справился и с этим — я была не в состоянии из-за частой тошноты, слабости и какой-то общей неустроенности. Ведь о наших отношениях мы так и не поговорили. Понимаю, он берег меня, защищал от дополнительных стрессов, но… Несмотря на то, что каждый день я понимала, как счастлива просто быть рядом с ним, не хватало ясности. Однажды Алекс предложил узаконить отношения, но как-то вскользь, мимоходом. И я снова сделала это — отказала и нагрубила. Потом, лежа в постели, кусала губы и сожалела. Мы уже это проходили — не нужно его обижать, могу потом пожалеть.
Месяца через полтора после рождения Марисы все стало постепенно налаживаться. Я почувствовала себя заметно лучше и смогла заниматься малышкой. Мама жила с нами постоянно, а думать и страдать об отношениях не было ни времени, ни сил. Со временем я поняла, что и желания больше нет. Мы живем вместе, у нас чудесная дочка — что еще нужно? Как только я пришла к этому очевидному выводу, наше общение с Алексом само по себе стало более естественным и непринужденным. Я перестала искать подтекст или намеки в его подарках и сюрпризах, расслабилась по поводу своего внешнего вида после родов, но на всякий случай наняла тренера. Спустя еще короткое время в нашей повседневности появились шуточки, поддевки, легкий флирт и долгие многозначительные взгляды. Поймала себя на том, что жду его из офиса каждый вечер — да, ему пришлось вернуться к делам бизнеса, в том числе и того, который теперь официально принадлежит мне. Иногда я стала задумываться о меню на ужин, чтобы непременно порадовать отца моего ребенка. И он, кажется, чувствовал это — был ласковым, внимательным, заботливым. И никогда не уставал возиться с Марисой. А мое сердце буквально таяло от этого…
Однажды, когда Александр уже два дня как уехал в командировку, в мою спальню пришла миссис Данни. Чудесная женщина, которая занималась всеми нашими бытовыми заботами. Мне лично Анхерт не разрешал брать в руки ничего тяжелее детской бутылочки.
— Оливия, к вам пришли. Если я не ошибаюсь это отец Александра. Могу сказать, что вас нет.
— Не нужно, — прошептала я вмиг севшим голосом. — Посмотрите за Марисой пока.
Я буквально побежала вниз, в гостиную. Зачем он пришел? Никто из Анхертов ни разу не приходил сюда, как и мои отец с братом. Что-то случилось? Что?! Я была уже очень близка к панике, но перед дверями притормозила и смогла заставить себя войти как положено.
— Добрый день, мистер Анхерт, — я же вежливая.
На правах хозяйки я присела во главе стола, и неопределенно кивнула гостю. Пусть сам выберет, какое место ему по душе.
— Добрый, Оливия. Отлично выглядишь.
Он и, правда, рассматривал меня так, будто съесть собирался.
— Хотите кофе, — попыталась тоже быть милой.
— Нет, спасибо. Я хотел поговорить. Это не займет много времени. Ты же умная девочка, помнится.
Я моментально напряглась от его снисходительного тона. К чему он ведет?
— Хорошо, — проигнорировала я сомнительный комплимент. — У меня мало времени.
Он наконец-то сел. Прямо напротив меня. Стол не казался мне таким уж длинным, но Анхерт-старший умудрился впиться в меня взглядом так, будто между нами не было этих двух метров.
— Оливия, ты должна расстаться с моим сыном.
— Я должна? — опешила от такой постановки вопроса.
— Пойми, ты ломаешь ему жизнь. Ему нужен официальный брак с подходящей женщиной. Ваше сожительство, орущий младенец — это все не для него. Он быстро устанет от этого. Будь мудрой — уйди первой.
— Вы вообще в курсе, что орущий младенец — это ваша внучка? — холодная ярость начала тихо подниматься во мне. — Серьезно предлагаете мне лишить ее отца?
— В курсе. И ничего такого не предлагаю. Разумеется, он будет содержать вас. Наверное, даже общаться. Но у него должна быть возможность создать нормальную семью.
— Нормальную?! — почти выкрикнула я и вскочила со стула. — А мы с Марисой ненормальные, получается?
— Неподходящие, — отрезал Анхерт и встал. — Подумай об этом. Он уже бросил из-за тебя невесту, перестал общаться с семьей, потерял многие карьерные и бизнес-перспективы.
— Если он так решил, наверное, мы ему дороже это всего? Подумайте об этом.
Я ушла, даже не попрощавшись, и ничего не сказала Алексу о визите его отца. А сама действительно долго думала о случившемся. Я, конечно, понимала, что неспроста не видела никого из Анхертов с тех пор, как съехалась с Александром. Но и подумать не могла, что дед моей дочери вот так бесцеремонно заявится и потребует освободить сыночка от оков обязательств. Нет уж! Беременела я не одна, почему теперь речь идет о загубленных перспективах только для Александра?
Но Анхерт каким-то образом узнал о визите родителя. Извинился, сказал, что я все правильно сделала. Добавил, что переживать о произошедшим не стоит. Не смогла не спросить, правда ли, что он разругался с семьей и пожертвовал чем-то ради совместного воспитания ребенка.
— С семьей почти не общаюсь. И не буду, пока они не признают за мной право делать личный выбор. Все остальное из области папиных ожиданий. Меня моя жизнь почти полностью устраивает на данный момент.
— Почти? — затаила дыхание, боясь услышать ответ.
— Хочу назвать тебя женой. Идиотизм, согласен, — Алекс неуверенно улыбнулся мне. — Но ничего не могу с собой поделать. Влюбился в тебя с первого взгляда и люблю с тех пор, чтобы ни происходило с нами. Или между нами…
Он замолчал, а я вдруг остро поняла, что это может быть нашим последним шансом. Я уже отказала ему дважды, и большая удача, что Анхерт вернулся к этой теме еще раз.
— Я тоже тебя люблю, — проговорила тихо, потупив взгляд. — И рада, что это взаимно. И что ты нашел в себе силы сказать это. И предложил быть вместе еще раз…
Мне даже не нужно было смотреть на Александра, чтобы понять, какую бурю эмоций вызвали в нем мои слова. Неужели не догадывался? Все же посмотрела на него — на лице полное смятение и недоверие во взгляде. И, кажется, он онемел от моих откровений.
— Выходит, я не единственный идиот здесь? Да, Лив?
Строго проговорил и направился в мою сторону. Хотелось сбежать, но я замерла на месте, ожидая заслуженного порицания. Но ничего такого не последовало. Алекс подошел вплотную, посверлил меня возмущенным взглядом, а потом достал из кармана бирюзовую коробочку.
— Выйдешь за меня? — почти прорычал.
— Да, — с трудом прошептала, голос вмиг сел.
А чтобы Алекс не посчитал это за нерешительность или нежелание, сама
