Глава 3
Ланч оказался вполне достойным, хоть лицезрение старых хрычей за соседними столами и наводило некоторую тоску. У всех – тяжелые лица ценой в миллион фунтов, и свои тяжелые мясные блюда из говядины и баранины они запивают большим количеством марочного портвейна. Того, кто сидел ко мне ближе всего, я бы описал, перефразируя рекламу какого-нибудь трактира, как человека, ежедневно поглощающего две порции основного блюда с одним овощным гарниром. До меня донеслись обрывки его высказываний. Интересовало этого джентльмена только одно, а именно: когда наконец научатся как следует делать стилтон[37]. Пока что, сокрушался он, сыр по вкусу напоминает известь и всякий раз оказывается недостаточно выдержан.
Себе я заказал ланч более тщательно и, надеюсь, с бо́льшим вкусом. Крабы под шубой были превосходны, как и perdreau perigourdin[38]. Добавьте к этому omelette espagnol[39] в сопровождении нескольких бокалов качественного кларета – и вы получите представление о моей трапезе. Она получилась существеннее, чем я обычно ем в это время дня, но не могу не признать: от утренних трудов у меня разыгрался аппетит. Немного передохнув после принятия пищи, я отправился пройтись по Риджент-стрит – так, большей частью поглазеть на витрины, а то чувствую: после долгой жизни в глуши мои взгляды и познания несколько устарели. Я рад был заметить, что обычай цеплять шаблонные ярлычки на одежду, словно на лотки с овощами, уходит в прошлое. Раньше все готовое платье было «Из последней коллекции», «Криком сезона», «Как теперь носят», да еще – это, пожалуй, самое залихватское – «Высшим шиком». Теперь же мне удалось отыскать магазин, полностью порвавший с этой традицией. Тут в ходу другие привлекательные формулировки: «Одно слово – божественно», «Чертовски здорово» и тому подобное. Правда, характеристика «Просто пальчики оближешь» показалась мне несколько вульгарной, особенно применительно к предмету одежды, на котором фигурировала, а именно – к коричневому джемперу, весьма, на мой взгляд, заурядному, даже скучноватому. Зато вот «Колоссально и потрясающе» – это и впрямь mot juste[40] для оранжевого в серую полоску твидового пальто с крупными перламутровыми пуговицами и меховым (похоже, из настоящего меха) воротником. Я внутренне покатывался со смеху, представляя, как выглядела бы в нем моя тетя. Эффект получился бы такой, что любого отправил бы в нокдаун. Впрочем, тетины одеяния обыкновенно и так служат неиссякаемым источником развлечения – не только для меня, но, уверен, для большинства других людей тоже. Жаль, что в этом магазине не продается мужская одежда – наверняка у них нашлось бы что-то привлекательное для меня.
Однако я здесь не за этим. Мне нужно провести эксперимент – значит, путь лежит в ближайшую большую аптеку. То есть это заведение когда-то можно было назвать аптекой, теперь же трудно сказать, чем они только не торгуют. Но неважно. Моя цель заключается в одном – понять, можно ли просто так купить щавелевую кислоту в кристаллическом виде. Не то чтобы я уже твердо решил воспользоваться именно ею, но знание в любом случае сила, как заметил какой-то поэт – любитель банальностей. Забыл, кто именно.
То, что произошло в аптеке, поистине курьезно, и я оставляю подробную запись об этом событии, чтобы не забыть момента, в который дал слабину – быть может, самую серьезную слабину в своей жизни. Я неторопливо мерил шагами пол, затейливо инкрустированный изображениями зубных щеток, гребней – даже мочалок, тампонов и расчесок (очень современно, но все-таки чудно́). Потом наконец решился приблизиться к нефритово-зеленому восьмиугольному прилавку, где мириадами громоздились баночки с солями для ванн в самых соблазнительных упаковках, выстроенные очаровательными пирамидками. Среди них было несколько марок совершенно в моем вкусе – тонко, изящно разукрашенных и с такими заманчивыми названиями… Поистине только тетя способна поднимать шум из-за изысканных парфюмерных изделий. Однако пришлось с неохотой оторвать глаза от этого великолепия. Я осмотрелся в поисках продавца. И тут же один из представителей слишком услужливого и трудолюбивого племени «консультантов по работе с клиентами» буквально свалился мне на голову, в прямом и переносном смысле заставив пошатнуться:
– Могу я оказать вам содействие, сэр? Какой вам требуется отдел?
И почему бедолага не может говорить нормально: «помочь», «нужен»? Впрочем, я ведь тоже не мог ответить честно и прямо: «Отдел ядов», а простую фразу «Я ищу щавелевую кислоту в кристаллах» по какой-то непонятной, несуразной причине просто не мог выговорить.
Этот тип смотрел на меня так, будто хотел просверлить взглядом насквозь, и – как бы глупо это ни прозвучало – я совершенно растерялся и выдавил из себя первое, что пришло мне в голову:
– Я… я бы… У вас нет рождественских открыток? – Ну не идиотский ли вопрос?
– О да, конечно, сэр. Прошу вас на второй этаж, сэр. Там вам покажут, сэр. Если вы простите мне такое замечание, сэр, мне представляется, что с вашей стороны весьма мудро озаботиться данным предметом столь заранее – ведь еще только сентябрь, сэр. Правда, я не буду удивлен, сэр, если в соответствующем нашем отделе уже появился полный ассортимент, сэр. Прошу сюда, сэр. Не желаете ли воспользоваться лифтом? – Болтая подобным образом, он буквально затолкал меня (вместо того, чтобы просто проводить) в лифт, уже набитый к тому времени какими-то женщинами с лицами, напоминавшими брюссельскую капусту. Потом громко объявил «Рождественские открытки!» мальчику-лифтеру, который, судя по удивлению на его лице, счел данное восклицание так же мало уместным в это время года, как и мало приличествующим чопорному виду консультанта. Все «брюссельские капустницы», как по команде, фыркнули, а одна из них отчетливо пробормотала: «Да быть не может!» (знала бы она, что и вправду «не может»).
В общем, я выполз из этого злосчастного заведения несолоно хлебавши, в сильном потрясении чувств, а также с нелепым изображением малиновки, пытающейся склевать весьма колючий лист падуба, в кармане.
На обратном пути мне попалась еще одна аптека – другой сети, по внешнему виду менее склонная нанимать велеречивых сотрудников. На сей раз я прямо-таки ворвался внутрь и, обращаясь к бледнолицему юноше-очкарику, на одном дыхании выпалил:
– Нет-ли-у-вас-щавелевой-кислоты-в-кристаллах?!
Юноша сложил вдвое какой-то листок бумаги и посмотрел на меня неодобрительно.
– Одну минуту, пожалуйста, сэр. Позвольте, я сперва обслужу эту даму.
Нервы мои были настолько взвинчены, что я мог бы поклясться: там стояла одна из обладательниц лица «à la брюссельская капуста» – ну тех, из лифта, хотя это было никак невозможно. Ну и бог с ними, все женщины такого сорта на одно лицо.
Наконец юноша повернулся ко мне:
– Значит, кристаллы щавелевой кислоты, сэр? Вы ведь знаете, что это яд, сэр?
Если бы он только знал, как забавно для меня звучит его вопрос, мы сразу сравнялись бы знаниями. Но на сей раз я сохранил самообладание:
– Конечно.
Парень бросил на меня очень серьезный взгляд:
– Прошу меня простить, сэр, но для какой цели они вам понадобились?
– Хочу почистить соломенную шляпу.
Такой неожиданный ответ его явно изумил.
– Э-э… Да, сэр, конечно, сэр. Очень многие джентльмены находят, что проще избавиться от таких хлопот, поручив дело шляпнику, и шляпники в последнее время выполняют эту работу со все бо́льшим умением и блеском, сэр. – Продавец заметно оживился.
Пришлось сделать над собой еще одно усилие.
– Я живу далеко, в сельской глубинке. Там за километры вокруг не сыщешь ни одного толкового шляпника, а каждый раз ездить в Лондон, чтобы вычистить шляпу, знаете ли, не слишком удобно. Так что, если вас не затруднит оказать мне эту услугу…
– Разумеется, сэр. Я сейчас позову мистера Маршбэнкса. Надо, знаете ли, соблюсти некоторые формальности, сэр, поскольку речь идет о яде. Задержу вас не долее чем на секунду. Полагаю, сэр, необходимо расписаться в учетном журнале. Мистер Маршбэнкс знает лучше. Одну минуту, сэр.
– О, если нужны такие хлопоты, то они того не стоят. Благодарю вас, не беспокойтесь. Уверен, на свете найдется еще что-нибудь подходящее для моей цели. Хотя мне говорили, что щавелевой кислотой чистить лучше всего.
– Как вам угодно, сэр, но это и вправду займет не более минуты. А, глядите, вот и сам мистер Маршбэнкс собственной персоной.
На расстоянии мистер Маршбэнкс казался родным братом-близнецом консультанта из первой аптеки. Сходство было так велико, что у меня невольно вырвалось: «Рождественские открытки!», после чего, поспешно обернувшись к озадаченному продавцу, я решительно отказался от дальнейших услуг по продаже кислоты. Пустяки все это – так я ему и заявил. И покинул сию фармацевтическую лавку, унося неприятное чувство, будто оказался объектом самых серьезных подозрений как бледнолицего молодого человека, так и мистера Маршбэнкса, с которым он торопливо и жарко о чем-то сразу заговорил.
