Вольтер - Избранные сочинения

Мы все то утвердим.
Танкред могуществом в Царьграде пусть блистает;
Пусть подвиги его двор вражеский венчает.
Танкред, свою главу склонивши, пред царем —
Всего себя лишил в отечестве своем
И отчуждился сам от наших прав священных.
Да будет изгнан он; раб кесарей надменных
В республике ничем не должен обладать.
Но Орбассан всегда стремился охранять
Свободу наших прав; так можно ль меньшей мздою
Признательной стране воздать сему герою?

Люблю я дочь мою, и Орбассан мой зять;
Но собственность для них у сироты отнять?…
Вы вняли, рыцари, что я не соглашаюсь.

Сенат поносишь?

Нет, жестокостью гнушаюсь.
Когда ж покорствовать закону должно мне,
Когда в том выгода отеческой стране,
Для ней сердечное роптанье заглушаю.

Награды слабой сей искать я не желаю;
Пусть общество возьмет Танкредов весь удел.

Оставим речь сию для больше важных дел.
Так, завтра брак сверша, приближим день счастливый,
В который общий наш смирится враг кичливый
И победителя познает Соламир.
Сей враг, соперник твой, нам предлагая мир,
С моею дочерью дерзал союзом льститься,
И мнил, что должен я родством его гордиться.
Иди, и торжествуй над наглым сим врагом.
Друзья, да будет наш готов весь ратный сонм.
Но я, лишенный сил преклонными годами,
Повелевать в бою не смею боле вами.
Да будет Орбассан вам вождь в пути побед,
Я ж, старец, коль смогу идти за вами вслед,
И в том поставлю честь; я буду близ героев,
И духом обновлюсь среди кровавых боев;
И прежде чем глаза навеки затворю,
В победе над врагом еще я вас узрю.

Ты будешь нам вождем, и мы надеждой льстимся,
Что с боя в сей же день со славой возвратимся.
Сражаясь при тебе, иль лавры мы пожнем
Или в глазах твоих все мертвыми падем.

Могу ли, Орбассан, обнять тебя как сына?
Раздора нашего забыта ли причина?
Могу ли, как отец, себя надеждой льстить,
Что ты подпора мне?

Уверен можешь быть.
Люблю отечество, оно нас примиряет,
И брак и общая нас польза съединяет.
Но не ввело б ничто меня в союз с тобой,
Когда б душа моя, горевшая враждой,
И в самой сей вражде тебя не почитала.
Цепь новую для нас хотя любовь сплетала,
Но не одна любовь на брак влечет меня;
Не будет наш союз плодом того огня,
Который миг родит и миг уничтожает
И часто вслед за ним вражду лишь оставляет.
Сын Марсов и слуга отеческой страны,
Я не привык вздыхать средь ужасов войны,
Надежда с браком мне важнее представлялась:
Скрепленье дружбы той, что между нас рождалась,
И слава Сиракуз и польза обоих.
Любовь, пред важностью взаимных выгод сих,
Свое могущество минутное теряет.
Пусть узы дружества рука ее скрепляет;
Но слабый глас любви в то время да молчит,
Когда вкруг наших стен оружие гремит.

Сей гордый, бранный дух почтение внушает;
Но не суровость нас, а кротость лишь пленяет.
Я льщуся, что, любви ты сердце покоря
И грозное чело пред девою смиря,
Признаешь страсти плен, тебе, конечно, новый.

Я льщусь равно, что ты простишь мой нрав суровый:
Возросши в воинстве, я к лести не привык;
Сей суетных учтивств обманчивый язык,
Сия для слабых душ сокрытая отрава
Чужда для прямоты воинственного нрава.
В Аменаиде я не красоты мечту,
Но добродетели и дочь героя чту,
И, с ней вступя в союз, тобой усыновленный,
Снискать ее любовь почту за долг священный.

Но, призванная мной, она идет пред нас.

Ко благу сей страны граждан всеобщий глас,
Отец и бог – тебе назначили супруга.
Сей рыцарь, в ком теперь я обретаю друга,
Согласья твоего меня порукой зрит.
Ты знаешь, сколько здесь он саном знаменит:
Сильнейший гражданин, к победам вождь избранный,
Танкреда весь удел ему законом данный…

Танкреда!

Но не сей, ничтожной мне ценой,
Возвысится союз, свершаемый тобой.

Союз сей лестен мне, и будет лестен боле,
Коль сердце дочери отца покорно воле.
Да возмогу и я сей выбор заслужить
И счастья всех троих надежду совершить.

Всегда твоя душа, родитель, разделяла
Все горести мои, и счастья мне желала.
Героя выбор твой супругом мне дает;
И скорбный ваш раздор, пылавший столько лет,
Когда от вас навек забвенью предается,
То дружбы вашей дочь залогом остается.
Союза важного всю цену вижу я.
Но Орбассан простит, когда душа моя,
Разима с юности судьбою раздраженной
И возмущенная внезапной переменой,
В объятиях отца спокоится на миг.

И сделать то должна; почтенных чувств таких
Дочерней нежности я воспретить не смею;
Тех прав, что над тобой с сего я дня имею,
Во зло не обращу. Теперь – спешу на бой;
Мне должно заслужить почтенный брак с тобой;
Ласкаюсь, что в сей день свершу надежду вашу,
И брачные венцы я лаврами украшу.

Но ты смущаешься, безмолвствуешь, стеня,
И слезы на очах скрываешь от меня?
Упреки ясно мне сей вздох предзнаменует:
Язык преслушен нам, коль сердце негодует.

Родитель! признаюсь – я думать не могла,
Чтоб, столько претерпев от Орбассана зла,
Ты некогда престал пылать к нему враждою;
Чтоб я, соединя вас трепетной рукою,
Супругом назвала злодея твоего?
Забуду ль ужасы раздора я того,
Как мятежом граждан, врагов твоих к отраде,
Ты крова был лишен в отечественном граде?
Как мать, гонимая в родных своих стенах,
Искала жалости на чуждых берегах?
Как, от груди отца оторванная с нею,
В столице кесарей, с опорой слабой сею
Делила я печаль, сносила иго бед
И злополучие познала с юных лет!
Но я у матери, в стране чужой и дальной
Училася терпеть изгнанных рок печальный;
Сносить училася в несчастии моем
И гордого двора презорливый прием,
И жалость хладных душ, тягчайшую презренья!
И в мрачной доле сей, в училище терпенья
Примером матери образовалась я.
Но вдруг лишась всего с потерею ея,
Я в мире с ужасом одну себя узрела,
Как трость пустынная, защиты не имела!
Но рок смягчился к нам: несчастливый сей град
Стяжанье, честь, права отдал тебе назад;
Судьбу оружия вручил твоей он длани,
И пали пред тобой враги в кровавой брани;
В объятия отца я вновь возвращена;
И новая гроза над мною собрана!
Ты брака моего светильник возжигаешь;
Я знаю выгоды, которых ожидаешь;
Но жертвою врагов была до сих я дней;
А ныне зрю себя – я жертвою твоей!
И день, который вы для брака мне избрали,
Быть может, будет нам днем бедствий и печали.

Он будет счастливым, отцу поверь ты в том;
Блаженства твоего не буду я врагом.
Любезную мне дочь вручаю я герою,
Который мавру, нам грозящему войною,
В сей самый день за нас мстить бранию готов;
Он был противник мой, теперь он наш покров.

Покров? возносишь ты заслуги Орбассана;
Но блеск меня не льстит высокого толь сана;
И я желала бы, чтоб вождь толиких сил
Для выгод собственных невинных не теснил.

Так, весь сенат, храня от рабства град сей вольный,
В Танкреде наказал род чуждый и крамольный.
Он, долго власть свою нам обращая в вред,
Здесь приобрел врагов.

Но и досель Танкред,
Коль верить мне молве, в сем граде уважаем.

И мы в нем доблести героя почитаем;
Уже Иллирию, гласят, он покорил;
Но чем усерднее он кесарям служил,
От родины своей тем боле отчуждался,
И навсегда отсель законами изгнался.

Танкред!

Опасен нам крамольника возврат;
В Царьграде ты могла приметить много крат
К нам ненависть его.

Нет! – мавра победитель,
И слабых Сиракуз был, верно б, он спаситель —
Вот мать моя всегда как думала о нем.
Когда ж свирепствуя враги во граде сем,
За Орбассанов род все на тебя восстали,
Расхитили твой дом, родных твоих изгнали,
Танкред презрел бы смерть, чтоб защитить тебя:
Вот как судила я.