— А вам что важней: разговоры или дело? — спросил Петров.
— У меня в иные дни дверь в кабинет не закрывается. Приходят ребята, инженеры, с высшим образованием, говорят: мы имеем право — и действительно, они имеют на это право…
— Правильно, — согласился Петров. — Они имеют право, но к этому личные данные надо иметь. Вы представьте армию. Там точная регламентация. Каждый офицер через три года службы может получить очередное звание. Лейтенантами становятся в двадцать лет. Следовательно, через двадцать один год все лейтенанты — генералы. Каждые двадцать один год у нас миллион новых генералов, а еще через семнадцать лет — миллион маршалов, а учитывая, что средняя продолжительность жизни в стране все возрастает, представляете — одновременно будут служить несколько миллионов генералов и маршалов…
Члены парткома не выдержали и заулыбались,
— У меня вопрос к товарищу Петрову, — сказал предзавкома Фидяшин. — Я вот тут познакомился с вашим анализом предварительным. Вы что, считаете, что дирекция и партком ошиблись, выдвинув молодого, способного инженера Прокопенко?
— Да, считаю, что ошиблись, — сказал Петров.
— Ну хорошо, допустим, что ошиблись, а за что снимать? Как вы себе это представляете? Какая формулировка? За психологический климат? У нас так легко людьми не бросаются, товарищ Петров.
— Да просто товарищу Петрову не нравится Прокопенко, вот и все! — выкрикнул Самсонов.
— Я этого не утверждал, — сказал Петров. — Скорее, наоборот: по-человечески Прокопенко мне больше нравится, чем не нравится. Мне симпатична его напористость, чувство долга, знание технологии производства. У него даже есть своя система, но эта система порочна, потому что она исключает человека как личность.
— А почему молчит начальство? — спросил Байков. — Насколько я помню, мы Прокопенко рекомендовали по предложению секретаря парткома. Что он скажет?
Прокопенко посмотрел в сторону директора. Тот сидел задумавшись.
— Я скажу, — встал Константинов. — Мы друзья с Прокопенко, я его поддерживал, потому что верил и продолжаю верить. И если у Прокопенко сегодня есть ошибки, я вместе с ним несу за них ответственность. Я внимательно изучил предложенный нам анализ, беседовал с Прокопенко и вот что хотел бы сказать. Мы много слов говорим о человеке, все от человека и все для человека. Я сам на каждом совещании привожу факты, отрадные факты. Мы каждый год увеличиваем количество квартир, построен заводской профилакторий, решили проблему детских садов, яслей. Но грош цена будет нашим успехам, если всем вроде бы должно быть хорошо, а каждого в отдельности что-то жмет. И надо хотя бы понять — почему? Сегодня взяли окончательный расчет две девушки, из наших потомственных династий. И боюсь, что их дети уже никогда не придут на завод. И вот разобраться в этих человеческих потерях для нас самое важное, потому что процесс этот может стать необратимым. Я согласен с товарищем Петровым, что система руководства, которая исключает человека, порочна. Поэтому, если думать о будущем, не только о будущем цеха, но и о самом Прокопенко, как это ни горько, его надо освобождать от должности начальника цеха. Если нет других предложений, приступим к голосованию. Кто за то, чтобы рекомендовать администрации освободить товарища Прокопенко от занимаемой им должности? Прошу голосовать.
Подняли руки Борис Чернов, потом Байков, потом Константинов, потом Людмила Ивановна.
— Кто против? — спросил Константинов.
Подняли руки все остальные, кроме Басова.
— Кто воздержался?
Басов медленно поднял руку.
Петров опустил голову, все остальные обернулись в сторону Басова.
После парткома Петров и Константинов шли вместе.
— Как ты считаешь… — начал Константинов.
— Как я считаю, я уже высказал, — резко сказал Петров. — Мы же вам дали точный прогноз. Ну, в первое время вы, конечно, доберете потерянное за счет сверхурочных, суббот, штурмов. Боже мой, какую нервотрепку вы устроите людям! И потом все равно все завалится и вы его снимете, так зачем же ждать?
— Предположим, Прокопенко плохой начальник, — с усилием согласился Константинов.
— Да не плохой, он обыкновенный, он исполнитель…
— А Кашкин?
— Как будто ты сам не знаешь! Обидно, что он двадцать лет на заводе и вы его используете как затычку. Да если бы его вовремя подтолкнуть учиться, он бы сейчас был директором завода, да еще каким директором! У него талант руководителя. Ну, что ты морщишься? Да, талант. Это редкость. Это надо беречь и лелеять. Меня можно учить всю жизнь живописи, но я никогда не напишу «Утро стрелецкой казни», нет у меня к этому таланта, и руководителем хорошим тоже не буду, даже если у меня будет три высших образования… А-а… — Петров махнул рукой. — В конце концов, вам решать. Извини, я должен зайти в цех.
— Не ходи, — сказал Константинов. — Не мешай, у них вроде все налаживаться стало.
— Ну так разладим, — сказал Петров и зашагал в сторону сборочного цеха.
Петров стоял рядом с Татьяной в цехе.
— Я тебя просила не приходить, — сказала Татьяна.
— А я не к тебе, — ответил Петров. — Это объект моей работы,
Татьяна продолжала работать. Петров продолжал стоять рядом.
— Чем партком-то закончился? — спросила Татьяна.
— Проиграл я, кажется.
— Ничего, — утешила Татьяна. — В другом месте выиграешь.
— Я тебя подожду до конца смены.
— Нет. — Татьяна была непреклонна.
— Не дури, — попросил Петров.
Татьяна отложила деталь, встала, пошла к телефону и набрала номер.
— Федор?… — сказала она. — Ты чего делаешь? Да, смена кончится через сорок минут… Хорошо… Тогда у проходной.
Петров молча вышел из цеха.
Директор завода Басов сидел у себя в кабинете за столом, что-то записывал в календаре, потом включил селектор.
— Вика, попросите ко мне Петрова, пожалуйста!
Голос Вики ответил через селектор:
— Иван Степанович, Петрова сегодня не будет. Он был утром, отметил командировки и заказал билеты.
— В Москву, что ль, билеты-то? — спросил Басов.
— В Москву.
— Так, — сказал Басов.
— Может, разыскать его?
— Не надо, — ответил Басов.
В номере гостиницы Петров укладывал чемодан, Потом подошел к телефону, набрал номер. Раздался стук в дверь.
— Пожалуйста, Елкину Таню, — попросил Петров.
— Кто спрашивает? — раздалось из трубки.
— Петров.
— Она передает, что она занята, — ответили в трубке.
— Понятно, — сказал Петров.
В дверь снова постучали.
— Да, заходи, садись.
— Я как-то не заметил, когда мы с тобой перешли на «ты», — сказал Басов входя.
— Но все еще впереди, присаживайтесь.
Басов подошел к столу, вынул бутылку коньяку и лимоны.
— Спасибо! Я пришел поблагодарить вас. В общем я очень до-волен результатами исследований. Мы написали письмо в институт с благодарностью вам и Бурцевой.
— Спасибо! — сказал Петров.
— Вчера после парткома мы много говорили с Константиновым. И вот пришли к каким выводам. Завод — живой организм. Технология меняется. Одни люди приходят, другие уходят. Значит, нужны новые исследования.
— Нужны, — ответил Петров.
— Значит, нужна постоянная лаборатория, — сказал Басов.
— Да, хорошо бы. Многие заводы уже имеют подобные службы, — ответил Петров.
— А вы не могли бы порекомендовать нам на начальника лаборатории толкового и профессионального парня?
— Толковый к вам не пойдет!
— Почему? Завод большой, перспективы огромные, работа будет интересной.
— Работы, конечно, много, а платить-то будете рублей сто восемьдесят? А толковый по нынешним временам уже знает себе цену, да и вы ее знаете.
— А вы сколько в Москве получаете?
— Сто семьдесят.
— А квартиру дали?
— Снимаю пока.
— Еще десять лет будете снимать, если кооперативную не построите. А у нас получите года через два, а может быть, и раньше. А зарплата — это не проблема. Будет дело — будем платить двести пятьдесят.
— Иван Степанович! Похоже, вы меня вербуете? — сказал Петров.
— Раскрываю перспективы. А потом я думаю, что каждый человек хоть раз в жизни должен сделать что-то свое… с нуля. Не каждому выпадает такое счастье. А мы могли бы дать вам возможность создать собственную лабораторию. Нам как раз сейчас нужен такой дельный и прямой человек, как вы, — ответил Басов.
— Но сейчас мне легко быть прямым. Я от вас независим. Неизвестно, как бы я себя вел, если бы вы были моим начальником.
— Это никогда не известно. Но я бы рискнул.
— Ну тогда для начала скажу вам, что думаю о вашем поведении на парткоме, — начал Петров.
— Хорошо, ну, допустим, освободили бы мы Прокопенко, — возразил Басов.
