Посмотрела и я: да, она и впрямь смотрится далеко не так симпатично, как я помню. Вчера отрезала верхушку, попыталась подстричь остальное в традиционной треугольной форме; но вот она, стоит посреди комнаты: нечто высокое, тонкое, обкорнанное, с тупыми краями - дешёвое подобие дерева из комиссионного магазина.
- Понимаешь, она была немного... - стала я объяснять.
- Немного - что? - В голосе Марка едва сдерживаемый смех и сомнение.
- Великовата, - пролепетала я не очень убедительно.
- А-а, "великовата"... Понятно. Ладно, теперь уже неважно. Можно я тебе кое-что прочитаю? - Марк вытащил из кармана открытку.
- О'кей, - покорно согласилась я, облокотившись о спинку дивана.
Марк прокашлялся.
- "Мой дорогой, дорогой Найджел!" - Ты ведь помнишь моего коллегу Найджела, Бриджит? Старший компаньон фирмы, тот жирный, не Джайлс. - Марк снова прокашлялся. - "Мой дорогой, дорогой Найджел! Мы встречались лишь однажды, у Ребекки, - вы вытащили её из озера. Но теперь, когда наступило Рождество, я сознаю, что Вы, ближайший коллега Марка, некоторым образом были мне близки весь этот год. Сейчас я чувствую..." - Марк сделал паузу и взглянул на меня - "...духовную близость с Вами. Вы замечательный мужчина: сильный, привлекательный..." - имеется в виду, напомню, Жирный Найджел "...энергичный..." - Марк помолчал и поднял брови - "...творчески мыслящий, потому что быть юристом - это истинно творческая работа. Всегда буду вспоминать о Вас с симпатией, как Вы блеснули..." - теперь он уже смеялся "...храбро блеснули на фоне солнца и воды. С Рождеством Вас, дорогой, дорогой Найджел! Бриджит".
В отчаянии я плюхнулась на диван.
- Да ладно, - усмехнулся Марк, - все поймут, что ты напилась. Забавно, и всё.
- Мне придётся уехать, - печально констатировала я. - Покинуть страну.
- Знаешь, вообще-то, - Марк опустился передо мной на колени и взял меня за руки, - знаменательно, что ты именно сейчас об этом заговорила. Мне предложили поехать в Латинскую Америку на пять месяцев - поработать с этим мексиканским делом Калабрераса.
- Что-о?..
Вот как всё оборачивается - чего уж хуже.
- У тебя нет причин расстраиваться. Я хотел спросить тебя... поедешь со мной?
Я глубоко задумалась. Думала о Джуд и Шеззер; об "Агнес Би" на Вестбурн Гроув; о капучино в "Койнз-кафе" и об Оксфорд-стрит.
- Бриджит, - мягко окликнул меня Марк, - там очень тепло и солнечно, бассейны.
- Ох! - вздохнула я, жадно бросая взгляды вокруг, по сторонам своей комнаты.
- Я буду мыть посуду, - пообещал Марк. Пули, и рыба, и наркокурьеры, и Ричард Финч, и мама, и дырка в стене, и рождественские открытки...
- Ты можешь курить в доме.
Взглянула на него - такого искреннего, серьёзного, милого: где бы он ни был - хочу быть рядом с ним.
- Да! - счастливая, воскликнула я. - Поеду, с радостью!
* * *
19 декабря, пятница
11.00. Ура! Еду в Америку, чтобы начать всё заново, как первые переселенцы. Ведь это страна свободы. Вчера вечером мы с Марком здорово повеселились. Снова взяли ножницы и искусно придали праздничной ёлке форму маленькой хлопушки. А ещё составили список - завтра пойдём по магазинам. Обожаю Рождество - праздник хорошей, весёлой жизни. Вовсе это не завершение года. Ура! В Калифорнии фантастически прекрасно: там всегда много солнца и миллионы психологических книг (книги о любовных отношениях исключаются), и дзен, и суши, и всякие пользительные явления, вроде зелёных... Ох, господи, телефон!
- Э-э-э, Бриджит... это Марк. - Голос звучит не очень бодро. - Видишь ли, планы немного поменялись. Дело Калабрераса отложено до июля. Но есть другая работа, и мне очень хотелось бы ею заняться... и, э-э-э, я подумал...
- Да-а?... - насторожённо отозвалась я.
- Как бы ты отнеслась...
- К чему?
- К Таиланду?
Что ж, придётся выпить стаканчик вина и выкурить сигарету.
