— Сейчас, только сменю малышке пеленки, — донесся из глубины помещения голос Эйми, — и буду с вами!
На Гарри явно произвели впечатление рост и осанка, а также великолепный костюм гостя. Лэард посмотрел на него сверху вниз и дружески потрепал по плечу.
— Понимаю, многие восприняли бы это превратно, — сказал он. — Но то, что было у нас с Эйми, было давным-давно. Тогда мы вели себя, как пара одуревших от любви молокососов, но с тех пор повзрослели и поумнели. Надеюсь, все мы теперь будем добрыми друзьями.
Гарри кивнул.
— Да, конечно. Почему бы и нет? — сказал он. — Желаете что-нибудь выпить? Вот только выбор у меня, боюсь, небольшой. Виски или пиво?
— Да что угодно, Гарри, на твое усмотрение, — ответил Лэард. — На Майорке мне доводилось пивать каву. Пил виски с британцами, шампанское с французами, какао с племенем тупи. А с тобой готов выпить и виски, и пива. А когда я был в Риме... — Тут он опустил руку в карман пиджака и извлек оттуда табакерку, инкрустированную полудрагоценными камнями. — Вот, привез тут маленький сувенир для тебя и Эйми. — Он сунул коробочку в руку Гарри. — Это из Багомбо.
— Багомбо? — переспросил совершенно потрясенный Гарри.
— Есть такое местечко на Цейлоне, — небрежно объяснил Лэард. — Я там летал на разведку жемчужных месторождений. Платили — просто фантастика, средняя температура не ниже семидесяти пяти по Фаренгейту. А вот муссоны эти мне страшно не понравились. Просто невозможно торчать в комнате на протяжении нескольких недель и ждать, когда они наконец прекратятся, эти дожди. Мужчина должен иметь возможность выйти из дома, иначе ему не жить — разжиреет, станет толстым и вялым, как старая баба.
— Гм-м, — буркнул Гарри.
Этот маленький домик, запахи кухни, весь этот гам и суета семейной жизни уже начали действовать Лэарду на нервы — захотелось поскорее убраться отсюда.
— А у вас здесь очень мило, — фальшивым голосом заметил он.
— Немножко тесновато, — сказал Гарри. — Но...
— Зато уютно, — перебил его Лэард. — Слишком большое пространство — это тоже, знаешь ли, сильно угнетает. Там, в Багомбо, у меня было целых двадцать шесть комнат и двенадцать слуг, и за каждым глаз да глаз. И знаешь, это как-то не слишком радовало. И еще, все просто смеялись надо мной! Но дом сдавался всего за семь долларов в месяц! Ну скажи, разве можно было устоять?
Гарри направился было к кухне, но остановился в дверях, точно громом пораженный.
— Семь долларов в месяц за двадцать шесть комнат?!
— Причем, учти, плата повысилась, когда меня взяли. Жилец, снимавший дом до меня, платил всего три.
— Три... — пробормотал Гарри. — А скажи-ка мне, приятель, — нерешительно начал он, — не найдется ли там для американцев какой другой работенки, а? Они ведь нанимают людей?
— Да, но ведь ты вряд ли захочешь расстаться с семьей, верно?
На лице Гарри возникло виноватое выражение.
— О нет! Нет, конечно. Просто подумал, можно забрать туда и их.
— Не выйдет, — сказал Лэард. — Они нанимают только холостяков. Да и потом, зачем тебе туда? Вы здесь очень славно устроились. К тому же, у тебя должна быть специальность, пользующаяся там спросом. За что платят по-настоящему большие деньги. Надо уметь управлять самолетом, моторной лодкой, знать язык. Кроме того, найм рабочей силы обычно происходит в барах в Сингапуре, Алжире, разных таких местах. Кстати, теперь собираюсь лететь на урановые рудники, надеюсь прибрать их к рукам и завести собственное дело. Это в Клондайке, и мне нужно пару хороших техников, умеющих управляться со счетчиками Гейгера. Ну, скажи, ты можешь починить счетчик Гейгера?
— Не-а, — ответил Гарри.
— В любом случае, я все равно буду брать мужчин, не обремененных семейством, — добавил Лэард. — Клондайк — просто замечательное местечко, там полным-полно лосей и семги. Но дикое. Не слишком подходящее для женщин или, там, детей. Ну, а ты чем промышляешь?
— О!.. — ответил Гарри. — Работаю по оформлению кредитов в универмаге.
— Гарри! — крикнула Эйми из глубины дома, — подогрей, пожалуйста, бутылочку со смесью для малышки. И заодно проверь, может, бобы уже готовы?
— Да, дорогая, — ответил Гарри.
— Что ты сказал, милый?
— Я сказал «да»! — злобно рявкнул в ответ Гарри.
И в доме воцарилось неловкое молчание.
А потом вошла Эйми, и Лэард освежил память. Поднялся из кресла и смотрел на нее. Красивая женщина с черными волосами и умными карими глазами, которые так и лучились добротой. Эйми все еще была молода, но выглядела усталой. Принарядилась во что-то симпатичное, накрасилась и держалась спокойно и с чувством собственного достоинства.
— Ах, Эдди, страшно рада тебя видеть! — весело воскликнула она. — Выглядишь на все сто!
— Ты тоже, — сказал Лэард.
— Правда? А чувствую себя просто старухой.
— Ты это брось, — сказал Лэард. — Семейная жизнь явно пошла тебе на пользу.
— Да, знаешь, мы и правда очень счастливы, — сказала Эйми.
— Да ты хорошенькая, прямо, как куколка. Как какая-нибудь парижская модель или итальянская кинозвезда.
— Ты это не всерьез, — засмущалась Эйми. Но, похоже, была страшно довольна комплиментом.
— Очень даже всерьез, — сказал Лэард. — Так и вижу тебя в костюме от «Мейнбошер», так и слышу, как ты, прогуливаясь по Елисейским полям, эдак шикарно постукиваешь высокими каблучками, и нежный парижский ветерок развевает твои красивые темные волосы, и все мужчины так и пожирают тебя глазами, а жандармы отдают честь!
— Ах, Эдди! — простонала Эйми.
— Была когда-нибудь в Париже? — спросил Лэард.
— Нет, — ответила Эйми.
— Не важно. В каком-то смысле Нью-Йорк теперь стал еще более экзотическим местом. Прямо так и вижу тебя там в театральной толпе, и каждый мужчина при виде тебя умолкает и долго провожает глазами. Когда была в Нью-Йорке последний раз?
— Что? — рассеянно спросила Эйми, глядя в пустоту.
— Когда была в Нью-Йорке последний раз?
— Да вообще ни разу ни была. Гарри, тот ездил. По делам.
— Так почему не брал тебя с собой? — картинно возмутился Лэард. — Так и молодость может пройти, а в Нью-Йорке не побываешь. Нью-Йорк — это город для молодых людей.
— Ангел? — окликнул жену из кухни Гарри. — А как узнать, готовы эти самые бобы или нет?
— Да потыкай в них этой чертовой вилкой, и все дела! — заорала в ответ Эйми.
Гарри возник в дверях с напитками, обиженно моргая.
— С чего это ты вдруг надумала на меня орать?
Эйми потерла глаза.
— Извини, — сказала она. — Просто устала, наверное. Мы оба устали.
— Да, никак не получается выспаться, — сказал Гарри. И похлопал жену по спине. — Всю дорогу оба на нервах.
Эйми поймала руку мужа и нежно сжала в своей. И в доме вновь воцарились мир и покой.
Гарри раздал бокалы. И Лэард предложил тост.
— Ешьте, пейте, веселитесь! — воскликнул он. — Ибо, как знать, может, завтра мы все умрем.
Гарри и Эйми растерянно заморгали и осушили свои бокалы до дна.
— Он привез нам в подарок табакерку из Багомбо, милая, — сказал Гарри. — Я правильно произнес?
— Ну, маленько на американский лад, — сказал Лэард. — Надо вот так, — он сложил губы колечком: — Багомбо.
— Ой, какая прелесть! — воскликнула Эйми. — Поставлю на свой туалетный столик, а детям скажу, чтоб не смели трогать. Багомбо...
— Именно! — воскликнул Лэард. — Вот она произнесла это слово абсолютно правильно! Забавно все же. У одних людей есть языковой слух, у других отсутствует напрочь. Первым стоит только услышать иностранное слово, и они тут же могут произнести его правильно, с малейшими звуковыми оттенками. А другим прямо-таки медведь на ухо наступил, тем ни за что не произнести, сколько ни старайся. Так, давай слушай, Эйми, и повторяй за мной: «Тоули! Пакка сахн небул рокка та. Си нотте лони джин та тоник».
Эйми медленно и осторожно повторила за ним.
— Отлично! Знаешь, что это означает на наречии буна-симка? «Молодая женщина, ступай, укрой ребенка и принеси мне джин с тоником на южную террасу». А теперь, Гарри, твоя очередь. Давай, повторяй за мной: «Пилла! Сибба ту бэнг-бэнг. Либбин хру донна стейк!»
Гарри, сосредоточенно хмурясь, повторил предложение.
Лэард откинулся в кресле и сочувственно улыбнулся Эйми.
— Прямо не знаю, что и сказать, Гарри. Нет, на наш слух, оно, конечно, ничего, сойдет. Но все дикари просто обхохочутся у тебя за спиной.
Гарри был потрясен.
— А что я такого сказал?
— «Мальчик, — начал переводить Лэард. — Дай мне ружье! Там, впереди, среди деревьев, тигр».
— «Пилла! — снова начал сначала Гарри. — Сибба ту бэнг-бэнг. Либбин хру донна стейк!» — И он сделал жест, показывая, будто тянется за ружьем, и пальцы его затрепетали, как выброшенные на песок рыбки.
— А вот так уже лучше, гораздо лучше! — сказал Лэард.
— Очень хорошо, — подбодрила мужа Эйми.
Гарри лишь отмахнулся от всех этих комплиментов. И смотрел задумчиво и мрачно.
