Тони и доктор Мессингер ничем не могли помочь им: они провели эту неделю, охраняя от женщин сахар. Мужчины бесшумно двигались по лагерю и близлежащим зарослям. Они беззвучно раздвигали голыми плечами дремучий подлесок; под их босыми ногами не шуршали опавшие листья; речи их были коротки и почти неслышны, они никогда не присоединялись к болтовне и хихиканью женщин; за работой они иногда ухали в такт; развеселились они всего раз: у одного индейца - он обдирал ствол - соскользнул нож и врезался в мякоть пальца. Доктор Мессингер обработал рану йодом и забинтовал. После этого женщины не давали ему проходу, они то и дело показывали ему царапины на руках и ногах и просили помазать йодом.
С двумя деревьями удалось покончить за один день; на третье ушел весь следующий день (это было то самое, у которого повредили кору), а на четвертое - еще два: оно было больше других. Когда последние волокна были обрублены, четверо мужчин встали вокруг ствола и сняли кору целиком. Она тут же скрючилась, образовав полый цилиндр, который мужчины отнесли к реке и спустили на воду, привязав лозой к дереву.
После того как кору подготовили, сделать из нее каноэ было не слишком сложно. Четверо мужчин растягивали кору, двое других укрепляли распоры.
Концы оставляли незаделанными и слегка загибали так, чтобы они вздымались над водой (при полной загрузке каноэ должно было погружаться в воду лишь на один-два дюйма).
Потом мужчины принялись за однолопастные весла; это тоже было довольно несложно.
Доктор Мессингер ежедневно спрашивал Розу:
- Когда лодки будут готовы? Спроси мужчин. И она отвечала:
- Вот сейчас.
- Сколько еще дней понадобится? Четыре? Пять? Сколько?
- Нет, совсем мало. Лодка кончать, совсем сейчас. Когда стало ясно, что работы близятся к концу, доктор Мессингер занялся подготовкой к отъезду. Он разобрал запасы, разбив грузы первой необходимости на две группы; они с Тони должны были сидеть в разных лодках, каждый брал с собой ружье и патроны, фотоаппарат, рацион консервов, товары для обмена и личные вещи. На третье каноэ, где должны были плыть одни индейцы, грузились мука, рис, сахар, фаринья и еда для индейцев. Каноэ явно не могло увезти все товары, и "аварийный фонд" свалили в кучу неподалеку от берега.
- С нами пойдут восемь человек. Четверо останутся с женщинами охранять лагерь. Главное, добраться до пай-ваев, дальше все пойдет как по маслу. Тогда макуши могут отправляться домой. Думаю, они не разграбят наших запасов. Здесь нет ничего такого, на что бы они позарились.
- А не взять ли нам с собой Розу, чтоб она служила переводчиком?
- Да, надо бы взять. Я ей скажу.
К вечеру было готово все, кроме весел. И едва наступила благословенная тьма, Тони и доктор Мессингер сбросили перчатки и сетки, действовавшие им весь день на нервы, и затребовали Розу на ту половину лагеря, где они спали и ели.
- Роза, мы решили взять тебя с собой вниз по реке. Ты нам нужна, чтоб объясняться с мужчинами. Поняла?
Роза молчала; на лице ее, освещенном снизу стоявшим на ящике фонарем, ничего не отразилось; тень от высоких скул скрывала глаза; прямые, рваные космы, редкая вязь татуировки на лбу и губах, бочкообразная фигура в засаленном ситцевом платье, коричневые ноги колесом.
- Поняла?
Она снова промолчала; казалось, она всматривается в темную чащу поверх их голов, но глаза ее крылись в тени.
- Дослушай, Роза, все женщины и четверо мужчин останутся здесь в лагере. Восемь человек поплывут на лодках до деревни пай-ваев. Ты поедешь на лодке. Как только мы придем к пай-ваям, ты и восемь мужчин вернетесь на лодках назад в лагерь. И потом все вместе назад к макуши. Поняла? Наконец Роза заговорила:
- Макуши не ходить с пай-вай.
- Я вас не прошу ходить с пай-ваями. Ты и мужчины дойдете с нами до пай-ваев, а потом вернетесь к макуши. Поняла?
Роза подняла руку и очертила в воздухе круг, охватывающий лагерь, дорогу, по которой они пришли, и широкие просторы саванны позади.
- Макуши там, - сказала она. Потом подняла другую руку и махнула в сторону далекого края, лежащего где-то вниз по течению реки. - Пай-вай там, - сказала она. - Макуши с пай-вай не ходить.
- Послушай, Роза. Ты разумная, культурная женщина. Ты прожила два года с черным джентльменом мистером Форбсом. Ты любишь сигареты...
- Да, дай сигарета.
- Ты поедешь с мужчинами в лодках, и я дам тебе много-много сигарет.
Роза безучастно смотрела перед собой и молчала.
- Послушай. С тобой едут твой муж и еще семь мужчин они не дадут тебя в обиду. Как же мы будем разговаривать с мужчинами без тебя?
- Мужчина не ходить, - сказала Роза.
- Разумеется, мужчины пойдут с нами. Вопрос только в том, пойдешь ли ты?
- Макуши с пай-вай не ходить, - сказала Роза.
- Господи, - устало сказал доктор Мессингер, - ладно поговорим об этом утром.
- Дай сигарета...
- Мы попадем в хороший переплет, если она не пойдет.
- И еще в лучший, если никто из них не пойдет, - сказал Тони.
Назавтра лодки были готовы. К полудню их спустили на воду и поставили на прикол. Индейцы молча занялись приготовлением обеда. Тони и доктор Мессингер ели язык, вареный рис и консервированные персики.
- С запасами все в порядке, - сказал доктор Мессингер, - нам их хватит по меньшей мере на три недели, а мы доберемся до пай-ваев за день-два, не больше. Выходим завтра
Ружья, рыболовные крючки и рулоны ситца - жалованье индейцам - они оставили в деревне.
Но у них было с собой еще с полдюжины ящиков с "обменным фондом" для использования на последующих стадиях путешествия. По местной системе цен нога кабана стоила пригоршню дроби или двадцать ружейных пистонов; за упитанную птицу требовали бусы.
Около часа, когда с обедом было покончено, доктор Мессингер призвал Розу.
- Завтра выходим, - сказал он.
- Да, прямо сейчас.
- Передай мужчинам, что я сказал тебе вчера вечером. Восемь человек едут в лодках, остальные ждут здесь. Ты тоже едешь в лодке. Все эти запасы грузятся в лодки. Передай это мужчинам.
Роза ничего не сказала.
- Поняла?
- Мужчина не ходить лодка, - сказала она. - Наша вся ходить туда, - и она указала рукой на тропинку, по которой они пришли.
- Завтра-послезавтра мы ходить назад деревня.
Последовала долгая пауза, наконец доктор Мессингер сказал:
- Скажи мужчинам, пусть идут сюда... Не имеет смысла им угрожать, сказал он Тони, когда Роза, переваливаясь, пошла к костру. - Народец они чудной и боязливый. Если им угрожать, они перепугаются и удерут оставив вас на мели. Не беспокойтесь, я сумею их убедить.
Они видели, как Роза что-то говорила у костра; но никто из индейцев не сдвинулся с места. Передав поручение, Роза тоже замолкла и уселась на корточки, положив к себе на колена голову одной из женщин. Она искала у подруги вшей, когда доктор Мессингер, призвав ее, прервал это занятие.
- Надо подойти к ним, поговорить.
Некоторые индейцы лежали в гамаках. Другие сидели на корточках; набрав земли, они засыпали ею костер. Они уставились на Тони и доктора Мессингера щелочками свинячьих глазок.
Только Роза осталась безразличной; она отвернулась и вся ушла в работу, ее пальцы деловито шныряли, извлекая из волос подруги вшей и давя их.
- В чем дело? - спросил доктор Мессингер. - Я тебя просил привести мужчин. Роза молчала. - Значит, макуши трусы. Они боятся пай-ваев;
- Все маниок, - сказала Роза, - надо ходить копать маниок. А то будет плохой.
- Послушай. Мне нужны мужчины на одну-две недели. Не больше. Потом конец, они могут идти домой.
- Пора копать маниок. Макуши копать маниок до большой Дождь. Мы ходить сейчас домой.
Мессингер и Тони вскрыли один из ящиков и разложили товары на одеяле. Они выбирали эти вещи вместе в дешевой лавке на Оксфорд-стрит. Индейцы в полном молчании следили за демонстрацией. Из ящика появлялись бутылочки духов и пилюль, яркие целлулоидные гребенки, утыканные стекляшками, зеркала, перочинные ножи с узорными алюминиевыми ручками, ленты, ожерелья и более солидный обменный товар в виде топоров, мелких патронных гильз и плоских красных пороховниц с черным порохом.
- Дай мне, - сказала Роза, выбрав бледно-голубую розетку, сувенир лодочных гонок, - дай мне, - повторила она, покапав на ладонь духами и вдыхая их запах.
- Каждый, кто пойдет на лодках, может взять три вещи из этого ящика.
Роза монотонно отвечала:
- Макуши прямо сейчас копать маниок.
- Ничего не получается, - сказал доктор Мессингер, потратив полчаса на бесплодные переговоры. - Придется пустить в ход мышей. Я хотел попридержать их для пай-ваев. Жаль. Но вы увидите, против мышей им не устоять. Я индейцев знаю как свои пять пальцев.
Мыши обошлись довольно дорого: в три шиллинга шесть пенсов штука, и Тони живо вспомнил, какой конфуз он пережил в отделе игрушек, когда мышей запустили по полу.
Мыши немецкого производства размером с крупную крысу были весьма броско расписаны зелеными и белыми пятнами; у них были выпученные стеклянные глаза, жесткие усы и кольчатые бело-зеленые хвосты; мыши передвигались на скрытых колесиках, и при беге внутри корпуса у них звенели колокольчики. Доктор Мессингер вынул одну мышь из коробки, развернул папиросную бумагу и подержал игрушку для всеобщего обозрения в воздухе. Аудитория следила за ним затаив дыхание. Тогда он завел мышь. Индейцы заметно насторожились.
