Ещё несколько томительных минут заняло представление членов жюри со всеми их общественными и личными регалиями. Регалий было так много, что ведущий, конечно же отпадный красавец Дмитрий Нагиев, в своём неизменном чёрном костюме без рубашки, блестя бритым черепом, в тёмных очках, чтобы не ошибиться в регалиях, читал по подсказке. На каждом звании, зрители дружно аплодировали. Когда ведущий, тот же Дмитрий Нагиев, секс-символ и прочая, особым голосом, возрастающим силой и высотой, объявил всем, что Игорь Бутман ещё и член партии «Единая Россия»… Зал вообще развеселился, встал, и принялся бисировать члену. Игорь Бутман смущённо хлопал глазами, улыбался. Нагиев, вовсю пользовался моментом, шутовски склонившись, обеими руками указывал в сторону члена той самой Единой… Не я! Он, он!!
Наконец, как ужаленный всплеснув руками: «Дамы и господа, отборочный тур начинается!», вскричал в гарнитуру микрофона, и по балетному повёл в сторону занавеса рукой. Занавес послушно взлетел вверх.
Перед зрителями, в свете цветных прожекторов, сидели джазмены. Джазовый коллектив. Молодые ребята, разные. Смущённые, раскрасневшиеся. Несколько человек. Зал вспыхнул аплодисментами. Наступая на аплодисменты, послышались щелчки палок барабанщика и оркестр начал свою программу. Забойную музыку в стиле 30-годов. В свинге. «Фантазия на темы мелодий композитора Цфасмана». Дирижёр оркестра, молодой внешне человек, азартно встряхивал руками, головой, то приседал, то подпрыгивал, вытанцовывал… В обычном костюме, с длинной белой рубашкой на выпуск. Когда дирижёр взмахивал руками, рубашка часто, приветствуя зал, бесстыдно выглядывала из-под расстёгнутого пиджака. По партитуре, и по велению рук дирижёра, вставая, попеременно солировали то тромбон, то труба, то фортепиано. Барабанщик был в ударе. Гремел, мелькал палочками… Тарелки вообще кажется не угасали. Зрители с удовольствием приветствовали каждого солирующего, каждую группу.
Это слышали и члены жюри. Но реагировали по разному. Игорь Михайлович Брилль был предельно строг, потому что предвзят. Свинг, и музыка Цфасмана были основой его раннего творчества. Он профессор! Анатолий Ошерович слышал всё в положительных тонах. Отмечал порой некоторые, скажем, исполнительские неловкости, но был снисходителен к самодеятельным музыкантам. А Игорь Михайлович Бутман, просто кайфовал, войдя в резонанс с забойным ритмом и уже сидя пританцовывал. Время от времени одергивая руку от кофра с сакс-альтом, удерживая себя, чтобы не включиться в джем-сейшн.
Огромный плазменный экран чутко отражал действия членов жюри. Крупно и в деталях. Для зрителей. То понимающие их улыбки, то руки бьющие по красной кнопке, то явное удовольствие от звучания того или иного произведения. Соучастие. Переживания. Красивые, мудрые их лица. Корифеи. Мэтры. Профессора. Классики джаза! Джазмены!
Они, члены жюри, сидя спиной к музыкантам только слышали исполнение, оценивали аранжировку, стройность звучания, отмечали характер, исполнительское мастерство музыкантов, слышали «дыхание», «цвет» музыки. Слышали, но не видели. В этом и была та самая фишка. Но не одна. Они не видели, да и не могли видеть лица исполнителей. А если б могли увидеть, удивились бы. Каждый! Потому что в оркестре играли по несколько их учеников. Этакий mix. Не простой, сложный.
Так было и в других составах, в других турах. Где органисты, где барабанщики, где саксофонисты, где другие музыканты… составляли сборные оркестры. Потому и замечал порой и Кролл, и Брилль, некоторые, им только заметные, скажем, нюансы. Но это понятно и объяснимо. Времени музыкантам было отведено мало. Составы представляли собой своеобразную самодеятельность, как требовалось по условиям конкурса, как трактовал это Иван Маратович Давыдов. И названия он же придумывал. «Цветы джаза», «Джаз России», «Новое поколение», «Ритм и душа», «Надежда России», и т. д., и т. п. – для правительства, для президента и… Чтоб патриотично. В шорт-листе было заявлено и некое «Вдохновение». Коллектив.
Но зрители были в восторге. Им такие тонкости были по барабану. Заплатив деньги, они ждали праздника души. И получали его. Спасибо организаторам, вернее тому австралийцу. Достаточно было музыкантам начать следующее джазовое произведение, как зрители немедленно подпадали под очарование мелодики, рваного, раскачивающего восторженного, хулиганского ритма, отточенного исполнения различных инструментов, от пиано до форте, с неизменным игривым финалом. Будь то блюз, свинг, или что-либо другое. Такого праздника музыки, души и чувств, зрители давно не испытывали. Все проходы в зрительном зале были немедленно оккупированы танцующими – где парами, где и целыми группами. Музыканты играли джаз! Зал, улыбаясь, раскачиваясь, поводя плечами, танцевал, аплодируя и хлопая в ладони. Бисировал.
За два больших тура, строгое жюри всего лишь несколько раз нажали на красную кнопку, все вместе и одновременно. Телевизионщики на ПТС и в Останкино это отметили. Кто и огорчился, кто и понимающе развёл руками: на то они и жюри, им, профессионалам, виднее. «Картинку» и праздник это не портили. Рейтинг телеканала зашкаливал. Работы предполагалось много. И это хорошо. Всем хорошо. И так продолжалось два субботних вечера.
Минкульт РФ на своём сайте вывесил итоги прошедших туров, с названием вышедших оркестров в финал. Назначил время заключительного концерта.
Ничего такого не знали и не ведали музыканты в далёком городе Волобуевске, что в предгорьях заснеженного Алтая. Творчески и с вдохновением репетировали в помещении своего так называемого Зимнего театра, разучивали, отрабатывали отдельные «куски» джазовых произведений, репетировали. Помнили, вспоминали уроки заезжего маэстро Саркисова, жалели, что так мало побыл. Мог бы и на неделю задержаться. Жаль, но… такова жизнь. Она всё с какими-то вывертами. То всё хорошо, то всё… ещё лучше, то… Смуту в размеренную жизнь музыкантов, внесла опять та же Ленка, Елена Вотинцева, отпадно красивая, энергичная фанатка. Как и раньше, ярким шаром влетела со своей новостью, прервав репетицию. ТТ рот уже открыл, чтобы выругаться, но почему-то… упустил момент. Потому что красивая! Ленка опередила:
– Ур-ра, мальчики, поздравляю! Поздравляю! – Бросаясь на шею первому Вилли, тот едва бас-гитару успел за спину забросить. – Как я рада! Как я рада, мальчики! Вы прошли в финал. В финал! – Кричала она, попеременно обнимая и тормоша музыкантов. – Я говорила! Я говорила! А вы…
Музыканты растерянно уворачивались, оберегали инструменты, не понимая, переглядывались, слыша Ленкины восторженные вопли.
– Не зря мы платья шили, не зря! – счастливо кричала она, что-то непонятное.
Первым пришёл в себя Толян Тараканов, руководитель. Резко нажал пятернёй на крайние клавиши низкого звука на органе, усилил педалью. Динамики вякнули громоподобно, как окрик. Ленка умокла.
– Всё, всё, Ленок, мы поняли, мы прошли. Прошли. – Как ребёнку поведал Толян. – А теперь спокойно объясни нам: куда прошли, кто прошёл и вообще… – Толян повысил голос. – Кто тебе разрешал прерывать репетицию, кто? Я же предупреждал!
Ленка на секунду остановилась, оглядывая музыкантов. Улыбка вдруг сползла с лица, она растерянно заморгала…
– Подождите, я не понимаю, а как вы, получается, смогли попасть в финал, если не выезжали на просмотр, а?
– На какой просмотр? Ты о чём? – почти взмолился ТТ.
Арчи тренькнул палочками по малому барабану, и воскликнул.
– А я знаю Толян, это гормоны. Чего-то переела. Да, Ленкин? Критические дни или глюки?
Ленка уничтожающе глянула на него, всплеснула руками.
– Ааа, я поняла. Мальчики, этот маэстро, который приезжал, записал вас на магнитофон, и вы прошли. Вы понимаете? За этим он приезжал. Точно за этим.
Репетиция насмарку. Музыканты обступили фанатку.
– Понимаете, я сегодня, как обычно, просматривала Новости… – отчего-то понизив голос, поведала она. – На моём планшетнике. Вы знаете. Хотела найти какие-нибудь украшения для нас, для… Это не важно. Наткнулась на сайт Министерства культуры страны, а там… Понимаете, там вывешен список молодёжных джазовых оркестров прошедших в финал. Понимаете? В финал!! Среди них, вижу, «Вдохновение». Это вы! Вы! Но…
– Ха! Какой финал, мы ни куда не ездили и не собирались… Это шутка. – С усмешкой воскликнул Борька Крутов, гитарист Билл.
– А как же тогда вы в победителях, там написано, как? – И сама же ответила. – Я догадалась. Потому что ваш Саркисов вас на плёнку записал. Вот почему. Понятно?
– На какую плёнку? – Одновременно воскликнули Толян Тараканов и басист Вилли.
– У него в руках никакого магнитофона не было. – Заметил Толян. – Только зажигалка и сигареты.
– Вот, – Ленка ткнула пальцем в сторону тупых музыкантов. – В зажигалке и был магнитофон. А иначе, как тогда? Никак!
Музыканты умолкли. Растерянно переглядывались. Это вполне походило на правду, в последние дни по телевизорам – в Волобуевске какой-то чудак открыл частный бесплатный телеканал, – шёл повтор сериалов о Джеймсе Бонде 007.
