Мартин мчался вниз, прыгая через три ступеньки, за ним мчался Виллард. Мартин распахнул входную дверь, прогромыхал по гальке, устилавшей подъездную аллею, и, минуя лестницу у балкона, бросился за угол. Виллард успел на ходу прихватить в нижнем холле фонарик, но фонарик был слабый, и луч его бессмысленно тыкался то в мокрый склон, поросший густой травой, то в чащу кустов и деревьев, где скрылся незваный гость.
Уже без особой надежды на успех Мартин и Виллард некоторое время продирались сквозь эти заросли, царапаясь о кусты, вспахивая кучи мокрых, набухших, как губка, прошлогодних листьев и резко поводя лучом то в одну, то в другую сторону. Они двигались молча, злоба кипела в них, и попадись им сейчас тот человек, ему бы от них не уйти, разве что он был бы вооружен и готов на все. Но они никого не нашли и ничего больше не услышали.
Прошло еще минут пять, и Виллард сдался.
- Это все без толку, - сказал он. - Пошли назад.
В молчании они повернули к дому. Подойдя к лужайке, они увидели Линду: жалюзи в детской были подняты, и свет, падающий на балкон, выхватывал ее из темноты. Перегнувшись через перила, Линда все отталкивала лестницу, пока, наконец, лестница, покачнувшись, не свалилась на землю.
- Нашли? - окликнула она Мартина и Вилларда.
- Нет, - сказал Виллард.
- В доме все на месте, - сказала Линда. - Он даже не попал внутрь. А лестница эта - наша. Садовник днем лазил и, наверное, забыл ее здесь.
- Иди домой, замерзнешь на балконе, - сказал Виллард.
Мартин и Виллард в последний раз окинули взглядом темную лужайку и неясные очертания стеной стоящего за ней леса. Они подождали, пока Линда уйдет с балкона и закроет жалюзи. Потом вошли в дом. Мартин остался внизу, а Виллард поднялся наверх, еще раз взглянуть на детей.
Гостиная уже не казалась Мартину такой веселой и уютной, как раньше.
Когда Виллард с Линдой спустились вниз, Мартин стоял у окна, через которое он заметил лестницу и человека на лужайке.
- Надо же быть таким идиотом! "Вы гостей не ждете?" - он горестно помотал головой. - Это ночью-то!
- Ну что с тебя взять, ты же только что из Калифорнии, - сказала Линда.
Они засмеялись, и сразу стало легче на душе. Виллард долил всем виски.
- Мне бы притвориться, что я его не заметил, - сказал Мартин. - Отойти от окна как ни в чем не бывало, выйти через боковую дверь...
- Такие сообразительные люди бывают только в кино, - сказал Виллард. А в нормальной жизни они спрашивают: "А не ждете ли вы гостей?"
- Но знаете, что интересно, - сказал Мартин, припоминая, - мне кажется, если бы я еще раз столкнулся с этим типом, я бы его узнал. Ведь, в сущности, он был от меня в пяти шагах и свет из окна падал прямо на него.
- Похож он был на преступника? - опросила Линда.
- Кто в час ночи не похож на преступника?
- Я позвоню в полицию, расскажу им, что тут у нас произошло, - и Виллард направился в холл, к телефону.
- Погоди, Джонни, - Линда протянула руку и остановила его. - Лучше утром. А то ты позвонишь, они примчатся и всю ночь не дадут нам спать.
- Но нельзя же сидеть сложа руки, - возмутился Виллард, - и смотреть, как какие-то люди безнаказанно взбираются по лестницам и ломятся в твой дом.
- Я не вижу проку в этом звонке, - сказала Линда. - Сегодня они его все равно не поймают.
- Что верно, то верно, - заметил Мартин.
- Зато они непременно полезут наверх осматривать детскую, разбудят мальчиков, напугают их... - Линда говорила сбивчиво и нервно. До этой минуты она держалась молодцом, но теперь наступила реакция, она была вся как на иголках и ни сидеть, ни разговаривать спокойно уже не могла. Зачем все это нужно? - продолжала она. - Ты не должен быть таким упрямым!
- Кто упрямый? - изумился Виллард. - Я сказал только, что хорошо бы вызвать полицию. Я что, на этом настаивал? Мартин, скажи хоть ты!
- Ну, как сказать... - начал Мартин рассудительно, желая задобрить сестру. - По-моему...
Но Линда не дала ему договорить.
- В конце концов он же ничего не сделал! Заглянул в окно, только и всего. И не спать целую ночь из-за того, что кому-то взбрело в голову заглянуть к вам в окно, - по-моему, это глупо. Я вообще готова поклясться, что это был не грабитель...
- То есть как? - возмутился Виллард.
- А что ему здесь грабить? Драгоценностей у меня нет, а моей единственной шубе уже семь лет от роду, и ни один вор, если он в здравом уме...
- Тогда что же он все-таки делал на этой проклятой лестнице? - спросил Виллард.
- Может быть, он просто-напросто охотник подглядывать в чужие окна, предположила Линда.
- Просто-напросто! - Виллард залпом проглотил свое виски. - Если ты ходишь целый день в чем мать родила, не задергивая при этом штор...
- Ну не будь таким ханжой, - сказала Линда. - Кто меня здесь видит, кроме бурундуков?
- Здесь! Если бы только здесь! А то где бы мы ни жили. Ох, эти современные женщины! - Он с горестным видом повернулся к Мартину. - Вот женишься - сам увидишь: половину времени ты будешь бегать и задергивать шторы, если ты, конечно, не хочешь, чтобы вся Америка любовалась тем, как твоя жена одевается и раздевается.
- Не ханжи, Джон, - Линда повысила голос. - Ну кому в этой глуши может прийти в голову...
- Мне, - сказал Виллард, - и этому типу с лестницей тоже, видимо, пришло в голову.
- Кто знает, что у него было на уме? Ладно, я сдаюсь. С сегодняшнего дня начинаю задергивать все шторы до единой. Но все равно это ужасно. Так жить в своем собственном доме. Как в тюрьме.
- Изредка накидывать на себя халат - это, ей-богу, не значит жить как в тюрьме, - заметил Виллард.
- Джон, - произнесла Линда колючим голосом, - у тебя ужасная привычка: ты становишься ханжой в самые решительные моменты жизни.
- Дети, дети, - вмешался Мартин, - у меня сегодня выходной.
- Извини, - сразу оборвал спор Виллард, а Линда принужденно засмеялась.
- Вам бы собаку купить, - сказал Мартин.
- Он терпеть не может собак. Он предпочитает жить в склепе, - и Линда принялась гасить лампы в гостиной.
С тем все и разошлись по своим спальням, оставив для общего спокойствия свет в нижнем холле, хотя можно было поручиться, что бродяга, кто бы он ни был и с какой бы целью ни приходил, сегодня ночью не вернется.
Утром Виллард позвонил в полицию, и они обещали приехать. Линде пришлось изобрести подходящий предлог, чтобы увести мальчишек из дому, во всяком случае, до самого обеда: увидят полицейских, начнут задавать вопросы, а в результате перестанут чувствовать себя в безопасности в своем собственном доме - ей этого ужасно не хотелось. Но вытащить детей из дому оказалось нелегкой задачей, они ни за что не желали расставаться с дядей и никак не могли понять, почему Мартин не может провести утро вместе с ними, а он не мог им признаться, что ему нужно дождаться полицейских и попытаться описать внешность бродяги, который крался к их окну, когда они спали.
Однако к тому времени, когда приехала полицейская машина, детей в доме уже не было. Двое полицейских не спеша обошли участок, профессиональным глазом окинули лестницу, балкон и заросли и все записали в свои книжечки. Когда они спросили Мартина о внешности этого человека, он сам был несколько смущен туманностью своего описания; у него возникло неприятное ощущение, что его рассказ полицейских разочаровал.
- Я ни на минуту не сомневаюсь, что если бы я увидел его еще раз, я бы непременно его опознал, - говорил Мартин, - но в его внешности не было ничего такого, за что можно уцепиться, то есть, ну, вы понимаете, ни большого шрама, ни повязки на глазу, ни сломанного носа, ничего такого...
- Ну, а возраст? - спросил старший из полицейских.
- Что-нибудь средних лет, сержант, - сказал Мартин, - где-то между тридцатью и сорока пятью, пожалуй, так.
Виллард улыбнулся, Мартину показалось, что и сержант Мэдден с трудом сдерживает улыбку.
- Вы понимаете, что я хочу сказать, - заторопился Мартин, - от и до.
- Цвет лица? Что вы можете сказать об этом? - спросил Мэдден.
- Понимаете, при таком освещении, да еще в тумане... - Мартин умолк, перебирая в памяти вчерашние впечатления. - Он был очень бледен.
- Он был лысый? - спросил Мэдден, сделав в своей книжечке какую-то пометку. - Или у него была большая шевелюра?
И снова Мартин засомневался:
- На нем, пожалуй, была какая-то шляпа.
- Какая шляпа?
Мартин пожал плечами.
- Шляпа как шляпа.
- Может быть, кепка? - подсказал Мэдден.
- Нет, нет, не кепка. Шляпа.
- А какой он был из себя? - методически дознавался Мэдден, записывая каждое слово. - Высокий, приземистый или какой?
Мартин в замешательстве покачал головой.
- Вы знаете, боюсь, что от меня вам будет мало проку. Он стоял под самым окном, вон там, и свет падал на него сверху, и... и я даже не берусь вам сказать... Но так, по впечатлению, он был скорее плотного телосложения.
- У вас есть какие-нибудь предположения, кто бы это мог быть, а, сержант? - спросил Виллард.
Полицейские понимающе переглянулись.
