Сверху несется звук вроде человеческого лая, потом ухает сова. Массажистка Анна кидает свой собственный вопль во тьму.
— Откройте. — Она визжит, кидаясь к двери черного хода, бухаясь в нее мощным плечом, колотя кулаками.
Мистер Сэмюэл устремляется к ней властно, хотя и не теряя изящности манер.
— Но это инвалид, поймите. — Он объясняет. — Сиделка, по-видимому, снова укусила его за палец. Вы бы точно также поступили, уверен, вздумай вдруг кто-нибудь из клиентов зажать вам рот рукой.
Друг Анны, Алекс, кричит:
— Иди сюда! В машину, Анна. Тут опасно!
Мистер Сэмюэл, взяв ее под локоть, подталкивает к машине.
— Ну вы-то тут при чем? Отправляйтесь домой, забудьте даже думать.
Массажистка, при всей своей корпулентности и мощи, проявляет, увы, весьма слабую нравственную стойкость. Она разражается рыданиями, заливаясь, как дитя, друг же ее Алекс, моляще постреливая из-под шелковой косынки густо подведенными глазами, поставив домиком тоненько рисованные брови, тянет к ее лицу жилистую руку.
— Идем в машину, Анна, — молит он, с горькой укоризной глядя на мистера Сэмюэла.
Анна набрасывается на мистера Сэмюэла:
— С каких это пор вы тут секретарь? Виктор Пассера у них секретарем с самого июня!
— Умоляю вас, — говорит мистер Сэмюэл. — Я отнюдь не утверждаю того, что он не секретарь. Я говорю всего лишь, что я секретарь в данной резиденции. Здесь я даже не знаю, сколько вообще секретарей. Виктор — один из многих, и лишь по случайному совпадению из-за совещания его с бароном и баронессой Клопшток вам пришлось томиться перед домом в такую непогоду. Да, не повезло. Езжайте-ка домой. Музычку поставьте.
— Но все будет хорошо? — спрашивает Анна. Алекс уже влез в машину и ждет ее. Анна садится к нему, кладет руку на руль, но без уверенности. Смотрит на Алекса, ожидая указаний. Мистер Сэмюэл тем временем, изящно-озабоченный, успел юркнуть к черному ходу и теперь подбирает ключ.
Парочка в машине смотрит на него, он им бросает прощальный взор, после чего преспокойно запирает перед ними дверь. И тогда они трогают с места, едут по длинной аллее, по виляющему въезду, мимо лужаек, которые летом, зелено сияя, льнули с одной стороны к синеве плавательного бассейна, а с другой — к пруду с кувшинками, к мудрено выстриженным тисам, к фонтанам, к запущенному розовому саду. За спинами у них, там, сзади, за стеною мрака, мерцает дом — узкими щелями пунктиром по всему тылу, а уж за домом, дальше, в совсем далекой тьме, земля террасами спускается к Женевскому озеру, где зачалены лодки, где к дальнему гористому берегу, дрожа, бежит вода. Все это оставляя позади, зеленый автомобильчик приближается к сторожке. Анна жмет на гудок. Тео стоит, теперь тепло укутанный, по-видимому предуведомленный; он отпирает и широко распахивает ворота.
Когда они добрались до шоссе, исчезли там с глаз прочь, он возвращается в сторожку и записывает номер автомобильчика в блокнот, предусмотрительно оставленный в прихожей.
Жена стоит рядом в своем халатике.
— Ты это зачем? — спрашивает она.
— Не знаю, Клара. Но поскольку меня предупредили, что работать придется всю ночь, а сменщика не будет, я записываю все номера. Не знаю, Клара, правда, сам не знаю зачем.
Вырывает листок, комкает, бросает в огонь камина.
— А что такое со сменщиками? — спрашивает Клара. — Где Конрад, где Бернард, где Жан-Альбер, где Стивен? И почему они Пабло не пошлют, что ему там с ними делать в доме? Я ужасно сплю, и как я могу спать?
— Я человек простой, — говорит Тео, — от твоих снов меня в дрожь кидает, но бог с ними, с твоими снами, не до них теперь, а что-то будет, чует мое сердце. Баронесса не по правилам играла, вот все из-за чего. И как же это она себя допустила до погибели? Говорят, всего-то год назад прекрасная была собою женщина. Всем нравилась.
— Она волосы раньше подсеребряла, не то прядями высвечивала, — шепчет Клара. — И зачем было менять стиль? Зачем вдруг этот натуральный вид понадобился? Наверно, с кем-то искренней быть захотелось.
— Ты не пугайся, Клара. Ты не бойся.
— Все это правда, что я говорю, Тео. Она сразу, вдруг переменилась. Я же тебе показывала в журналах, в лыжном таком костюмчике. Правда, изумительная была?
— Ложись спать, Клара. Я говорю, иди ложись.
— А можно, я радио включу, ради компании?
— Хорошо. Только потише. Нас, понимаешь, тут не для того держат, чтобы мы получали удовольствие.
Тео выходит из своей двери, потому что другой автомобиль, посверкивая фарами, близится к воротам.
Шофер высовывает голову, пока Тео отпирает ворота, но Тео заговаривает первым, очевидно узнав того, кто сидит на заднем сидении.
— Ваше превосходительство принц Евгений, — почтительно произносит Тео.
Губы шофера шевелятся, но в глазах стоит то ли усталость, то ли скука.
— Я точно знаю — их дома нет, — говорит Тео. — А ожидали они ваше превосходительство?
— Да, — звучит ответ из темноты.
— Сейчас в большой дом позвоню. — Тео бросается в сторожку.
— Трогай, — говорит шоферу принц Евгений. — Что его ждать? Все это чушь собачья. Я сказал Клопштоку, что загляну после обеда, и я заглядываю после обеда. Мог бы, кстати говоря, предупредить швейцара. — А машина тем временем уже на повороте к дому.
Листер ждет у входа. Сбегает по ступенькам к большой машине в ту секунду, когда шофер открывает дверцу для принца Евгения.
— Барон с баронессой в отсутствии, — говорит Листер.
Принц Евгений уже вылез и разглядывает Листера.
— А вы кто такой? — спрашивает он.
— Прошу прощения, ваше превосходительство, что я в партикулярном виде, — говорит Листер. — Я Листер, дворецкий.
— А с виду государственный секретарь.
— Благодарю вас, сэр.
— Это не комплимент, — говорит принц. — Что это вы такое мне говорите тут — в отсутствии? Утром я видел барона, он просил заглянуть после обеда. Меня ждут.
Он идет по ступеням, Листер — за ним, и так оба входят в дом. В холле принц кивает на дверь библиотеки, откуда летят голоса:
— Идите же, доложите обо мне. — И начинает расстегивать пальто.
— Ваше превосходительство, приказано ни под каким видом не беспокоить. — Листер обходит принца, становится спиной к библиотеке, как бы обороняя вход. Он прибавляет: — Дверь заперта изнутри.
— Да что же там такое происходит?
— Совещание, сэр, с одним из секретарей. Тянется уже несколько часов и продлится, вероятно, до глубокой ночи.
Принц, пухлый, с бледными щеками, решает не снимать пальто и осведомляется:
— А чей секретарь — его? ее?
— Джентльмен, о котором в данном случае идет речь, служил секретарем при обоих, сэр, последние пять месяцев — почти.
— О всемогущий боже, лучше убраться отсюда! — вздыхает принц Евгений.
— Так бы я и поступил на вашем месте, сэр. — И Листер направляет стопы принца к парадной двери.
— Утром, по-моему, был барон как барон. — Принц на пороге оборачивается к Листеру. — Он только что вернулся из Парижа.
— Весь день, по-видимому, были телефонные переговоры, сэр.
— Казалось, он совсем не ждал беды.
— Никто из них не ждал, ваше превосходительство. Совершенно были к ней не подготовлены. Отдали себя, увы, на волю предопределения.
— Вы говорите, как государственный секретарь в Ватикане.
— Благодарю вас, сэр.
— Это не комплимент. — Принц, застегивая пальто, выходит в ночь. Листер придерживает распахнутую дверь. Перед тем как по ступеням сойти к машине, принц спрашивает: — Вы полагаете, что-то случится, Листер?
— Да, сэр. Прислуга вся готова.
— Листер, в случае дознания не стоит, знаете ли, поминать про мой ночной визит. Заехал и заехал. Визит случайный, запросто, соседский. Совершенно несущественный визит.
— Разумеется, ваше превосходительство.
— Я, кстати, не превосходительство, я высочество.
— Ваше высочество.
— Таким большим и слаженным штатом прислуги, как вы тут, мало кто может похвастаться. В Швейцарии это прямо-таки редкость. И как барону это удалось?
— Деньги, сэр, — говорит Листер.
Голоса, взбудораженные, спутанные, неразборчивые, рвутся из библиотеки.
— Мне нужен дворецкий, — говорит его высочество. Вынимает карточку, протягивает Листеру. Кивнув на дверь библиотеки, он говорит: — Когда все это кончится, понадобится место, милости прошу ко мне. Кое-кому из других слуг я тоже был бы рад.
— Едва ли мы станем снова наниматься, сэр, однако же огромное спасибо за предложение. — Листер сует карточку в бумажник, который вынул из жилетного кармана.
— А повар? Такой чудесный мастер. И он освободится?
— У него тоже свои планы, ваше превосходительство.
— Конечно, поднимется скандал. Он, по-видимому, отлично вам платил за вашу службу.
— За наше молчание, сэр.
Сверху слышен вой и стучат ставни.
— Это тот, на чердаке, — говорит принц Евгений.
— Печальный случай, сэр.
— И все ему достанется.
