– А-а-а-а, – озадаченно протянул юрист. – А-а-а-а… тебя ЛМ пригласил?
– А-а-а-а, крокодилы, бегемоты, – издевательски запел Алик. – А-а-а-а, обезьяны, кашалоты. А-а-а-а, и зеленый попугай.
Юрист понял, что разговора у них не получится, развернулся и побежал с докладом к Михаю.
– И зеленый попугай меня пригласил, – закричал ему вслед Алик. – Ты слышишь? Попугай зеленый!
– Какой попугай? – заподозрив тонкую аллегорию, остановился юрист. – Из КРУ Минфина, начальник департамента? Пуганов его фамилия, кажется?
Алик наклонил голову набок, сотворил безумное лицо полушута, полу-Гамлета и вновь запел:
– А-а-а-а, а тебя послал Михай. А-а-а-а, ты его не убивай. П-а-а-а потому что он весь мой. А-а-а-а то расправлюсь я с тобой. – Он закончил петь, помолчал немного и авторитетно добавил: – Понял, бля, в натуре!
– Понял, – шепотом ответил юрист и медленно, не делая резких движений, стал пятиться от стола. Читал он где-то, что, если попался на глаза хищнику, резких движений делать не надо. Через десять метров он все-таки не выдержал, развернулся и что есть мочи припустил в сторону Михая. Реакция юриста Алику понравилась. Оставалось не больше десяти минут до прибытия шефа и начала торжества. События развивались точно по плану.
Следующим после короткого совещания верхушки конторы к нему подвалил Валерка-безопасник.
– Здравствуй, Алик, ты зачем пришел? – недобро спросил он. – Скандал хочешь устроить? На грубость нарываешься, да?
– Я не нарываюсь, я жить не могу без родного коллектива. Праздник для меня – не праздник без него. Вернуться хочу.
– Куда?
– В лоно, Валера, в исторгнувшее меня лоно коллектива. К вам. Туда, где тепло и сухо и мухи не кусают. А то закусали меня в последнее время мухи. Пустите обратно?
– Это ты шефа спроси, если он разговаривать с тобой захочет после всего. А сейчас уйди, как человека прошу, уйди. Пожалей и себя, и нас.
– Нас не надо жалеть, – возразил ему мрачно Алик. – Ведь и мы никого не жалели. Мы пред Господом Богом и нашим комбатом чисты.
– Не хочешь, значит. Ваньку валяешь. Ну, пеняй на себя…
Он махнул рукой, и к столу подошли трое охранников вместе с гостиничным дежурным ментом.
– Товарищи, – неожиданно перешел на советскую лексику безопасник. – Товарищи, товарищ пьян, надо проводить, товарищи, товарища до выхода.
Алик демонически засмеялся, встал на стул, принял позу революционного поэта В. В. Маяковского и в его же стиле громогласно на весь зал продекламировал забавный, как ему показалось, экспромт:
– Товарищи товарища тащили на кладбище,
Товарищ вдруг обиделся и дрищет в товарищей.
Не привыкать товарищам, от вони не ослепнут,
Ведь знают все товарищи, в какашках дружба крепнет.
Экспромт показался забавным только ему. Остальные замерли в шоке. Тишина установилась в зале, слышно стало, как подвески хрустальные на люстре позвякивают. Он отсчитал несколько секунд, ожидая аплодисментов. Не дождался и снова сел на стул. Как будто сигнал прозвучал. Ожили все. Повисли у него на спине трое охранников, а Валерка за шею уцепился. Мент суетливо нагнулся к свободному от Валеркиных объятий глазу и произнес волшебное заклинание:
– Пройдемте, товарищ.
Заклинание не подействовало.
– Не пойду! – заорал Алик. – Я с мужчинами гулять не хожу. Долой голубизну. Караул, помогите, пидорасы чести мужской лишают. Пидорасы! Кругом пидорасы!
Со всех сторон на помощь охранникам бросились многочисленные его доброжелатели. И юрист, и Михай, и отвергнутая им начальница рекламного отдела Наташа, и еще человек двадцать менеджеров среднего и высшего звена. Любили его в конторе все-таки. Чего не отнять, того не отнять. Любили…
– Да он пьян, он просто пьян. Посмотрите на него, он пьян! – кричал фальцетом юрист.
– Аккуратнее, аккуратнее, а то он побои снимет. Знаю я его. Я его знаю. Он может, тварь хитрожопая, – предостерегал Михай группу захвата.
– За лодыжку его держите и по яйцам, по яйцам, – рекомендовала свой фирменный прием Наташа.
Справились. На руки буквально подняли его немаленькую тушу и понесли к выходу. Издалека за траурную процессию их принять можно было. Только покойник неугомонный попался. Разговорчивый.
– Пидорасы! – кричал, извиваясь, Алик. – Кругом пидорасы! Отстань, козел, за жопу не щипай. Не щипай, кому я сказал! Извращенцы! «По тундре, по железной дороге, где ходит поезд Воркута – Ленинград!..» Сталина на вас нет, ироды! А еще интеллигентные люди. С высшим образованием. Мозг нации. Не мозг вы, а говно нации. Говно! Пидорасы! Пидорасы и говно! Караул, люди добрые, пидорасы в говне топят! Помогите!
На подступах к дверям процессия столкнулась с входящим в зал шефом. Замерла процессия, похвалы ожидая, готовясь кинуть труп врага к ногам своего вождя и повелителя.
– Здравствуйте, Леонид Михайлович, – совершенно буднично, как будто его в коридоре встретил, поздоровался с шефом Алик. – Я вот поздравить вас зашел, а тут…
– Отпустите его, – бесстрастно приказал ЛМ.
Алика поставили на ноги, сзади кто-то отвесил ощутимого пинка. Алик полетел вперед, но уцепился за руку Леонида Михайловича. Получилось нечто вроде неявного рукопожатия.
– Пришел, хорошо, – сухо отреагировал шеф. – Вопросов к тебе много. Посиди пока. Потом разберемся. – Он помолчал немного, окинул грустным взглядом недавнюю траурную процессию, потом хлопнул в ладоши резко и сказал: – Чего встали, праздник сегодня. Рассаживайтесь. Начинаем.
Несколько минут ушло на устройство сотрудников согласно местам, занимаемым во внутриконторской пищевой цепочке. Ближе к выходу и по стеночкам огромного зала ютились за длинными столами рабочие лошадки – менеджеры самого низменного звена, для них приглашение на корпоротив было огромным скачком в карьере. Посередине стояли столы поменьше. Бухгалтерия, производственный отдел, юристы, маркетологи и иной офисный средний класс. В начале зала у камина стоял крошечный, на пять человек всего, столик руководства. По правую руку от ЛМ был Михай, по левую – Валерка-безопасник. Алик в одиночестве расположился там, где и сидел раньше. Прозвучали фанфары, на сцену выбежал модный ведущий и спел песенку про пять минут. Особенно злободневно прозвучали слова про «помиритесь те, кто в ссоре».
– А сейчас наш вечер откроет замечательный человек, семьянин и бизнесмен. В каком-то смысле отец всем присутствующим в этом зале. Доктор технических наук. Член совета по советам, науке и технологиям при правительстве России. Основатель нашего славного ОАО Леонид Михайлович Карпович.
Ведущий объявил шефа как чемпиона мира в тяжелом весе по боям без правил. Аплодисменты раздались не хуже, чем в Лас-Вегасе. ЛМ встал, взял протянутый микрофон, кашлянул пару раз и начал говорить:
– Дорогие друзья! Вот и подходит к концу еще один год. Год был непростой, но продуктивный. Прибыль нашей компании увеличилась еще на пятнадцать процентов. Мы освоили новые рынки, расширили линейку продукции. И в этом есть большая доля вашей вины. В смысле, заслуги. Заслуги, конечно. Я надеюсь, никто не остался обиженным и все получили по заслугам. Извините за тавтологию. Но особенно мне хотелось бы отметить одного человека, который присутствует в этом зале. Не буду называть его имени пока. Надеюсь, вы сами догадаетесь. Жизнь – сложная штука. Простите за банальность. А бизнес еще сложнее. Бизнес состоит из нюансов, полутонов, ошибок восприятия и других малоуловимых вещей. Зыбко все очень. То, что сегодня кажется прочным, как скала, завтра может рассеяться, как предрассветный туман. И наоборот, соответственно. Мало кто знает, но минувшей осенью наша компания попала в очень неприятную ситуацию. Речь шла о выживании холдинга в целом. Если вы думаете, что все вокруг радуются нашим победам, то ошибаетесь. Мир жесток, и чужим победам мало кто радуется. Нашлись недоброжелатели и у нас. Не буду останавливаться подробно. Что прошло, то прошло. Скажу лишь одно. Есть хорошая русская пословица. Друзья познаются в беде. И добавлю от себя, сотрудники тоже. Когда я вошел в этот зал, я испытал острый приступ счастья. Вы никогда не догадаетесь почему. Давайте, попробуйте, не стесняйтесь, кто угадает, тому премия в размере месячного оклада.
– Завтра новогодние каникулы, и вы от нас отдохнете две недели! – выдвинул льстивую версию Михай. Зал подобострастно рассмеялся.
– Не угадал, – равнодушно ответил шеф. – Хотя от тебя я месяцок отдохнул бы с удовольствием.
Михай подавился смехом, но все же натужно продолжил смеяться. Из последних сил стонал, всхлипывая, показывал, что шутка, шутка это. Пошутил шеф смешно. После жесткого комментария ЛМ желающих получить месячную зарплату не осталось. Только одна наивная рабочая лошадка с окраин зала пискнула:
– Ну, так Новый год же, праздник завтра…
– Не угадал, но десять процентов от оклада заслужил. За оптимизм. Счастлив я был, дорогие друзья, оттого, что большинство из вас людьми оказались, в самом простом и великом смысле этого слова. Людьми, а не стаей волков. Когда я вошел, то увидел, как пара десятков человек тащат своего товарища, бывшего коллегу, к дверям. Выкинуть его хотят с праздника нашего. Мне, наверное, сделать приятное пытались. Старались очень. Я посмотрел на их лица и расстроился. Мягко говоря, расстроился. А потом я перевел взгляд на другие лица. Их было больше, намного больше. В разы, в десятки раз. И я стал счастлив.
