-- Ну, и славно, -- сказал сэр Аластер. -- Успокойтесь. Вы сделали все от вас зависящее.
-- С-с-сделал, -- потряс головой хирург. -- И мне плевать!
-- Вот свидетельство о смерти, -- продолжал доктор Фейган. -- Подпишите его, пожалуйста.
-- О смерть, косой своей взмахни, трам-пам-пам!1 -воскликнул хирург, и этими словами, а также росчерком непослушного ему пера прекратил официальную жизнь Поля Пеннифезера.
-- Превосходно, -- сказал сэр Аластер. -- Вот ваш гонорар. На вашем месте я бы сходил выпить: кабаки еще открыты.
-- По-жалуй! -- воскликнул хирург и устремился прочь из санатория.
Некоторое время после его ухода в комнате царило молчание. Присутствие смерти, пусть даже в самом ее холодном и формальном обличье, настраивало на торжественный лад. Однако замешательство прекратилось с появлением Флосси, разодетой в пурпур и лазурь.
1 Строка из песни, популярной среди английских солдат времен Первой мировой войны.
-- А, вот вы где! -- искренне обрадовалась она. -- И мистер Пеннифезер тоже тут! Какое приятное общество!
Флосси попала не в бровь, а в глаз. На ее слова мигом отозвался доктор Фейган.
-- Ужинать, друзья, ужинать, -- сказал он. -- Нам всем есть за что благодарить судьбу.
После ужина доктор Фейган произнес небольшую речь.
-- Я думаю, этот вечер важен для каждого из нас, -- начал доктор, -- ив первую очередь -- для моего дорогого друга и коллеги Поля Пеннифезера, в кончине которого все мы приняли посильное участие. И для него, и для меня -это начало нового этапа в жизни. Если быть откровенным, затея с санаторием не удалась. У каждого в жизни случается минута, когда он начинает сомневаться в своем призвании. Я могу показаться вам почти стариком, но я не настолько стар, чтобы с легким сердцем не начать жизнь заново. Я полагаю, -тут он мельком глянул на своих дочерей, -- что мне пора остаться одному. Но сейчас не время обсуждать мои планы. Когда доживешь до моих лет, и притом не пренебрегая наблюдениями над знакомыми тебе людьми и над происходившими с тобою самим событиями, начинаешь поражаться тому, насколько все взаимосвязано. Как прочны и сладостны воспоминания, которые с сегодняшнего дня объединят нас. Я предлагаю тост -- за Судьбу, эту коварную даму!
Поль пил за коварную даму во второй раз: Но теперь это обошлось без последствий. Они молча выпили, и Аластер поднялся из-за стола.
-- Нам с Полем пора, -- сказал он.
Они спустились к берегу. Их ждала лодка.
-- Там, на якоре, -- яхта Марго, -- объяснил Аластер. -- Ты поживешь на Корфу, у нее на вилле, пока не решишь, что делать дальше. Прощай. Будь счастлив.
-- А ты не поедешь со мной? -- спросил Поль.
-- Нет. Я сейчас в Королевский Четверг. Марго не терпится узнать, что и как.
Поль сел в лодку, лодка тронулась. Сэр Аластер, как сэр Бедивер1, провожал его взглядом.
Глава 7
ВОСКРЕСЕНИЕ
Через три недели Поль сидел на веранде виллы. Перед ним стоял его вечерний аперитив, а сам он смотрел, как солнце опускается за албанские горы и окрашивает воду, точно аляповатую немецкую открытку, то зеленым, то фиолетовым. Он посмотрел на свои часы, доставленные этим утром из Англии. Половина седьмого.
Внизу в гавани разгружался греческий пароход. Вокруг него, как мухи, вились маленькие фелуки, предлагая свой товар -- резные сувениры и фальшивые банкноты. До обеда оставалось два часа. Поль встал, замотал горло шарфом -вечера в это время года прохладные -- и по улице с выходящими на нее лавочками спустился на площадь. Странно быть мертвым. Утром Марго прислала подборку газетных вырезок: заголовки в большинстве своем были "По следам сенсационной свадьбы" и "Смерть бывшего великосветского жениха". Вместе с вырезками пришли булавка для галстука и прочие мелочи, поступившие к Марго из Эгдона. Полю захотелось потолкаться в кафе на набережной, чтобы удостовериться, что он и впрямь жив. Он подошел к ларьку и купил рахат-лукума. Страшно быть мертвым.
Тут он заметил, что через площадь к нему направляется знакомая фигура.
-- Привет! -- сказал Поль.
-- Привет! -- ответил Отто Силен.
За спиной он тащил бесформенный рюкзак.
-- Отдайте мальчишке. Он дотащит за пару драхм.
-- У меня нет денег. Может, вы заплатите?
-- Хорошо, заплачу.
-- Отлично. Это лучший вариант. Вы тут с Марго?
-- Я живу у нее на вилле. Марго в Англии.
-- Жаль. Я думал с ней повидаться. Но я у вас все-таки немного поживу. Найдете для меня место?
-- Да. Я один.
-- Знаете, я передумал. Решил жениться на Марго.
-- Вы опоздали.
-- Опоздал?
-- Она замужем.
-- Об этом я как-то не подумал! Впрочем, все равно. За кого она вышла? За Контроверса? Он неглупый малый.
-- Да, за него. Теперь он -- виконт Метроланд.
1 В древних британских преданиях о рыцарях Круглого Стола рассказывается, что сэр Бедивер провожал умирающего короля Артура, отправлявшегося на Авалон -- легендарный остров мертвых.
Метроланд. Дурацкое имя!
Они поднялись в гору.
-- Я был в Греции, смотрел греческую архитектуру, -- сообщил профессор Силен.
-- Красиво?
-- На редкость безобразно. В Греции довольно симпатичные козы. Я думал, вы в тюрьме.
-- Был в тюрьме, но выбрался...
-- Странно. Мне казалось, что вам в тюрьме самое место. Да разве угадаешь!
Прислуга не удивилась приезду нового гостя.
-- Хочу пожить здесь подольше, -- заявил после обеда профессор Силен. -- У меня не осталось ни гроша. Вы скоро уезжаете?
-- Да. Еду в Оксфорд учиться богословию.
-- Это хорошо. Вы ведь раньше усов не носили? -- помолчав, спросил профессор.
-- Нет, -- ответил Поль. -- А теперь решил отпустить, чтобы в Англии меня не узнали.
-- Усы вам не к лицу, -- покачал головой Силен. -- Пора спать.
-- Как у вас со сном?
-- С нашей последней встречи я спал дважды. Для меня это нормально. Спокойной ночи.
Через десять минут он вышел на террасу в шелковой пижаме и рваном халате.
-- У вас есть пилка для ногтей? -- спросил он.
-- На тумбочке в моей спальне.
-- Спасибо.
Но он не ушел, встал у парапета и посмотрел вниз, на море.
-- Это хорошо, что вы решили стать священником, -- наконец выговорил он. -- Люди строят разные планы насчет того, что они называют жизнью. И ошибаются. По большей части в этом виноваты поэты. Хотите знать, что я думаю о жизни?
-- Да, -- вежливо сказал Поль.
-- Жизнь -- это колесо в Луна-парке. Бывали там когда-нибудь?
-- К сожалению, не бывал.
-- Вы платите пять франков и входите в помещение, где по бокам стоят ряды кресел, а в середине находится огромный круг из гладко оструганного дерева. Круг быстро вращается. Вы садитесь и наблюдаете. Посетители пытаются удержаться на колесе, но их сбрасывает. Они смеются, вы тоже смеетесь. Всем страшно весело.
-- По-моему, это не слишком похоже на жизнь, -- печально заметил Поль.
-- Нет! Слишком похоже. Чем ближе вы к оси колеса, тем медленнее вращение, тем легче удержаться. Обычно кто-нибудь доползает до центра и начинает там кривляться. За это ему платит хозяин или, в крайнем случае, потом ему дают прокатиться бесплатно. В центре колеса, разумеется, есть неподвижная точка. Надо только ее найти. Кто знает: может быть, я уже близко от этой точки. Выигрывают, конечно, только специалисты. Остальным нравится, что их сбрасывает с колеса. Как они визжат, как хохочут! Есть и такие, как Марго, -- уцепятся обеими руками за самый край, и довольны. Но главное в этом колесе то, что на него можно и не залезать, если не хочется. Люди строят разные планы на жизнь и думают, что обязаны включиться в игру, даже если она им не по душе. А игра рассчитана не на всех... Люди не видят, что под словом "жизнь" подразумевают две разные вещи. Во-первых, это просто бытие, со всеми его физиологическими последствиями, ростом и органическими изменениями. От этого никуда не уйти -- даже в небытие. Но из-за того, что бытие неизбежно, люди верят, что неизбежно и другое -- карабканье, суета, свалка, стремление добраться до центра, -- а попадем туда, и выходит, что мы и не ползли по этому колесу... Странно... Вы человек, которому совершенно очевидно было предназначено спокойно сидеть в заднем ряду и, коли станет скучно, смотреть, как веселятся другие. Каким-то образом вас занесло на колесо, и вы тут же полетели обратно, вверх тормашками. Марго крепко уцепилась за край, я устроился в середине, но вам-то движение противопоказано, вы статичны. Вместо дурацкого деления людей на мужчин и женщин, их следовало бы разбить на два класса -- статичный и динамичный. Духовно мы с вами представители разных видов. Однажды я использовал образ колеса в кино. Похоже на правду, верно? Да, зачем я сюда заходил?
-- За пилкой для ногтей.
-- Ах да, конечно! Нет ничего скучнее и бессмысленнее рассуждений о жизни. Вы меня слушали?
-- Да.
-- Впредь я, пожалуй, буду обедать один. Пожалуйста, известите прислугу. Меня тошнит от длинных разговоров. Спокойной ночи.
-- Спокойной ночи, -- ответил Поль.
Через несколько месяцев, после полуторагодового перерыва, Поль вернулся в Скон. Смерть лишила его документов, но не знаний. Он успешно сдал экзамены и во второй раз был принят в свой колледж. Теперь он носил висячие кавалерийские усы. Усы и природная замкнутость Поля служили отличной маскировкой. Никто его не узнал. После долгих колебаний и размышлений он оставил за собой фамилию Пеннифезер, объяснив капеллану, что в Сконе не так давно обучался его дальний родственник.
