Из своего угла, из-за спины директорши Иван махнул Глебу, умоляюще сморщился, приложил палец к губам.
– Да, да, сердце, сердце, действительно…. Проблемы с дыханием ещё у девушки были, как я слышал….
Капитан Глеб Никитин лихорадочно соображал, как же ему суметь повежливее обмануть добрую женщину.
– А я-то, представьте, в самом деле тогда, когда «скорая» -то приехала, поверил Ивану, что это именно он тут все растения отравил нечаянно, вот и бросился выручать старого дружка! Думал, вот же ведь как случилось, что людей сегодня много здесь, а Ванька так оплошал! Кричал на всех, чтобы быстрее уходили, думал, что всё обойдётся, никто не пострадает, даже если наш разгильдяй что-то и напутал! Ф-фу, надеюсь, всё обошлось…!
– Спасибо вам большое! О людях, действительно, в первую очередь думать нужно…
– А новые руководители и Марию Владимировну не любят?
– А как же?!
Директорша всплеснула ладошками.
– Мы же ней заодно! Это ж она на всех совещаниях называет нового-то коменданта как следует, я-то робею, а она про них всегда правильно говорит!
Капитан Глеб Никитин пододвинул стул ближе, наклонился над столом.
– Может, ей кто вздумал мстить таким образом?
Директорша охнула, тяжело закашлялся в углу Иван, хлопнула входная дверь.
– Всё, посторонних в саду нет! Проверено!
На пороге директорского кабинета, разгорячённая соответствующей погодой и успешно выполненным поручением, возникла Валерия Антоновна.
– Классно! Присаживайтесь, милая.
Глеб быстро встал, пододвинул помощнице свой стул и наклонился к ней со спины.
– А зачем ты, Антонна, порошок-то незнакомый в бидон сегодня утром сыпала?
– Так это… Я ведь Ивану с первого дня не очень доверяю, он же ведь может с утра такую сложную рецептуру и позабыть, вот я для верности, для правильного выполнения приказа директора, и усложнила.… А что?
Верную, со стаканом воды в руке, с растерянным выражением красного, потного лица, Валерию Антоновну все присутствующие простили молча, одновременно и навсегда.
Поговорили ещё про многое, директорша некоторое время посмущалась и достала из личного шкафчика какую-то очень маленькую заморскую бутылочку, к тому же наполовину пустую.
– Бренди. С прошлого семинара, профессор один швейцарский оставил…
Помянули невесту.
Иван, не говоря ничего о личном, дважды принимался вытирать слёзы рукавом рубашки.
Потом они успели ещё выпить по чашечке дрянного дешёвого кофе, зазвонил телефон капитана Глеба и он, решительно встав из-за стола, стал прощаться с радушными хозяевами.
– Сын вернулся, у ворот ждёт, пойду, побеседую…
Директорша проводила Глеба.
– Вы уж не волнуйтесь особо за Ивана-то, мы его сейчас в подсобке спать положим, пусть отдохнёт после всех этих событий.… Он же мужчина хороший, совестливый…. Так что не волнуйтесь!
– А к вам будет просьба – властям и начальству объясняйте произошедшую панику ошибкой. Простым недоразумением, недоработочкой в техническом плане, мол, подумали, что смесь сделали с утра крепкую, вот и решили перестраховаться, срочно удалить посетителей из сада. На первое время этой версии хватит.
Капитан Глеб Никитин окончательно распрощался с доброй женщиной, махнул ей рукой, глубоко выдохнул, но, сбежав по ступенькам крыльца, успел сделать всего несколько шагов по дорожке.
– Глеб! Глебка! Погоди…
Растрёпанный, лохматый, его догнал Иван.
Обнял со спины, зашептал в ухо, потом постарался повернуть к себе, умоляюще уставился в лицо Глеба чёрными безумными глазищами.
– Глебка, я ведь сегодня с отравой-то до сакуры не дошёл! Вроде как поленился в дальний-то угол бидон этот тащить, на жимолости весь раствор израсходовал…. Клянусь! Сейчас вспомнил, не опрыскивал я сакуры-то сегодня…
– Точно?
– Клянусь, Глеб! Я ж не для оправдания, я честно…
Иван поморщился, потёр лоб грязной рукой, вспоминая.
– Вроде не был я там…
– Молчи. Никому, ни о чём не говори. Придёт время – предупрежу. Лады?
– Лады, Глебка, лады! Только ты разберись там со всем этим, хорошо?!
– Обещаю.
И опять – по тенистым тропинкам, к беседке, к розарию, к сакуре.
Сашка, конечно, спросил отца, зачем им сейчас ходить там, где уже никого нет, но Глеб был краток.
– Чтобы убедиться.
Длинную аллею, волшебно заросшую множеством разных кустарников, через каждые двадцать шагов накрывали перевитые лианами и тугими древесными побегами невысокие, в полтора человеческих роста, уютные арки.
На первой из них шершаво закрывал небо широкими листьями виноград лисий, на второй – лимонник китайский. Следующий полукруглый трубчатый свод плотно охватила коричневыми прочными ветками жимолость вьющаяся.
Капитан Глеб Никитин ещё с прежних времён почему-то очень хорошо запомнил розовое цветение китайской вейгелы, сейчас же она была просто прозрачно и дымчато зелена.
Следующую арку заняла прочными трёхметровыми кустами какая-то иная жимолость, без таблички, а дальше, в самом конце аллеи, от дерева к дереву на уровне финишных беговых ленточек были протянуты тонкие нити белого шпагата – чтобы лишить посетителей соблазна бродить в тихих зарослях по сторонам от дорожек.
– Пошли, посмотрим сакуру.
Сашка согласно кивнул, продолжая в задумчивости держать руки за спиной.
Маленькие деревца совсем не впечатляли и, вообще, не готовы были в этот день соответствовать своим сказочным названиям.
Капитан Глеб внимательно читал аккуратные таблички, привязанные к их стволикам, и удивлялся.
– «Сакура плакучая»… Смотри, Сашка, тут всего несколько веток и листья редкие. Никаких ягод. А вот другая… «Сакура подшёрстная, фукубана». Тоже без ягод.
Глеб приподнял ограждающую верёвочку и шагнул в густую зелёную чащу. Как опытный грибник, он терпеливо раздвигал руками кусты и беспорядочные заросли тонких деревьев, поднимал из травы, переворачивал и внимательно читал упавшие таблички.
– Сашка! Нашёл!
На крохотной полянке стояло деревце.
Низкое, метра два, может чуть больше, с густой кроной, сквозь которую изобильно светились, пронизанные полуденным солнцем, огоньки мелких жёлто-красных ягод.
– «Сакура окаме»…
Глеб потянул вниз ближнюю ветку.
– Рви. Штук пять, хватит нам для сравнения.
На обратном пути к аллее Сашка поднял из травы потускневшую от давней росы и совсем непохожую на другие табличку. Прочитал едва различимые слова, протянул картонку отцу.
– «…сакура символизирует быстротечность и хрупкость жизни – человек проживает свою жизнь так же, как падает лепесток сакуры – красиво и очень быстро…».
Глеб покачал головой.
– Не всегда. И не сегодня.
За пределами ботанического сада всё было по-иному.
Тихо, спокойно.
Глеб Никитин оглянулся по сторонам в поисках такси.
Прямо за воротами, в тени робиний, скромно прижавшись к тротуару, стоял белый свадебный лимузин. Водитель, здоровенный молодой мужик, прислонившись широким задом к автомобильному крылу, щёлкал семечки и, бодро улыбаясь, разговаривал по телефону.
– Ваш?
Сашка кивнул.
– Да…. Все уже, наверно, по домам самостоятельно разъехались.
Шустрые воробьи прыгали под ногами водителя, интересуясь обильной шелухой, некоторые устроились прямо на блестящем радиаторе, между лент и колец, склёвывая налипших насекомых.
– Долго ездили? Куда заезжали до ботанического сада?
– Как положено, на памятник героям, за город мотались. Набережную почти всю проехали…. Часа полтора путешествовали.
– Понятно.
Капитан Глеб Никитин подошёл к водителю.
– Долго ещё планируешь загорать здесь?
– А чего такое?
– Относительно свадьбы…
– Дел нет, за вечер фирме уже заплачено. Покурю ещё часок и поеду в гараж. Какой вопрос-то?
– Семечки – это приятно, но не высококалорийно. На бутерброд с икрой заработать хочешь?
Водитель лимузина ухмыльнулся, распахнул перед Глебом дверь машины.
– Если с чёрной – тогда, пожалуйста. Но только на два!
– Аппетит, что ли, хороший?
– А то!
Ещё в пути Глеб попросил Сашку самому решить, куда они поедут обедать. Вариант определился сразу же, сын предложил посидеть в кафе, где они своей студенческой компанией постоянно встречались по вечерам.
– Меню подходящее?
– Там свои люди работают. Обычно бывает вкусно.
И действительно, первой же официанткой, которая подошла к их столику, оказалась та самая рыженькая особа, которая совсем ещё недавно так пристально рассматривала капитана Глеба на солнечных свадебных аллеях ботанического сада.
– Я не ошибаюсь…? Почему сейчас с косичками?!
Глеб вопросительно посмотрел на Сашку, потом – на рыженькую.
– Нет, па, нет!
