Уолтер. Пожалуйста, пошлите договор консультанту. Я не хочу брать на себя ответственность.
Коксон (с выражением неописуемой жалости). Как вам угодно. А вот еще дело о праве свободного проезда. У нас уже подготовлены акты.
Уолтер. Я знаю. Но там, видимо, предполагали выделить участок общинной земли.
Коксон. Нам незачем беспокоиться об этом. Закон на нашей стороне.
Уолтер. Не нравится мне это.
Коксон (снисходительно улыбаясь). Мы же не захотим идти против закона! Ваш отец не стал бы терять время на такие вещи.
Пока он говорит, из кабинета выходит Джеймс Хау. Он невысокого роста, с белоснежными бачками, густой седой шевелюрой, проницательными глазами и в
золотом пенсне.
Джеймс. Доброе утро, Уолтер.
Уолтер. Здравствуй, отец.
Коксон (презрительно глядя на бумаги, которые он держит в руке, словно не одобряя их пространности). Я сейчас отнесу договор Баултера Фолдеру: пусть составит опись. (Уходит в комнату Фолдера.)
Уолтер. Как быть с этим делом о праве свободного проезда?
Джеймс. А! Там мы будем действовать без поблажек. Кажется, ты говорил мне вчера, что сальдо нашей фирмы превышает четыреста фунтов.
Уолтер. Так оно и есть.
Джеймс (протягивая сыну счетную книгу). Три, пять, один. Новых чеков нет. Достань-ка чековую книжку.
Уолтер идет к шкафу, отпирает ящик и достает чековую книжку.
Отмечай суммы на корешках. Пять, пятьдесят четыре, семь, пять, двадцать восемь, двадцать, восемьдесят, одиннадцать, пятьдесят два, семьдесят один. Сходится?
Уолтер (качая головой). Не Могу понять. Я считал, и было больше четырехсот фунтов.
Джеймс. Дай мне чековую книжку. (Берет чековую книжку и внимательно рассматривает корешки.) Что это за восемьдесят фунтов?
Уолтер. Кто выписал чек?
Джеймс. Ты.
Уолтер (беря чековую книжку). Седьмое июля? В этот день я ездил осматривать поместье Трентона, это было в пятницу, на позапрошлой неделе. Я вернулся во вторник, помнишь? Но послушай, отец, я выписал чек на восемь фунтов. Пять гиней надо было отдать Смизерсу, остальное - на мои расходы. Все деньги как раз и ушли, даже не хватило полкроны.
Джеймс (озабоченно). Дай-ка посмотреть на этот чек. (Вынимает пачку чеков из кармашка счетной книги, перебирает их.) Кажется, все правильно. Нет только чека на восемь фунтов. Это скверно. Кто получал по нему деньги?
Уолтер (озадачен и огорчен). Дай подумать. Я дописывал завещание миссис Редди, у меня едва хватило на это времени. Да, я дал чек Коксону.
Джеймс. Посмотри на конец слова - "десят". Это ты писал?
Уолтер (после некоторого раздумья). Я пишу "д" с небольшим завитком, а тут его нет.
Джеймс (видя, что Коксон выходит из комнаты Фолдера). Надо спросить у него. Подойдите сюда, Коксон, и напрягите немножко свою память. В пятницу, на позапрошлой неделе, вы получали по чеку для мистера Уолтера? Это было в тот день, когда он ездил к Трентону.
Коксон. Д-да. Восемь фунтов.
Джеймс. Взгляните-ка. (Протягивает ему чек.)
Коксон. Нет! Тот чек был на восемь фунтов. Мне как раз принесли завтрак, и, понятно, я хотел съесть его, пока он не остыл. Я дал чек Дэвису и велел ему сбегать в банк. Он принес всю сумму в банкнотах, помните, мистер Уолтер? Вам еще нужна была мелочь, чтобы заплатить за кэб. (С ноткой снисходительности.) Ну-ка дайте мне посмотреть. Наверно, не тот чек! (Берет чековую книжку у Уолтера.)
Уолтер. Боюсь, что тот самый.
Коксон (убедившись лично). Странно!
Джеймс. Вы дали чек Дэвису, а Дэвис в понедельник отплыл в Австралию. Скверное дело, Коксон!
Коксон (недоумевающий и взволнованный). Ведь это же был бы подлог! Нет, нет, тут какая-то ошибка!
Джеймс. Надеюсь!
Коксон. За двадцать девять лет, что я служу в конторе, у нас не случалось ничего подобного.
Джеймс (рассматривая чек и корешок). Чистая работа! Это урок тебе, Уолтер, не оставлять свободного места после суммы,
Уолтер (с досадой). Да, я знаю, но я страшно торопился в тот день.
Коксон (внезапно). Я расстроен.
Джеймс. Корешок тоже подделан. Хорошо обдуманное мошенничество. На каком пароходе отплыл Дэвис?
Уолтер. "Сити оф Рангун".
Джеймс. Надо будет телеграфировать в Неаполь, чтобы Дэвиса арестовали, он еще не мог добраться туда.
Коксон. Жаль его молодую жену! Да и его самого я любил: такой славный юноша. Боже мой, боже мой! У нас в конторе!
Уолтер. Может быть, мне сходить в банк и расспросить кассира?
Джеймс (мрачно). Приведи его сюда. И позвони в полицию.
Уолтер. Даже так?! (Уходит через приемную.)
Джеймс шагает взад и вперед по комнате. Потом останавливается и смотрит на
Коксона, который огорченно трет себе колени.
Джеймс. Ну, Коксон, доброе имя что-нибудь да значит, а?
Коксон (глядя на него поверх очков). Я не совсем понимаю вас, сэр.
Джеймс. Ваш рассказ показался бы чертовски подозрительным всякому, кто недостаточно хорошо вас знает.
Коксон. Д-да! (Смеется. Затем с внезапной серьезностью.) Мне жаль юношу. У меня такое чувство, точно это мой родной сын, мистер Джеймс!
Джеймс. Скверная история.
Коксон. Как тут не расстроиться! Все идет по заведенному, и вдруг случается такая вещь. Мне сегодня кусок в горло не полезет!
Джеймс. Стоит ли так волноваться, Коксон?
Коксон. Тут задумаешься. (Доверительно.) Наверное, он подвергся искушению.
Джеймс. Не торопитесь. Мы еще не уличили его.
Коксон. Я бы отдал свое месячное жалованье, сэр, чтобы только этого не было. (Задумывается.)
Джеймс. Надеюсь, кассир не заставит себя ждать.
Коксон (заступаясь за кассира). Тут всего полквартала, мистер Джеймс. Он будет здесь через минуту.
Джеймс. Подумать только! Такой бесчестный поступок в нашей конторе!.. Это для меня тяжелый удар, Коксон! (Идет по направлению к двери в кабинет.)
Суидл (тихо входит и шепотом говорит Коксону). Опять ее сюда принесло, сэр. Забыла сказать что-то Фолдеру.
Коксон (пробудившись от своей задумчивости). А? Нельзя! Пусть уходит!
Джеймс. Что там?
Коксон. Ничего, мистер Джеймс, частное дело. Погоди, я пойду сам. (Выходит в приемную, в то время как Джеймс удаляется в кабинет.) Ну, право же, так нельзя! Мы никого сейчас не можем принять.
Руфь. Даже на одну минутку, сэр?
Коксон. Нельзя, нельзя, я не могу этого позволить! Если он вам нужен, подождите на улице. Он сейчас пойдет завтракать.
Руфь. Хорошо, сэр.
Уолтер и кассир входят и встречаются с Руфью, когда она выходит из приемной.
Коксон (кассиру, который похож на отставного драгуна). Доброе утро. (Уолтеру.) Ваш отец у себя.
Уолтер направляется в кабинет владельцев фирмы.
Скверное, неприятное дело, хотя, в сущности, пустяк, мистер Каули. Мне, право, совестно, что мы побеспокоили вас.
Каули. Я очень хорошо помню этот чек. (С кислым выражением лица.) Он казался в полном порядке.
Коксон. Присядьте, пожалуйста! Вообще я человек спокойный, но такое происшествие здесь, у нас в конторе!.. Неприятно! Я люблю, чтобы между людьми все шло честно и открыто.
Каули. Совершенно правильно.
Коксон (беря его за пуговицу и бросая быстрый взгляд в сторону кабинета). Конечно, мистер Уолтер еще очень молод. Сколько раз я ему говорил, чтобы он не оставлял свободного места после суммы, но он делает по-своему.
Каули. Я легко узнаю того, кто получал по чеку, - совсем мальчишка.
Коксон. Собственно говоря, мы навряд ли можем показать его вам сейчас.
Джеймс и Уолтер выходят из кабинета.
Джеймс. Доброе утро, мистер Каули. Вы уже видели моего сына и меня самого, видели мистера Коксона, а также Суидла, конторского мальчика. Получателем по чеку не был никто из нас, не так ли?
Кассир с улыбкой отрицательно качает головой.
Будьте любезны сесть вот сюда, Коксон, займите, пожалуйста, мистера Каули разговором! (Подходит к двери Фолдера.)
Коксон. Можно вас на два слова, мистер Джеймс!
Джеймс. Слушаю вас.
Коксон. Может быть, не стоит напрасно волновать молодого человека? Он такой нервный.
Джеймс. Все это надо выяснить как следует, Коксон, ради доброго имени Фолдера, не говоря уж о вашем собственном.
Коксон (с достоинством). Мое имя само за себя постоит, сэр. А у молодого человека уже были неприятности этим утром. Мне не хотелось бы, чтобы его опять волновали.
Джеймс. Это простая формальность. Но всякая чрезмерная деликатность неуместна, когда речь идет о таком деле, - оно слишком серьезно. Поговорите пока с мистером Каули. (Открывает дверь в комнату Фолдера.)
Джеймс. Фолдер, принесите, пожалуйста, бумаги по делу Баултера.
Коксон (выпаливает). Вы держите собак?
Кассир устремил глаза на дверь и не отвечает.
Нет ли у вас щенка-бульдога, которого вы могли бы мне уступить?
Выражение лица у его собеседника такое, что он не договаривает, остается с открытым ртом и оборачивается: на пороге стоит Фолдер. Глаза его прикованы к
кассиру, как глаза кролика - к удаву.
Фолдер (выступая вперед с бумагами). Вот они, сэр.
