пахнувшие горелой рыбой. Такие же фигуры со свечами и в капюшонах тянулись вдоль Набережной и мерцали на уходящей в город тропинке. Осталось только затянуть «Аве Мария», подумала Алиса.
Проверив, что делается в «Медвежьем флаге», и накормив щенка, она поехала в доки. Из-под фонаря у «Крабб-Потте» выходила Мирна Крабб; Алиса остановила джип и спросила, не нужно ли ее подвезти. Женщина с кряхтением разместила свой обширный зад на переднем сиденье. Весь путь от Главной до Весенней, потом через пустую марину они проделали в молчании. Из доков доносился слабый вой Псов. Малая сигнальная ракета, пролетев по небу несколько ярдов, с шипением плюхнулась в воду.
– Ни у кого ничего не получается, – с отвращением фыркнула Мирна, – особенно у Псов. – Кроме отвращения, Алисе послышалась в ее голосе нотка натужной симпатии.
– В школе ты говорила, что ни у кого ничего не получается, только у женщин.
– Это было в школе. Теперь ни у кого ничего не получается, точка.
Алиса нашла неплохой наблюдательный пункт на южном конце доков, неподалеку от силуэтов участников представления. Мирна, выбравшись из машины, повернулась в другую сторону, к искрившемуся сборищу свечей у консервного завода.
– Спасибо, что подвезла. Пойду проверю этих мальков. Племянница Дойна вечно с ними тусуется. Мне это совсем не по нраву. – Она поковыляла в сторону сборища.
Алиса тоже вышла из машины и забралась на теплый капот. Прислонилась спиной к стеклу, обмотала голые колени клетчатой рубахой. Впереди у причалов на фоне фарфорового мерцания бухты растянулась цепочка нескладных силуэтов. Они походили на кривовато вырезанных кукол из черной бумаги, которых дети приклеивают на мамин холодильник. Алиса не могла не признать, что они симпатичны и ей.
– Орден Битых Раздолбаев подхватывает старый флаг, и у него это как-то получается. Такие дела, Мирна, – усмехнулась она вслед сердитой женщине. – Когда ни у кого ничего не получается, приходится признать, что не получаться тоже должно получиться.
С правой стороны небо процарапала другая сигнальная ракета и тут же погасла. Теперь Алиса видела, что тот, первый, провальный запуск тоже делали не Битые Псы. Ракета вылетела с трибун, которые студия построила для горожан. Судя по гиканью и воплям, трибуны были сейчас полны. С темных рядов взмыла еще одна. Эта, по крайней мере, взлетела на достаточную высоту и взорвалась в темноте небольшой вспышкой. Следующим гражданским запуском был полет особого изделия, – кажется, их называют летающими тарелками. Легкий бриз перевернул этот волчок вверх ногами, и он со свистом врезался в воду прямо у кормы плавзавода Босуэлла. Попыхтел на поверхности и выпустил яркий гейзер.
– Эй! – с темного гроба юта донесся голос Босуэлла. – Эй, вы там!
– Мы тут! – ответил нестройный хор остряков.
Потом кто-то крикнул:
– Сдавайтесь, герр капитан Босуэлл! Спускайте флаги…
– Херб Том, это ты?
– Или поднимайте дочек. – Над трибунами пронесся пьяный смех.
– Я знаю твой голос, Херб Том, – крикнул в ответ Босуэлл. – За сколько ты сдашь мне на неделю свою жену? Мне надо почесать кое-где.
– Гы-ы-ы, – подзуживала из темноты толпа, надеясь на продолжение.
Неприличную перепалку внезапно прекратил ошеломительный залп из серьезного оружия. Раскрывающееся огненное жерло осветило начальника службы безопасности Нормана Вона и его официальный кольт сорок четвертого калибра, направленный в небо и призывающий к порядку. Когда затихли отголоски взрыва, на заговорившего Нормана было обращено внимание всего города.
– Сегодня мы отмечаем день рождения нашей великой нации. – Голос великана дрожал от волнения. – А также уход нашего благородного президента! Следите, черт побери, за собой и ведите себя соответственно!
– Правильно, Норман! – поддержал его голос Босуэлла. – Скажи, чтоб убрали свои ракеты от греха подальше. Тут не место любителям. У Кальмара ничего и близко не падало около лодок или газовых баллонов.
Больше спонтанных запусков не было. Кто-то начал скандировать:
– Кальмар… Кальмар.
Все подхватили:
– Кальмар… Кальмар… Кальмар…
Не в нетерпении, догадалась Алиса, а с чем-то вроде зачаточного почтения. Скандирование продолжалось, пока не приобрело черты традиционной церемонии. Затем оно перешло, явно не без причины, в душераздирающий вой. Обернувшись, Алиса разглядела, как к берегу приближается процессия с мигающими свечами – впереди шестеро мужчин с деревянной лодкой на плечах. Процессия прошла по причалам до самого последнего слипа и опустила лодку на воду. Норман бросил на корму свечу, вызвав к жизни масляный огонь. Вой взметнулся ввысь вместе с пламенем. Разогнавшись по обеим сторонам слипа, Битые Псы столкнули лодку в бухту. Она качаясь поплыла по ровной воде, огонь пробирался к носу. Через тридцать-сорок ярдов со дна лодки начал извергаться всепожирающий фонтан пиротехники, однако не в ту сторону. Окружавшие со всех сторон мумию струи должны были направляться вверх, но толчок при разгоне опрокинул их назад. В сторону берега изрыгнулся залп огня и цвета – свистя, шипя, грохоча и рассыпая звезды. Цепочка бумажных кукол нырнула в укрытие. Мяч оранжевого огня пронесся прямо над капотом джипа и поскакал по асфальту, обращая в бегство мальков и граждан. Он взорвался, ударившись о боковую стену консервного завода, как галактический паук.
Масляный огонь на дне лодки поглотил упавшую инсталляцию, и следующие запуски звездных снарядов ушли, как им и полагалось, в небо. Но отдача от первого залпа развернула горящую лодку бортом вперед. Она теперь двигалась по инерции обратно к докам. Первый за неделю морской бриз тому способствовал.
– Стреляй, Норман, стреляй, – орал Босуэлл. – Она идет к топливным бакам.
Шла она скорее к пристани, чем к топливному сараю, но тревога Босуэлла не осталась без сторонников.
– Стреляй, Норман, стреляй, – поддержали трибуны.
Норман Вон достал табельный пистолет, но стрелять не решался. Он не помнил соответствующего пункта в клубном уставе. В темноте треснул пистолет кого-то из граждан, пуля врезалась в воду за горящей лодкой. К пальбе тут же присоединилась дюжина других стрелков и наконец начальник безопасности Вон. Норман целился лучше, и калибр у него был побольше. Первым же выстрелом он снес у старой лодки нос. Вторая пуля попала в ватерлинию, и лодка начала набирать воду. За секунду до того, как она скрылась под плавучим погребальным костром, в небо поднялся последний снаряд. Береговая батарея прекратила пистолетный обстрел и уставилась на запал этого пиротехнического пушечного ядра. Оно поднималось лениво, шипя и кувыркаясь среди звезд, пока не остановилось и не расцвело, словно спутниковая камера со вспышками, которой поручили заснять весь город. Затем раздался глухой, разрывающий кишки грохот – это звук взрыва отразился от ледника и вернулся в доки, пройдя через пласты тумана и весь город. Подняв головы, люди ждали новых вспышек. Но на этом, очевидно, было все. Небо оставалось черным. Береговая батарея возобновила спорадический обстрел тонущей лодки – получались сонные хлопки и треск, все реже и реже…
Подскочив от неожиданности, Алиса обнаружила рядом с собой на капоте джипа
