Дня через три после того, как мальчики и Анджелина устроились на новом месте, их навестил вождь Деникази. Поначалу старик сказал только, чтоб спокойно пользовались и этим домом, и землями чипеуэев. В ответ (это придумал Эуэсин) мальчики пообещали отдавать чипеуэям четверть добычи ондатры и бобра - они ведь хорошо понимали, как сейчас нуждаются чипеуэи. Если Деникази и был благодарен, он ничего не сказал им прямо.
- Когда месяц народится, поедете на Север, в тундру? - спросил он. Каноэ белых не берите. Нехорошие. Тяжелые очень. У элдели каноэ берите. Я сказал.
- По-моему, это значит, он хочет дать нам чипеуэйские каноэ, - объяснил Эуэсин, переведя слова вождя. - Если так, нам повезло. Их каноэ самые лучшие во всем северном крае. Они из бересты. Маленькие, легкие.
- Слушай, Эуэсин, - сказал Джейми, - скажи ему про полицию, что меня искать будут. Пускай знает. Вдруг полиция через эти места поедет!
Эуэсин перевел слова Джейми; суровое лицо старика неожиданно осветилось чем-то вроде усмешки. Он вдруг разразился длинной речью:
- Говорят, белая полиция, они знатные ездоки. У-у! Да только где им с моими равняться. Они по широким дорогам ездят, по большим рекам и озерам. А мои такими дорогами ездят, какие один олень видел. Элдели покажут вам тайные пути, и пускай тогда белые люди вас ищут. Состарятся, зубы потеряют, а никого не отыщут, одних чаек да белок. У-у! Я для них обманных следов понаделаю, как матерый волк.
Настал апрель. Он принес с собой первые признаки оттепели, что начнется в мае. Горячей грело солнце, длинней становились дни. Ребята расставили на болотах и топях капканы; вскоре дом Кэсмира украсили гирлянды из ондатровых и бобровых шкурок. Снова жизнь вошла в колею. Сейчас мальчикам приходилось не так трудно, как зимой: участки, на которых они расставили капканы, были куда меньше. Теперь хватало времени и на то, чтобы поболтать, даже чтобы изредка навестить своих старых приятелей кри на озере Танаут. Кри все время были настороже, но до сих пор не подметили ни единого знака, что в их краях появились чужаки.
Чем ближе подходило время весеннего таяния, тем меньше мальчики боялись полицейского патруля. Они знали, что с середины мая до середины июня, в пору, когда вскроются реки и подтает лед на озерах, с юга никому сюда не добраться ни на собаках, ни на лодках. А к тому времени, как реки очистятся ото льда, ребята уйдут уже далеко на север и им не страшны будут никакие преследования.
Но Джейми нашел новый повод для беспокойства. Несколько раз Питъюк ухитрялся обойти свои канканы куда быстрей товарищей, причем приносил меньше ондатры. И в этих случаях, когда Джейми и Эуэсин возвращались домой, оказывалось, что Питъюк с удовольствием хлопочет по хозяйству, занимается каким-нибудь чисто женским делом. Однажды он, повязавшись вместо фартука старым мешком из-под муки, перетирал вымытые Анджелиной тарелки. В другой раз нес с озера две большие корзины мокрого белья: он развел на берегу костер и кипятил воду в баке, чтобы Анджелина стирала тут же, а не таскала воду наверх.
Эуэсин начал было его поддразнивать, но всегда добродушный Питъюк сразу мрачнел, обижался, и Эуэсин в конце концов оставил его в покое. Зато чем дальше, тем больше тревожился Джейми. Ведь если Питъюк стал вздыхать по Анджелине, это, пожалуй, помешает летнему путешествию в тундру, а Джейми готов был на все, лишь бы поездка состоялась.
Через несколько дней после того, как Питъюка застигли, когда он помогал Анджелине со стиркой, мальчики собрались на озеро Танаут - навестить кри и запастись новыми лосевыми мокасинами. Джейми решил про себя, что на Кэсмирское озеро они вернутся без Анджелины, но он не принял в расчет ее чутье. Она наотрез отказалась ехать с ними: ей, мол, столько надо чинить одежды, столько стряпать, нет, она никак не может поехать... Ничто, даже трогательные уговоры Питъюка, не заставили ее передумать. В конце концов мальчикам пришлось ехать без нее, но Джейми порядком разозлился.
Они сделали привал у все еще покрытых льдом Кэсмирских порогов, стали кипятить воду, чтобы напиться чаю. Вдруг Джейми не выдержал.
- Слушайте. Май ведь уже. Через неделю, ну, через две надо ехать на Север. Пора нам отделаться от Анджелины. Раньше, в доме Макнейра, она и правда помогала, а теперь от нее одна помеха. Девчонка уже вообразила, будто она с нами на равных. Она еще и на Север захочет с нами ехать.
Эуэсин постарался успокоить друга:
- На Север ей с нами никак нельзя. Мы все это знаем. А если она побудет в доме Кэсмира, пока мы не уедем, - что плохого? После приедет отец и заберет ее.
- А вот что плохого! - вне себя закричал Джейми. - Этот олух, - он показал на Питъюка, который склонился над котелком с чаем, - совсем из-за нее спятил. Дела не делает, капканы забросил, бродит, будто пьяный, толку от него чуть. А на Север поедем, так он и вовсе голову потеряет.
Эуэсин от такого взрыва ярости совсем растерялся. Питъюк же вскинулся, точно от удара ножом. Он выпрямился, повернулся к Джейми.
- Ты мне друг, - раздельно сказал он. - Теперь изменил. Анджелина мне друг тоже. Она не изменил, как ты. Ты мне теперь враг, тогда и я стану тебе враг. Драться хочешь - буду драться.
Джейми вскочил.
- Да ты что, сдурел?! Тебя уму-разуму учить надо!
Эуэсин и моргнуть не успел, как они кинулись друг на друга. Это была борьба без правил, самая обыкновенная драка. Они сцепились намертво, повалились в снег, перекатились через костер, расплескивая чай, разбрасывая уголья. Джейми вцепился Питъюку в волосы и старался ударить его головой оземь, а Питъюк обхватил его поперек туловища ногами и сжимал изо всех сил.
Эуэсин прыгал вокруг дерущихся, пытаясь ухватить их, растащить, но безуспешно - они катались по земле и рычали, словно дикие звери.
Вдруг Эуэсин отступил от них, насторожился, озадаченно поглядел на юг.
- Да бросьте вы! - крикнул он. - Бросьте! Тише! Слушайте! Что там за шум?
Его тревожный, властный окрик отрезвил дерущихся. Они расцепились, сели. У Питъюка была рассечена скула, лицо в крови. На миг все трое замерли, и вдруг Джейми закричал:
- Собаки! Скорей собак и нарты! Надо прятаться! Скорей, черт возьми! Это самолет!!!
5. БЕГСТВО НА СЕВЕР
К счастью, собак не успели распрячь, трое перепуганных мальчишек мигом вскочили в сани и понеслись к густому темному ельнику, до которого от замерзшей реки было рукой подать. Костер уже погас, предательский дымок не поднимался над стоянкой, но все равно Эуэсин кинулся из лесу обратно и забросал черное кострище снегом. Едва он успел вновь укрыться под деревьями, как глухое завывание, что насторожило его, перешло в грозный рев.
Мальчики скорчились подле собак, со страхом глядя сквозь ветви на оснащенный лыжами одномоторный самолет, с громовым гулом промчавшийся над ними на высоте каких-нибудь трехсот футов. Самолет был так близко, что Джейми казалось, будто взгляды летящих людей устремлены прямо на него. Он низко опустил голову, теснее вжался в снег. Вдруг вспомнил - и его даже замутило от страха: сани-то они спрятали, а следы ведь остались!
Рокот мотора быстро удалялся, но все-таки с перепуга Джейми заговорил шепотом:
- Они увидят наши следы. Увидят и вернутся! Мы пропали... нам не удрать...
Питъюк сидел на корточках и рассеянно стирал со щеки кровь. Казалось, он вовсе не слышал Джейми. Широко распахнутые, удивленные глаза его были прикованы к бледно-голубому небу, где за беспокойными лохматыми верхушками елей скрылся самолет. Питъюк впервые в жизни увидел самолет и от изумления не мог вымолвить ни слова. Зато Эуэсин, который тоже никогда прежде не видел самолета, все равно оставался начеку и мигом сообразил:
- Да нет, Джейми. Откуда им знать, в какую сторону ведут следы? И откуда им знать, что эти следы - наши? Но на всякий случай надо уходить от реки, ведь самолет только на реке и может сесть.
Голос друга прозвучал так спокойно, что страх Джейми как рукой сняло.
- Тогда поехали. Быстро!..
Эуэсин вскочил, стал распутывать постромки, которые совсем запутались, когда упряжки неслись к лесу.
- Первым делом, наверно, самолет полетит к озеру Макнейр, - задумчиво оказал он. - Потом на стойбище моего племени. Мои не окажут, где мы. Край наш большой, Джейми. Если никто нас не выдаст, они станут тыкаться во все стороны как слепые. А на Танаутское озеро нам сейчас нельзя. Вдруг самолет опять сядет там на обратном пути. Я так думаю, надо возвращаться в дом Кэсмира. Если самолет поджидает нас там, мы загодя увидим: небо ясное и луна будет.
Питъюк наконец опомнился от изумления.
- Кто обидит Анджелина, всех убью! - сказал он, да так сказал, что ясно было: и вправду готов убить.
Джейми бросил на него проницательный взгляд:
- Хватит тебе о ней беспокоиться, Питъюк. Никто ее не обидит. А вот мы попали в переделку. Слушай, зря мы с тобой дрались. Я виноват. Просто так сболтнул, сгоряча... был сам не свой. Давай про это забудем, Пит. Ладно?
