедных.
- Я уже сказал вам, сэр, что я не мог попасть туда вчера вечером. Нельзя ли мне где-нибудь еще потребовать работы?
- Боюсь, что негде.
- Ваша милость, я страшно голодаю. Может быть, вы разрешите мне просить милостыню?
- Нет, нет... Этого я не могу. Вы знаете, что это запрещено.
- Ну, тогда... красть мне можно, ваша милость?
- Перестаньте! Вы напрасно отнимаете у суда время.
- Но, ваша милость, для меня это очень важно. Поверьте, я умираю с голоду. Вы разрешите мне продать пиджак или штаны? - Проситель стал расстегивать пиджак, и под ним оказалось голое тело. - Больше продать мне нечего.
Ознакомительная версия.
