Ознакомительная версия.
А может, и хорошо, что этим наукам меня обучали совсем не так, как своей – Елена Павловна?
На картошке устроиться в бригаду грузчиков было непросто – работа блатная.
Не надо вставать утром вместе со всеми, потому что незачем. Выезжали на поле ближе к полудню, когда уже было что грузить. Потом – обед. Грузчики составляют меню себе сами, количество блюд не ограничено. Почти каждый день – халтурна. Кто-нибудь да попросит подбросить пару-тройку мешков. А нам что, жалко? Благодарили традиционно – жидкой валютой. В период «сухого закона» на время уборки картофеля такой бартер очень даже кстати.
Но и это не всё.
Грузчикам, в отличие от всех других тружеников на картошке, начисляли деньги за работу! Приходишь в октябре получать стипендию, а там – к твоим законным 51 рэ плюс надбавочка рубчиков в шестьдесят.
В общем, не грузчики, а рабочие аристократы, привилегированный класс.
После сытного завтрака элита возлежала на втором ярусе и под гитару напевала фирменное:
Грузчики – люди дружные,
Обществу очень нужные!..
В самом деле, куда без них? Диван вы купили, к примеру, или холодильник импортный, кто это на пятый этаж попрёт? Сами? Нет, доверите это профессионалам. И правильно сделаете! Не надо экономить на своём здоровье – поясница, нервы, давление…
Допели мы песенку, облачились в свои чёрные комбинезоны, и – в поле!
На грядках нас уже ждали мешки, под завязку набитые «картофаном». Коллеги-музыканты ответственно подходили к экономической составляющей продовольственной программы – в минимальное количество тары, предоставленной совхозом, они утрамбовывали максимальное количество картофеля. Эти, с позволения сказать, товарищи, так заботились о нашей физической форме.
Но рабочие аристократы тоже были не лыком шиты. Грузчики музыкального училища так быстро и ловко загружали машины, будто они всю сознательную жизнь только этим и занимались. И не было вовсе никаких гамм, арпеджио, тональностей… Водители, желая за меньшее количество ходок сделать больший тоннаж, выстраивались в очередь к нам, игнорируя угодья других учебных заведений. А мы, поймав кураж, всё ставили и ставили рекорды, нагружая машины так, что те кое-как уползали с грядок. Пыхтели, упирались и потихонечку катили к весовой.
В длинной веренице КАМАЗов, «Магирусов» и «Татр» особняком стоял видавший виды ЗИЛ-157, именуемый в народе «крокодилом». Но лихой водитель Боря Красочкин, когда-то служивший на флоте, называл свой автомобиль «Крабом». Может в память о службе морской, может, оттого, что село Балаганное, где шла битва за урожай, находилось у самого Охотского моря, а может, ещё отчего-то. Нам было всё равно. «Краб» так «Краб». Подтрунивая над ретромобилем и его водилой, мы, загрузив три-четыре тонны, весело хлопали по бортам:
– Всё, Боря, хватит вам с «Крабом», а то и до трассы не дотянете.
Красочкин, парень весёлый, за словом в карман не лез:
– Что, пацаны, бросили пару мешков и все с грыжей?
Боря выглянул из окна своего «Краба» и, широко улыбаясь золотыми фиксами, богато осыпал картофельные грядки солнечными зайчиками.
На следующий день Красочкин бросил нам вызов – нарастил борта «Краба» в два раза и, стоя на подножке машины, словно парторг с трибуны, кинул лозунг в пролетариат:
– Пацаны! Даёшь рекорд!
– Смотри, Боря, сам напросился, – зло пыхтели пацаны, забрасывая в ползущий по полю грузовик очередную тонну картофеля.
В конце поля ЗИЛ остановился, и пока Боря закрывал задний борт, мы ещё добавили ему в кузов с десяток мешков. Хотел рекорда, получи его!
На «Краба» было больно смотреть. Чудовищная гора мешков раздула полукругами борта и придавила ветерана так, что его колёса ушли в рыхлую почву чуть ли не наполовину. Но всё же сантиметр за сантиметром они крутились в сторону посёлка, где находилась последняя точка недолгого маршрута – весовая. Дедушка отечественного автомобилестроения поднатужился, сильно напрягся и, весь дрожа, изо всех своих последних сил пытался покинуть картофельное поле, вдруг ставшее для него полем боя. Вызов принят, обратной дороги нет! Машина скрипела, потрескивала, тяжело отдувалась, жалуясь на судьбу.
Музыканты – народ с тонкой душевной организацией. Переглянувшись, вся бригада побежала к авто Красочкина. Трое – в кузов, четверо – внизу. За пару минут «Крабу» стал заметно легче. Мы спрыгнули на землю, хлопнули по борту: «Пошёл!». Повеселевший ЗИЛ бодро двинул к трассе.
Обычно бригада возвращалась в барак ночью, но сегодня в клубе танцы-шманцы! Местный группешник будет веселить пиплов. Гуляй, Балаганное!
Мы как смогли закончили пораньше, но всё равно опоздали – танцы уже начались. Грузчики быстро сбросили робы, искупались, принарядились.
– Наших бьют! – гонец от быстрого бега сильно запыхался, но, как и легендарный марафонец из курса истории, миссию свою выполнил. Правда, не сразу. Но только парень вбежал в барак, и, как рыба на суше, стал хватать ртом воздух, вращая выпученными глазами, мы, глядя на эксцентричную пантомиму, догадались – что-то не так!
– Кто? – наш бригадир Игорь Петухов всегда был немногословен.
– Местные!.. – ещё раз выдохнул гонец.
Все грузчики, а также истопники и даже примкнувшие больные, бежали к местному клубу. Сначала глухо оттопали по убранному полю, потом прошуршали гравием мимо любимой столовой. На ходу мы разработали нехитрый план и были готовы действовать по нему.
Вот он – Дом культуры. Очень культурное сейчас здесь будет мероприятие.
Но, как это бывает, на деле всё происходило не так, как предполагалось. Встали на улице две «кодлы» друг против друга, присматриваясь, что да как, ведь «базар» начинать надо. Оказалось, что это вовсе и не местные никакие, а наши, магаданские, которые шоферили здесь на время картошки.
Мы отметили встречу самогонкой, закурили её «Беломором», посмеялись над тем, что так вышло, и дружно ввалились в танцевальный зал, где «скачки» подошли к своему апофеозу. Местный ВИА лабал какой-то примитивный медляк, и под него чуваки вовсю кадрили бикс, ну а биксы, конечно – чуваков. Всё как надо, полная идиллия. Мир, дружба, фройндшафт!
Душа поёт!..
Чтобы высокий градус праздничного настроения не падал, мы вышли поддержать его «балагановкой». Встали в кружок, поддержали.
Смотрим – идёт по улице наш Боря Красочкин, невесёлый отчего-то, хотя из кармана куртки торчит головка беленькой. Увидел нас с Игорем, остановился, но подходить не стал. Только махнул рукой издали:
– А я на «Крабе»-то на своём… – начал было Боря и замолчал.
Мы с Игорем переглянулись – случилось что?
– …борта, что нарастил – убрал!
Боря ещё добавил непечатный адрес, по которому были отправлены борта, задуманные для рекордов, а наделе чуть было не загубившие «краба».
Красочкин снова махнул рукой, негромко выругался и зашагал прочь от весёлого праздника, с которым ему сегодня было не по пути.
Мы с Петуховым еле сдерживались, чтобы не засмеяться – человеку и так тошно! И только когда Боря скрылся из виду, дали волю своим чувствам.
Отвеселившись, мы заторопились обратно в клуб – ведь там нас ждёт столько классных девчонок!
Дело молодое…
Творческая артель «Диалог» выпускала немало разных программ для магаданских телеканалов, «футбол. Незабываемое», «До самого утра», «Имена»… Одни жили долго в эфире – тот же «Футбол» баловал зрителей лучшими матчами прошлого почти шесть лет, другие, как «На ночь глядя», через несколько месяцев после своего появления на экране скоренько сходили с него навсегда. Причина этого была одна – этот проект мне становился неинтересен. А зачем делать то, что тебе не приносит хотя бы морального удовлетворения?
Все эти, а также ряд других передач мы с Толиком так и делали – исключительно на энтузиазме, наверное, доставшемся нам в наследство из советского прошлого. Каналы брали нашу ТВ-продукцию с большим удовольствием «за спасибо», милостиво разрешая разместить внутри действа рекламу собственного производства.
Мы с Толиком – и есть вся творческая артель «Диалог». Я придумывал, изобретал, организовывал, а Михайлов умел всё, что нужно: красиво запечатлеть на видеокамеру. Монтировали, обычно, по ночам, когда никто – ни жёны, ни дети – не отвлекают, не мешают творческому процессу.
Для того чтобы как-то жить на ТВ, показывать широкому зрителю программы, которые мне были интересны, пробовать себя в разных жанрах, мы и стали делать телевизионную рекламу – ролики, объявления, проспекты… Сначала ставили их в свои передачи, а потом я придумал программу, целиком состоящую из рекламы – «Р. В. С.». Ничего от гражданской войны в названии нет, это – «Рекламные вести субботы». Повтор шёл по средам, что тоже вполне соответствовало аббревиатуре.
Ознакомительная версия.
