- С деревянной, с деревянной!.. Любви, которая сплетает в один венок...
Динь!.. Динь!..
- О судьба, за что ты приковала меня к этому проклятому месту, как Прометея! Кто там?
Двери отпираются.
- Уж вы извините, я не так сказала... Не керосину мне нужно, а касторового масла...
- Ладно, ладно, хватит! Где деньги?
- Вот они! Хозяйка меня так ругала...
- Хватит! Замолчи!
Слышно, как открывают шкафы, переставляют какие-то мелкие предметы, затем снова скрежещет засов, и юноша возвращается.
- А где моя помада? - требовательно напоминает молодая особа.
- Сию минуту!.. Пламенные стрелы мучительной любви, которая сплетает в один венок тернии с цветами...
Динь! Динь! Динь!
- О, муки! О, пытка! - вопит молодой человек, снова бежит к двери и отпирает ее.
- Римской ромашки, только побыстрей!
- Молчать! Еще приказывать мне будешь!
- Вы тут, пожалуйста, поменьше говорите, а давайте поскорее ромашку, ребенок болен.
- Довольно! Не захочу - и не дам.
- Не дадите, так я полицейского позову. Тоже нашелся...
- Бери и убирайся прочь, бездельник!
Дверь снова на запоре.
- Ну и что, что ты скажешь мне, Мария? - спрашивает обладатель завитой головы, возвращаясь поспешно обратно.
- Дайте мне тополевую помаду.
- Дам, дам! Но мое признание?
- Все это ни к чему, у вас ничего нет.
- Мария, согласись только, и я положу к твоим стопам все сокровища мира! Как только я окончу практику, мы покинем этот исполненный корысти город и упорхнем в какой-нибудь уединенный провинциальный уголок; там я открою собственное дело...
Динь! Динь! Динь!
- О Фердзя! О проклятый Фердзя! Почему ты не приходишь, чтобы освободить меня от этих дантовских оков? - жалуется юноша, снова устремляясь к двери.
В это мгновение кто-то стучится в нашу комнатку; девушка открывает дверь и говорит вполголоса:
- Сейчас, Фердзя, сейчас... Я только на минутку задержусь, у меня вышла вся помада...
- Черт его дери! Я тебе дам сколько захочешь, только не томи меня, слышишь?
- Сию минутку!
- ...Открою дело, - продолжает меланхолический юноша, возвратившись, и тогда, на лоне божественной природы...
- Помаду дайте, помаду! - кричит, топая ножкой, ангельское создание.
- Разрешите, дражайшая!.. На лоне божественной природы, вдали от недружелюбных...
- Помаду! Помаду!
- Вдали от недружелюбных взглядов, завидующих нашему счастью...
Динь! Динь! Динь!
- О, небо! - взывает несчастный влюбленный и рысью мчится к двери.
- Чего тебе, негодяй?
- По... по... жа... жа... луй-луйста...
- Что?.. говори, не то я тебя сейчас на мелкие куски изрублю!
- По-по-пожа...
Дверь в каморку приоткрывается.
- Маня, я ухожу! - доносится сердитый голос.
- Кто там? - кричит влюбленный... - Панна Мария!.. Где она? Боже! О, тень матери моей!.. Этот мерзавец еще обворует мою аптеку! Чего тебе надо, посланец ада?
- По... по... пожа... луйста...
- Чего тебе? Говори, не то убью!
- О-го... го... ппо... по...
- Чего, чего?
- О... по-го... делетидок!
- Оподельдок?.. Здесь кроется какая-то адская интрига... Где деньги? Кто прислал тебя, чудовище?
- Ттот... пан, что... у... у... во... рот...
- А-а-а... Это он!
Юноша бежит к воротам, останавливается у лестницы и кричит вслед поспешно садящейся в санки паре:
- Фердинанд! Мария!.. О Мария! Вы изменили мне!
- Нельзя так орать по ночам, весь город разбудите, - раздается в это мгновение строгий голос с угла.
Юноша обернулся, взглянул, отскочил, подобно молодой антилопе при виде тигра, и, задвигая засов с энергией, полной отчаяния, прошептал:
- Вот какой у меня сочельник... вот какой сочельник у сироты! Боже!.. Боже!.. Разве я могу назвать тебя милосердным?..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
О люди! Что такое подлинные несчастья простого народа перед сознанием несчастья, которым озарены возвышенные натуры?
ПРИМЕЧАНИЯ
СОЧЕЛЬНИК
Рассказ публиковался в газете "Курьер варшавски" в конце 1874 года и начале 1875 года.
