Михаил Веллер - Игра в императора

Ознакомительная версия.

– Ну? – угрожающе спросил Звягин.

– К-как вы вошли?.. – всполошился Епишко.

– Взял запасной ключ у твоей соседки. Что болит – мозоли от подушки?

Раскрыл сумку:

– Градусник сюда… Покажи-ка язык… пульс… кулак сожми – давление хоть в десант… Скудоумный симулянт! Клистир и холодную простыню – вот что я тебе прописываю! И учти – с живого я с тебя не слезу, – пообещал Звягин.

Подстанывая от старательности, Епишко кинулся приводить себя в порядок.

– Холодильник исправен?

– Нет… Я не успел зайти в ателье!

– Чем так был занят?

– Там все равно на год очередь… У меня денег нет!

Звягин нехорошим взглядом обвел комнату:

– Сейчас будут. – И снял с тумбочки телевизор.

– Что вы делаете?! – закричал Епишко.

– Придержи дверь. – Звягин боком прошел в коридор. – Беги ловить такси.

Выйдя из скупки телевизоров на Апраксином, он протянул Епишко шестьдесят рублей:

– Получи цену крови за свой антироботин.

– Зачем вы продали мой телевизор?! – взбунтовался Епишко, наскакивая на Звягина к немалому развлечению прохожих.

– Чтоб ты делал свою жизнь, а не смотрел на чужие, – вразумительно отвечал Звягин.

В буфете «Европейской» он купил коробку конфет, которую и вручил приемщице в ателье ремонта холодильников: осклабился, прищурился, пророкотал ей что-то на ушко. Приемщица засмеялась, заволновалась и исчезла.

– Завтра в первой половине дня, – щебетнула она, выныривая из-за занавески и улыбаясь обольстителю.

– Учись, пока я жив, – посоветовал на улице Звягин ослепленному этим фейерверком Епишко. – Холодильник вообще полезнее телевизора – не отнимает время, а наоборот экономит, храня продукты, – а в здоровом теле здоровый дух. Кстати о теле – сейчас купим тебе гантели и тренировочный костюмчик подешевле: бегать по утрам будешь.

– Я под машину попаду, – мстительно сказал Епишко.

– Похоронят, – равнодушно отозвался Звягин.

И стал рассуждать о везении и невезении. Вечный вопрос. «Что было бы, если б такой-то избежал невезения…» Говорят, в характеристиках западных капитанов даже есть графа: «Удачлив ли?» На удачу надо плевать – тогда она придет сама. И быть к ней готовым: недостойному она не поможет – он не сумеет ею воспользоваться, удержать. Ее надо добиваться, но на нее нельзя рассчитывать: везет тому, кто сам себя везет. Когда человек может и без удачи, своим горбом и разумом добиться цели – при любых обстоятельствах! – вот тогда удача сама идет навстречу.

Газовали грузовики, мигали светофоры, текла толпа, – Звягин рубил воздух ладонью, вбивая в Епишко тезисы, как патроны в обойму. Неудачи бессильны против того, кто твердо гнет свою линию. Раз не везет, два, сто, – но не бесконечно. И когда человек обретает умение и мужество держаться вопреки любому невезению – вот тогда он в порядке; и с первой крохой удачи – а эти крохи выпадают всем! – он попрет, как танк.

В дальние дали несло бледнеющего Епишко напором чужой страсти. Но страшно было оторваться от привычного причала.

– Но ведь бывают случайности, когда рушится все?

– У настоящего человека – практически нет! Цезарь в лодчонке нарвался на весь вражеский флот – приказал править к флагманскому кораблю и объявил всех своими пленниками! Верить в себя! Верить. И делать все возможное – тогда невозможное получится само!

«Его нельзя оставлять без присмотра… Но не могу же я пасти его ежедневно: у меня десять суточных дежурств, семья и собственные заботы…»

Расхаживая дома вдоль книжных полок, Звягин составлял список:

Дочь заглянула ему через плечо:

– Если это список рекомендательной литературы мне на лето, папочка, то биографий я терпеть не могу, а остальное, кончив уже восьмой класс, давным-давно читала!..

– Это не тебе, – Звягин взъерошил ей светлую короткую стрижку.

– А-а, твоему неудачнику! Он еще не стал суперменом?

– Уже научился злиться, следить за собой, мечтать, кажется, начинает… Парень впечатлительный, пусть читает книги, укрепляющие дух: они заразительны. Не помешает.

Епишко честно читал Лондона, сидя в честно убранной комнате, когда Звягин ввалился к нему с шахматами и учебником для начинающих:

– Семь рублей сорок копеек – с тебя. Доставка бесплатно.

– 3-зачем мне шахматы? – удивился Епишко. – Я гантелями занимаюсь! – гордо добавил он, надувая грудь и топыря плечики.

– Дисциплинировать мышление. Уметь сосредотачиваться. Искать варианты и не зевать. Защищаться и добиваться победы. Игра древних владык, – а уж они понимали толк в судьбе. Расставляй!

И трижды разнес хозяина в дым, даже не трогая тяжелых фигур.

Через неделю Епишко, проработавший получебника, неким чудом сумел свести вничью.

– Прогресс, – обронил Звягин. – Когда сумеешь выиграть, сделаю тебе один подарок. Не угадывай, не представишь.

Заинтригованный Епишко зашел раз-другой в Екатерининский садик, где на скамейках под сенью листвы разыгрывали баталии всевозможные любители шахмат: уж они-то знали и умели все. Настал день, когда он звенящим от торжества голосом объявил противнику мат.

– Ты смотри! – кисло признал Звягин. – Способности, что ли?

– Я еще в школе когда-то немножко играл, – сияя и конфузясь, утешил Епишко. – Вы просто в миттельшпиле попали в ловушку, это Алехин…

– Алехин, – пробурчал Звягин. – По утрам бегаешь?!

– Бегаю…

– А брюки кто гладить будет?!

– Я в понедельник гладил…

– Развел опять свинарник!

– Леонид Борисович, – осмелел Епишко, – а… подарок?..

– Обещал – сделаю. В воскресенье.

Но еще до воскресенья, когда на подстанции «скорой» он дремал в комнате отдыха после выезда на дорожное происшествие, его позвали к телефону.

– Леонид Борисович! – ликующе заорала трубка.

– Чего орешь на всю станцию? – спросил Звягин.

– Мне дали премию!!

– Государственную?

– И благодарность в приказе! К годовщине театра! И десять рублей!

– Ну и нормально, – сказал Звягин. – Так и должно быть. Поздравляю, Толя.

– А что это у вас там хлопает?

– Бригада на выезд поехала. Ну, будь, не занимай телефон.

Он протянул трубку в окошко диспетчерше Валечке, положившей ее.

– У вас радость, Леонид Борисович? – полюбопытствовала Валечка.

– Больной на поправку пошел, – ответил Звягин. – А что, Валечка, похож я на афериста?

Дело в том, что премия Епишко стоила ему двухчасового уламывания начальника пожарной охраны («Епишке благодарность?!») и разъяснительной беседы с директором театра, которому он пообещал достать дефицитное лекарство для жены; с них еще была взята клятва хранить тайну.

Что же до воскресного подарка, то он был преподнесен в ЦПКиО. Первый желтый лист слетал на песок аллеи. Епишко лизал мороженое, изгибаясь вопросительным знаком, чтоб не закапать брюки.

– В блокнот все свои дела с утра записываешь?

– Записываю… почти все.

– На работу не опаздываешь?

– Всего один раз… чуть-чуть.

– А вот и подарок, – объявил Звягин, простирая руку. – Первый прыжок!

Они стояли перед парашютной вышкой. Епишко задрал голову, уронил мороженое и попятился.

Девичья фигурка встала на фоне неба, шагнула и поплыла вниз под куполом, скользящим по вертикальному тросу.

– Восемнадцатилетние пацаны прыгают с самолетов, ночью, на воду, на лес! – а тут тебя еще внизу страхуют.

Дядька под вышкой приобнял парашютистку; отстегнул лямки.

– А лямки не расстегнутся? – шепотом паниковал Епишко, подпихиваемый по крутой лесенке крепкой дружеской рукой.

– У меня семьсот прыжков, – успокоил Звягин, – исключено.

– Можно с-сломать ногу…

– А зачем?

Он пожал руку и шепнул что-то инструктору наверху, лично проверил мелко дрожащему Епишко крепление – и неожиданно сильно столкнул вниз:

– Ахх…

Ужинать он привел его к себе. Счастливый Епишко сидел за белой скатертью и неумело ковырял ложечкой пирожное: он стеснялся.

– Терпеть не могу условностей, – сказал Звягин и, подцепив пальцами пирожное, отправил в рот. – Аристократа не может уронить ничто. Всегда поступай как удобнее – и все будет отлично.

– Простите, вы каким видом спорта занимались? – спросила проинструктированная жена.

Епишко покраснел.

– У вас, знаете, такая упругая походка человека, много занимавшегося спортом.

Ознакомительная версия.